Джеймс Гриппандо - Тот, кто умрет последним

– Вообще-то ничего. Я наконец понял, что Салли была права в его оценке. Он подонок.

– Думаете, это одна из причин, заставивших Салли считать вас своим врагом? То, что вы воспользовались в бракоразводном процессе услугами подонка?

– Я понимаю ход ваших мыслей, но это не так. Дело в том, что я не позволил бы Джерри использовать против нее грязные методы. Приведу пример. У нас с Салли был уже упоминавшийся ресторан. Фактически мы купили его у Джерри. Это было катастрофой, и нам пришлось закрыть его. Все ценные бумаги, которые мы имели, остались у Салли. Как мне тогда казалось, ей никогда не удалось бы вернуть себе психологический комфорт, если бы я загнал ее в финансовую пропасть.

– Это достаточно непредвзятое отношение.

– После того, что случилось с нашей дочерью, правила игры стали несколько иными. Подумайте сами.

– Салли именно так это и восприняла?

Мигель грустно улыбнулся Джеку и слегка покачал головой:

– К сожалению, нет. Салли была милым, любящим человеком. Но она изменилась.

– Что изменило ее?

Мигель перестал улыбаться.

– Нашу дочь убили в нашем доме. Такое может повлиять на психику человека, не так ли?

Джек опустил глаза, слегка смутившись, что задал вопрос.

– Это самое страшное, что только можно себе представить. И я сожалею, что такое приключилось с вами и Салли.

– Спасибо.

Мимо них, к другому столику, прошла группа из шести человек. Джек подождал, пока они пройдут, и спросил:

– Но даже такое кошмарное событие, как смерть ребенка, не всегда приводит к разрыву супругов. Иногда родители ищут душевные силы в единении.

– Вы сейчас говорите о тех, кто не обвиняет друг друга в том, что случилось.

Официантка принесла напитки и ушла так же быстро, как и пришла.

– Именно это и произошло у вас с Салли? – спросил Джек, размешивая сахар в стакане чая. – Взаимные обвинения?

– Не знаю, что с нами случилось. Мы пытались. Я по-настоящему пытался быть рядом с ней. Но она просто не желала никакой помощи. Во всяком случае, от меня.

– Она обвиняла вас в том, что произошло с вашей дочерью?

– Нет.

– А вы ее?

Мигель помолчал, словно не зная, как ответить на этот вопрос.

– Ей казалось, что я виноват, – ответил он наконец.

– Каким образом у нее возникло такое впечатление?

– Точно сказать я не могу.

– А как вам кажется?

Мигель снова помолчал, будто не решался сказать то, что хотел.

– У Салли была эта… работа. Мне это не нравилось.

– Девушкой на побегушках у Хуттера?

Мигель дважды моргнул, словно стыдясь того, что Джеку об этом известно.

– Послушайте, я не хочу, чтобы у вас создалось неверное впечатление о Салли. Она была превосходная мать. Она отнюдь не занималась танцами на столах или чем-то в этом роде. Дело вот в чем. Мы имели этот поганый ресторан, о котором я вам уже говорил. Но произошло ужасное наводнение, а у нас не было страховки на такой случай, и мы все потеряли. Мы оказались в долгах как в шелках и так нуждались в деньгах, что вы и представить не сможете. Нам обоим пришлось работать на самых паршивых работах, чтобы снова встать на ноги. Я просто хотел, чтобы она нашла что-нибудь поприличнее.

– Вы просили ее бросить эту работу?

– Мы говорили об этом. Но в таком месте, как заведение Хуттера, большие чаевые. Туристы слегка, и… ну, вы знаете, как это бывает. В любом случае четыре часа работы там – это было все равно что восемь рабочих часов где-нибудь еще. Но это позволяло ей заниматься с Кэтрин.

– Итак, она осталась на этой работе?

– Да. И это было большой ошибкой.

– Слишком большой?

Мигель разорвал упаковку устричных крекеров.

– Кончилось тем, что ее начал преследовать один подонок.

– Преследовать?

– Это то, чего я больше всего боялся. Некоторым подонкам, посещающим такие бары, кажется, что все официантки хотят этого, что они легкодоступны. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Что же случилось? Кто-то начал звонить по телефону, провожать ее до дома, так?

– Я не знаю всех деталей. Она вообще ничего мне об этом не говорила до тех пор, пока не убили нашу дочь.

– Почему не говорила?

– Салли знала: я заставлю ее уйти с этой работы, если только выясню, что какой-то сопляк терроризирует ее там. И она знала также, что я придушу его, если мы проведаем, кто он такой.

– Вам все-таки удалось узнать это?

– Нет. Трусливый сукин сын. Салли говорила, что он все время мучил ее анонимными звонками из телефонов-автоматов. Вешал сразу же трубку и тому подобное. Она так его ни разу и не увидела. Возможно, полицейские помогли бы, если бы Салли заявила об этом, но она сказала, что не хочет превращать его во врага. Ей казалось, что, если она будет игнорировать его выходки, он отстанет.

– И он отстал?

– Ничего подобного. – Мигель опустил глаза и грустно сказал: – А заплатила за все наша дочь.

Джек отставил недопитый стакан.

– Так, по-вашему, именно этот преследователь и убил вашу дочь?

– Я не могу доказать этого. Особенно потому, что Салли так и не сказала никому о преследовании, пока не убили нашу дочь. Если бы она подала заявление раньше, то началось бы какое-то расследование. А так этот ублюдок исчез после убийства. У полицейских не оставалось никакой зацепки.

– Так что ему не выдвинули никакого обвинения?

– Никому и никогда никакого обвинения не выдвигалось.

– Назывались ли имена подозреваемых?

– Нет. Но они подвергли меня испытаниям на детекторе лжи. Тупицы! Они не смогли найти настоящего убийцу, так взялись за отца.

Джек выждал немного, пытаясь проявить деликатность.

– Ну и каков результат?

– Результат был точно таким, как мы с Салли и предвидели. Они задали мне три варианта одного и того же вопроса: Вы убили свою дочь? Вы нанесли удар ножом своей дочери? Причинили ли вы своей дочери вред каким-либо иным образом? Я ответил на все эти вопросы отрицательно.

– Вы все еще считаете, что ее убил именно тот назойливый тип?

– Я в этом абсолютно уверен. А кто еще? Какие могут быть враги у маленькой девочки?

– Вы вините Салли в том, что она позволила ему уйти от наказания?

– Вовсе нет. Я не из тех, кто способен винить жертву.

– Приятно слышать.

– Но у Салли почему-то создалось мнение, что я считал убийство ее виной. Как только это случилось, наш брак распался. Уверен, именно поэтому я оказался втянутым в эту ее игру. Я, надо полагать, вообще был первым в ее списке.

– Но вы не один в этом списке.

– Нет. Разумеется, нет.

– Почему в список попали и другие? Есть какие-нибудь соображения по этому поводу?

Официантка принесла заказ.

– Вперед, ребята, – сказала она при этом. – Принести еще что-нибудь?

– Спасибо, нет, – ответили они в унисон.

Официантка ушла. Мигель поливал соусом свои жареные ракушки. Джек ждал ответа на последний вопрос, но из-за того, что официантка прервала их разговор, Мигель, похоже, забыл об этом вопросе.