Ли Чайлд - Точный расчет

– Пальто! – осенило Джека. – Фасон пальто на том человеке показался мне тогда и странным и удивительно знакомым. Вернее, то, как он передвигался в этом пальто.

– Значит, ты видел раньше именно это пальто?

– Кажется, да.

– Какого оно цвета?

– Не знаю. По-моему, оно вообще было каким-то бесцветным. То есть самым обычным. Темным, наверное, вот и все.

– Может быть, это какая-то особая ткань?

– Да, ткань, конечно, имеет значение. Но я не могу ее припомнить. Она и не толстая, и не тонкая.

– Может быть, в рубчик?

Но Ричер медленно покачал головой:

– Это совсем не то пальто, которое мы наблюдали на пленке на том типе, который проходил мимо гаража. Да и сам парень был другим. Мой выше и худощавей, причем у него особенно изящна верхняя часть туловища. От этого и пальто казалось чересчур длинным. Да-да, именно длинным.

– Но ты говорил, что видел только его плечи.

– И все равно оно сидело на нем так, как может сидеть только длинное пальто.

– Как именно?

– Ну, оно должно было тоже двигаться вместе с ним каким-то особенным образом, как если бы тот тип очень энергично передвигался по крыше.

– Так оно и было, наверное. Еще бы! Этот тип стрелял в Армстронга, и ему нужно было пошевеливаться, чтобы вовремя успеть удрать.

– Нет, дело даже не в этом. У меня создалось впечатление, что этот человек всегда полон энергии. Словно его переполняет желание постоянно находиться в движении. Этакий стройный мужчина, уверенный в себе и, следовательно, в своих движениях.

– Его возраст?

– Он постарше нас.

– Телосложение?

– Среднее.

– Волосы?

– Не помню.

Он закрыл глаза и стал перебирать в памяти различные фасоны пальто. Длинное, при этом ткань не толстая, но и не слишком тонкая. Джек расслабился, позволяя своим мыслям беспрепятственно блуждать, где им вздумается, но они каждый раз возвращали его в тот самый магазин в Атлантик-Сити, где он проторчал целых пять минут перед разнообразием всевозможных моделей, и выбрал самое дурацкое пальто, можно сказать, почти наугад. А из Атлантик-Сити мысли понесли его на Запад, в пустынный гостиничный номер «Ла Джолла» в Калифорнии.

Через двадцать минут Джек отчаялся вспомнить что-либо еще и жестом попросил дежурного офицера включить звук телевизора на время выпуска новостей. Сводку открывало сегодняшнее происшествие у приюта. На заднем плане, за спиной ведущего сначала появилась большая фотография, изображающая Армстронга на трибуне. Затем начался видеорепортаж. Вице-президент помогал своей жене выйти из лимузина. Они встали рядом друг с другом, счастливо улыбаясь в камеру. Затем был показан вице-президент, воинственно вскидывающий в руках половник и ложку. Он не переставал улыбаться. На этом эпизоде диктор умолк, и послышался голос самого Армстронга: «Поздравляю всех с Днем Благодарения!». Затем в течение семи или восьми секунд демонстрировали, как происходила раздача угощения бездомным.

А затем они показали весь тот ужас, который Ричер один раз уже успел пережить.

Из-за глушителя звука выстрела не было слышно, и потому снимающий не пригнулся и даже не вздрогнул. Он все так же продолжал держать камеру и снимать. Но из-за отсутствия звука выстрела казалось непостижимым, почему Фролих вдруг так неожиданно прыгнула на Армстронга. Спереди это выглядело чуть по-другому. Она просто оттолкнулась от земли левой ногой и взвилась в воздух, изворачиваясь на половине пути. У нее был отчаянный вид, хотя прыжок получился весьма грациозным. Сначала пленку прокрутили на обычной скорости, затем еще раз – замедленно. Фролих положила правую руку на левое плечо Армстронга, пихнув его при этом вниз. Сама же она от этого столкновения чуть поднялась вверх, подогнула ноги и коленями повалила вице-президента на землю. Он упал, и она сразу же последовала за ним. В тот момент, когда пуля настигла ее, голова Фролих находилась на фут ниже, чем в ее обычном состоянии.

– Черт! – только и смог произнести Ричер.

Нигли медленно кивнула.

– Она действовала слишком уж быстро. Замешкайся она на четверть секунды, ее тело оставалось бы достаточно высоко в воздухе. И пуля наверняка угодила бы в жилет.

– Она все делала стремительно.

Запись прокрутили еще раз на обычной скорости. Через несколько секунд все было закончено, но пленка продолжала показывать последующие события, словно репортер прирос к земле, не в силах сойти с места. Ричер увидел самого себя, пробирающегося к Фролих через барьер из столов. Затем показали стрелявших по крыше агентов. Фролих не было видно, ее скрывали столы. Затем журналист, видимо, пригнулся вместе с камерой, потом споткнулся, судя по дрогнувшему изображению. Началась суматоха, но оператору не терпелось запечатлеть происходящее у приюта. Он двинулся было вперед, но тут возле самого объектива мелькнуло лицо Нигли, и запись на этом закончилась. На экране появился комментатор, объявивший о том, что реакция Армстронга на происшедшее возле приюта оказалась быстрой и впечатляющей.

На экране появилась площадка, которую Ричер сразу же узнал: это была парковочная стоянка перед западным крылом Белого Дома. Армстронг стоял рядом с женой. Они все еще были одеты, как и во время мероприятия, только сняли бронежилеты, и кто-то успел вытереть вице-президенту кровь со щеки. Армстронг был аккуратно причесан, и лицо его выражало решительность. Он говорил тихо и сдержанно, как обыкновенный человек, который только что пережил личную трагедию и теперь сражается с собственными эмоциями. Армстронг говорил о той скорби, которая охватила его в связи с гибелью двух агентов. Затем он похвалил каждого за отличные качества и выразил свое соболезнование семьям погибших. Далее он отметил, что агенты погибли, защищая демократию в целом, а не только его одного, как личность. Армстронг надеялся, что это послужит хотя бы небольшим утешением родственникам, которые должны гордиться, что в их семьях родились такие люди. Армстронг обещал, что очень скоро злоумышленники ответят за содеянное. После этого он убедил страну в том, что никаким насилием никто не сможет запугать правительство, и команда переходного периода будет продолжать свою работу, как и прежде. Однако, как заметил Армстронг, в знак уважения перед погибшими, он останется на выходные в Вашингтоне, отменит любые развлечения до тех пор, пока не поприсутствует на службе в память о своем личном друге и ведущем агенте. Он добавил, что служба состоится в воскресенье утром в небольшой сельской церкви маленького городка Грейс, то есть «милости Господней», в Вайоминге. И эта метафора как нельзя лучше отражает величие и непреходящую славу Америки.

– По-моему, он насмерть перепуган, – заметил дежурный офицер.