Мартин Смит - Волки сильнее собак

– Ты был здесь раньше.

– В прошлом году. Паша хотел, чтобы я разузнал, как тут с топливом.

– Неужели выгодно применять радиоактивное топливо?

– Есть перспектива.

Машина оказалась забрызганным грязью «ниссаном», рангом ниже «мерседеса», в котором Аркадий последний раз видел Хоффмана. Одежку Бобби также сменил.

– Ты новообращенный?

– Ты о костюме хасида? Здесь знают только евреев-хасидов. В этом прикиде я привлеку меньше внимания. – Хоффман посмотрел на камуфляж Аркадия. – А ты что, поступил в армию?

– Здесь все так одеты. Полковник Ожогин знает, что ты здесь?

– Еще нет. Помнишь тот диск, который он нашел и ужасно гордился этим? Оказалось, что там не просто список зарубежных счетов, а еще и распоряжение перенаправить счета в мой собственный маленький банк. Я, возможно, и остался бы в Москве, но, когда Паша умер, а Ожогин уволил меня из «НовиРуса», я сказал: «Пошли они на хрен! Или я или они!» Мне пришлось попридуриваться, чтобы заполучить диск и ввести данные в систему. Помните, полковник так дал мне по носу, что потекла кровь? Ну а теперь бью я, приятель, и не по носу.

– И поэтому тебе пришлось пуститься в бега. Зачем ты здесь?

– Тебе нужна помощь. Ренко, ты здесь уже больше месяца. Я говорил с Виктором.

– Ты говорил с Виктором?

– Виктор держит со мной связь через электронную почту.

– А со мной он не общается. Я звоню ему на работу, а его там нет, звоню на мобильный – вообще глухо.

– Позвони оператору. Не ты платишь Виктору, а я. И Виктор говорит, что ты не посылал никаких стоящих сообщений в Москву. Ты продвинул хоть как-то в расследовании?

– Нет.

– Вообще никакого продвижения?

– Никакого.

– Тебя затянуло здешнее болото.

Аркадий с Хоффманом прошли мимо кафе. В двухэтажных деревянных домах в окружении акаций раньше жила социалистическая знать Чернобыля: председатель исполкома и начальник милиции, местный партийный секретарь и его помощники, прокурор и судья, портовые и заводские начальники. Некоторые стены сгнили, крыши провалились. Деревья стучались в уцелевшие окна и кое-где заглядывали далеко в комнаты. Кукла с выгоревшим лицом стояла в одном из двориков.

– Как ты собираешься мне помочь? – спросил Аркадий.

– Мы будем помогать друг другу.

Хоффман сделал знак машине подъехать поближе и подтолкнул Аркадия вперед. Водитель посмотрел на него ничего не выражающим взглядом. У него были глубоко посаженные глаза. На голове – маленькая круглая шапочка, которая удивительным образом держалась на пучке волос. Пальцы с разбитыми костяшками лежали на руле.

– Не беспокойся насчет Якова, – сказал Хоффман. – Я выбрал его потому, что он самый старый еврей на Украине и не говорит ни слова по-английски. – С пространством на заднем сиденье было напряженно, и стало еще теснее, когда Хоффман открыл ноутбук. – Собираюсь дать тебе возможность блеснуть, Ренко. Я ведь не говорю, что ты совершенно некомпетентен.

– Спасибо.

– Я считаю, что тебе нужно немного помочь. Например, у тебя была мысль насчет подбора записей камер видеонаблюдения не только дома, где жил Паша, но и обоих соседних зданий. Виктор сделал то, что ему велели. Твоя ошибка в том, что ты назвал Пашину смерть самоубийством.

– Это и было самоубийство.

– Доведение себя до убийства – это совсем не то, что я называю самоубийством. Не вынуждай меня начинать сначала. Пашу считают самоубийцей, расследование прекратили, а Виктор прочел где-то о том, что водка защищает от радиации. Вот уж защитница так защитница! Протрезвев, он напрочь забыл о видеозаписях. Потом Тимофееву перерезали горло, и прокурор Зурин направил вас сюда. – Бобби выглянул из окна машины наружу. – Эскимосы добрее: они просто оставляют таких, как ты, на плавучей льдине.

– Ну и что с видеозаписями?

– Я связался с Виктором. Знаешь, какой у него электронный адрес? Можешь купить его в Интернете, это незаконно, но сделать очень просто. Очевидно, как и у всех русских, у него когда-то была собака по кличке Лайка. Я нашел его адрес: «Laika 1223» и предложил вознаграждение за любые оставленные записи или улики. Я застал его трезвым, потому что он даже перенес для меня записи на диск.

– Вы с Виктором – сладкая парочка.

– Слушай, я и впрямь чувствую себя неловко из-за того, что бросил тебя в Москве. Может быть, вот это загладит мою вину. – Пальцы Хоффмана пробежали по клавиатуре ноутбука, и на мониторе появились служебный проезд и мусорные баки, снятые в Дневное время. Таймер в углу видеопленки показывал 10.42.25. – Узнаешь?

– Служебный проезд, что позади дома Паши Иванова. Но запись сделана из соседнего здания справа.

– Ты видел запись, сделанную из Пашиного дома?

– Запись имелась, но она была закольцована. Мы видели, как Паша подъезжает, а потом падает из окна, и видели записи, сделанные за два часа до этого, но более ранние не просматривали.

– Так посмотри, – предложил Хоффман.

Камера останавливала картинки с пятисекундной задержкой, чтобы растянуть время записи. То же самое было записано и с помощью моторизованной цапфы, которая делала полный оборот. В результате получился любопытный коллаж: кошка, заворачивающая с улицы, прыжок ее на край мусорного контейнера; затем как она подходит к контейнеру у дома Иванова.

– По словам Виктора, выходит, что в системе охраны было нарушение, – сказал Хоффман.

– Персонал ходил вверх и вниз по зданию, стуча в двери. Такое происходит не каждый день.

В 10.45.15 кошка была заснята в акробатическом сальто-мортале с мусорного контейнера, а тем временем с левой стороны проезда въезжал белый фургон.

– Вот здесь ты прав, – сказал Хоффман.

В 10.45.30 фургон остановился рядом с мусорным контейнером дома Иванова. После пятнадцатисекундного промежутка камера вернулась к контейнеру, и на мониторе появился ряд черно-белых кадров совсем скверного качества.

Фургон с открытой дверцей со стороны водителя и темной фигурой за рулем.

Фургон с закрытой дверцей и пустым сиденьем водителя.

Та же самая сцена в течение одной минуты.

Крупный мужчина в комбинезоне, противогазе и капюшоне, целиком закрывающем голову, берет на плечо баллон со шлангом и везет чемодан на колесиках к дому Иванова.

Фургон стоит в служебном проезде.

Та же самая сцена в течение пяти минут.

Акробатический этюд кошки.

Фургон.

Фургон в течение еще одной минуты.

Тот же самый мужчина в той же самой экипировке возвращается к фургону.

Фургон.

Фигура в комбинезоне и противогазе забирается на место водителя.

Фургон уезжает, водитель снял противогаз, вместо лица пятно.

Пустой служебный проезд.

Кошка.

Подбоченившийся швейцар.

Пустой служебный проезд.