Грегг Гервиц - Обвинение в убийстве

– Она должна была быть здесь, за углом, у Тесс. Ну, знаешь, такая рыжая, с косичками? Живет в двух кварталах от школы, от нее Джинни уже совсем недалеко до дома. Дрей просила ее зайти туда после школы, чтобы мы могли все приготовить… Чтобы сделать ей сюрприз.

В горле у него возникло рыдание, которое он подавил, сделав над собой усилие.

– Тесс ходит в частную школу. У нас была договоренность с ее мамой. Девочки могли зайти поиграть к ним или к нам, не предупреждая об этом заранее. Никто не волновался за Джинни, никому и в голову не могло прийти, что что-то может случиться. Это Мурпарк, Медведь, – его голос дрогнул, – Мурпарк.

Тим на секунду увидел какой-то просвет между мучительными мыслями. Краткая передышка, во время которой он не чувствовал отчетливой давящей боли, от горького осознания того, что он потерпел фиаско – как отец, как судебный исполнитель, как мужчина: он не смог защитить своего единственного ребенка.

У Медведя зазвонил сотовый. Он ответил – поток слов и цифр, к которому Тим едва прислушивался. Медведь захлопнул крышку телефона и остановился у обочины. Несколько минут Тим сидел, не замечая, что они остановились и что Медведь внимательно смотрит на него. Когда он очнулся, его поразил неожиданно суровый взгляд Медведя. С трудом поборов бессилие, вызванное смертельной усталостью, Тим спросил:

– В чем дело?

– Звонил Фаулер. Они его поймали.

В голове Тима закружился вихрь темных, спутанных в клубок эмоций, крепко приправленных ненавистью.

– Где?

– За Граймс-Кэньон. Примерно в километре отсюда.

– Едем.

– Да там смотреть будет не на что. Только желтая лента ограждения и полный бардак. Мы же не хотим мешать задержанию или затоптать улики на месте преступления. Я подумал, может, я отвезу тебя к Дрей…

– Мы едем.

Медведь взял пустую бутылку, встряхнул ее и положил обратно на приборную доску.

– Я знаю.

Они ехали по длинной, пустынной дороге. Под колесами машины трещал гравий. Дорога, петляя, спускалась в самое сердце маленького каньона. Наконец они увидели покосившийся темный гараж, стоявший в окружении нескольких эвкалиптов среди хозяйственных построек давно сгоревшего дома. Сквозь запачканные окна пробивался один-единственный луч света. Фанера на стенах отошла из-за сырости, дождей и безжалостного времени, дверь начала гнить сразу в нескольких местах. В стороне над зарослями сорняков возвышался белый пикап, тронутый ржавчиной; на его шины и диски колес налипла свежая грязь. Полицейская машина стояла по диагонали на заросшем травой бетонном фундаменте того, что когда-то было домом, и ее фары слегка поблескивали в темноте. Надпись на машине, как и на всех других полицейских машинах района, гласила: «Полиция Мурпарка», хотя все приставы, работавшие с напарником, – как, например, Дрей – служили по контракту и были приписаны к округу Вентура. Рядом была припаркована еще одна машина без опознавательных знаков. Ее фары ярко светились. Без аккомпанемента воющих сирен все происходящее казалось неестественным. Фаулер встретил их у машины. В его зубах была зажата сигарета. Он расстегнул кобуру, потом снова застегнул ее. Детективов на месте преступления не было. Не было ни желтой ленты, натянутой по периметру, ни экспертов-криминалистов.

Тим еще не успел выйти из машины, а Фаулер уже начал рассказывать:

– Гутьерес и Харрисон из отдела убийств нашли отпечатки покрышек на берегу реки. По-моему, это были фирменные заводские шины для «тойоты» 87-го, 88-го и 89-го годов выпуска или для какого-то подобного хлама. Криминалисты нашли на месте преступления отпечатки пальцев… – Тим пошатнулся, и Медведь незаметно поддержал его сзади, – с каплей белой краски. Автомобильной краски. Черт возьми, Гутьерес проверил все «тойоты» в радиусе десяти миль и нашел двадцать семь машин, в точности соответствующих описанию, представляешь? Мы поделили адреса. Этот был третьим. Доказательства весомые. Парень раскололся почти сразу. Таких совпадений просто не бывает, – он выжал из себя короткий смешок, потом побледнел. Его рука опять непроизвольно потянулась к кобуре, он снял пистолет с предохранителя и снова поставил на него.

– Господи, Рэк, мне так жаль. Я просто… Я должен был приехать к тебе, но я хотел поскорее включиться в работу и помочь ребятам найти этого ублюдка.

– Почему место преступления не огорожено? – спросил Тим.

– Мы… ну, он все еще здесь. Он в гараже.

У Тима перехватило дыхание. Его ярость сфокусировалась в одной точке, собралась в клубок, как парашют, который протянули через кольцо для салфетки. Медведь машинально подался вперед, как машина, резко затормозившая на светофоре.

– Но вы ведь уже позвонили в отделение? Сообщили о своей находке?

– Мы позвонили тебе, – Фаулер поддел ногой высохший сорняк. – Знаешь, если бы моя дочка… – он тряхнул головой. – Уж от нас с ребятами он бы живой не ушел.

Он снова снял свою «Беретту» с предохранителя, вынул из кобуры и протянул Тиму.

– За вас с Дрей.

Трое мужчин уставились на пистолет. Несмотря на полную путаницу, царившую у него в голове, Тим неожиданно для самого себя вдруг ясно понял, почему Фаулер позвонил Медведю по сотовому, вместо того чтобы связаться с ним по рации.

Медведь стоял спиной к Фаулеру прямо напротив Тима и смотрел ему в глаза. В каньоне было очень темно, только его глаза блестели во мгле.

– Что ты хочешь сделать, Рэк? – спросил Фаулер. Пальцы Тима на секунду расслабились, потом снова сжались в кулаки. – Как отец? Как представитель закона?

Тим взял пистолет и пошел к гаражу. Медведь и Фаулер не двинулись с места. Через покореженную дверь он услышал звуки, доносившиеся из-за двери, и приглушенные голоса.

Он постучал, чувствуя, как шероховатое дерево царапает кожу.

– Подождите, – голос принадлежал Маку, напарнику Фаулера, еще одному коллеге Дрей по службе. Послышался какой-то шум.

– Отойдите!

Дверь подпрыгнула и со скрипом распахнулась. Мак посторонился, пропуская Тима; для такого крепкого парня подобный жест выглядел весьма театрально. Тим увидел Гутьереса и Харрисона. Они стояли с двух сторон от тощего мужчины, который сидел на изодранном диване. Теперь Тим вспомнил этих детективов. Местные ребята, Дрей работала с ними, когда они еще были патрульными в Мурпарке. В отделе убийств они явно были приписаны к определенной территории, поскольку хорошо знали этот район.

Тим скользнул взглядом по сторонам и увидел гору каких-то тряпок, пропитанных кровью, грязные трусики, явно принадлежавшие какой-нибудь маленькой девочке, – ими была заткнута щель в дальней стене гаража, погнутую ножовку, у которой зубцы затупились от частого использования. Он постарался не задерживать внимание на этих предметах; все это просто не укладывалось в голове.