Карл Хайасен - Хворый пес

– Похоже, да.

– О господи! – сказала Дези.

Свет в лифте был красным, а комнаты с пола до потолка отделаны в белых тонах. Макгуин так обрадовался Дези, что напрудил на алебастровые плитки. Из белостенной ванной Дези взяла белоснежное полотенце и опустилась перед псом на колени, чтобы подтереть лужу. Макгуин воспринял это как приглашение к игре, припал на брюхо и радостно залаял.

– Тихо! – приказала Дези, но скоро уже, хохоча, каталась с ним по полу. Она обратила внимание, что скрепок на животе пса уже нет.

– С ним все хорошо, – сказал Твилли.

– Таблетки принимает?

– Без проблем.

– В говяжьей оболочке?

– Нет, он их просек. Мы перешли на свиные отбивные.

Дези подошла к мини-бару, тоже белому, и хотела взять диетическую «Кока-Колу», но заметила пластиковый пакет. Раскрыла его, увидела, что лежит внутри, и поспешно затолкала обратно между вафлями и шоколадками.

– Боже мой! – выдохнула она.

Твилли опустился на край кровати. Макгуин протрусил к двери и выжидательно замер.

– Откуда это взялось? – спросила Дези.

– Оттуда же, откуда и ухо. – Дези прикрыла дверцу мини-бара. – Не волнуйтесь, я никого не убивал. Он уже был мертвым, когда я его нашел.

– На дороге? – чуть слышно спросила Дези. – Нашли на дороге?

– Да.

Взгляд Дези метнулся к бару.

– Какое роковое совпадение, правда? Тоже черный лабрадор.

– Никаких совпадений. Я исколесил все окрестности, пока отыскал.

– Вот этого я и боялась, – вздохнула Дези.

– А что, черт возьми, я должен был делать? – Твилли вскочил с кровати и заходил по комнате. – И ведь сработало, разве нет? Большой Белый Охотник попался на удочку.

– Да, попался.

– Ну и нечего меня одаривать такими взглядами – совсем запутался бедняга парень! Животное уже было мертвым, понятно? И в ухе больше не нуждалось!

Дези усадила Твилли на кровать и сама села рядом.

– Успокойтесь, ради бога. Я удивилась, только и всего. Я вас не осуждаю.

– Ладно.

– Просто… Я думала, хватит и уха. То есть оно прекрасно сработало. Губернатор Дик выполнил ваше желание, не так ли? Он запретил строительство моста на остров.

– Опыт подсказывает, – Твилли снова вскочил на ноги, – что никогда не помешает поставить жирную точку.

– Хорошо, хорошо.

– Чтоб все было предельно ясно.

– Я поняла, – сказала Дези.

– Отлично. Теперь потребуется коробка от сигар.

– Ладно.

– Особая коробка. Вы будете помогать или нет?

– Да остыньте вы, пожалуйста. Разумеется, я помогу. Но сначала…

– Что?

– Мне кажется, тут есть кое-кто… – Дези повернулась к двери, – …кому требуется хорошая долгая про-гул-ка…

Макгуин навострил черные уши и застучал по полу хвостом.

– Я разговаривал с губернатором.

Господи! Палмеру Стоуту совсем не это хотелось услышать от Роберта Клэпли. Тем более в ситуации, когда у кухарки выходной, а он, Стоут, в собственной кухне прикручен электропроводом к стулу, и перед ним стоит белесый незнакомец с тупорылым пистолетом.

Роберт Клэпли расхаживал взад-вперед и выдавал сентенции вроде: «Палмер, ты распоследний сучий потрох. Скажешь, нет?»

И двух часов не прошло, как Стоут позвонил Клэпли с известием о намерении губернатора заблокировать финансирование строительства моста на остров Буревестника. Палмер все валил на Вилли Васкес-Вашингтона. Дескать, это он, хитрожопая чернокожая чурка, свалил из сделки и накрутил губернатору яйца, чтобы тот подписал какую-то хренову поправку к бюджету, гарантирующую представителям национальных меньшинств контракты на строительство в Майами нового бейсбольного стадиона. Работу для гаитянских штукатуров, кубинских монтажников, индейцев-водопроводчиков – чего только не требовал этот Вилли! Понимаете, Боб, расовая политика. Любители задолбали. К нам с вами это не имеет никакого отношения.

Как Стоут и предполагал, Клэпли взвился, вопя о предательстве, подлом обмане и отмщении. Палмер постарался утихомирить юного клиента и сказал, что у него есть план по спасению моста. Правда, будет нелегко, но он абсолютно уверен, что дело выгорит. И объяснил, что Дик Артемус запланировал специальную сессию законодателей для увеличения бюджетных расходов на образование. Деньги тогда польются рекой, хватит и на мост для Клэпли. Ему только нужно построить на острове начальную школу.

– Вы дадите ей свое имя! – ликовал Стоут.

Наступившее на другом конце провода тяжелое молчание должно было насторожить Стоута, но он не придал ему значения.

– Стало быть, школа? – чересчур спокойно спросил Роберт Клэпли.

– Ну да! Неужели не понятно, Боб? Школе нужны автобусы, а они не могут ездить по старому шаткому мосту. Придется строить новый. Никуда они не денутся!

Опять молчание, затем раздалось нечто, похожее на рык, но Стоут все еще не врубился в серьезность происходящего.

– Это абсолютно выполнимо, Боб. Уверен, я все утрясу.

– И за сколько? – Голос Клэпли оставался бесцветным.

– Думаю, пятидесяти тысяч хватит.

– Еще пятьдесят?

– Плюс расходы. Придется поездить, – добавил Стоут. – Ну, и устроить несколько обедов.

– Я перезвоню, Палмер.

Это последнее, что сказал Роберт Клэпли, перед тем как незвано появиться в доме Стоута с чудищем, одетым в плотный шерстяной костюм. Это был кряжистый коротышка с нелепо торчащими волосами, явно крашеными – белыми на концах и жесткими, словно иглы. Казалось, мужику на череп уселся блондинистый дикобраз.

Стоут впустил гостей через парадную дверь. Не поздоровавшись, белесый ежик выхватил короткоствольный пистолет, прикрутил Стоута к стулу и притащил в кухню. Роберт Клэпли расхаживал перед окном, выходящим на Залив; когда он поворачивался на каблуках, в ухе посверкивала бриллиантовая вставка.

Начал он с заявления: «Палмер, ты говноед мирового класса», – а закончил сообщением: «Я разговаривал с губернатором».

Стоут почувствовал жидкий трепет в глубине прямой кишки. Он похолодел при мысли, что его застрелят в упор, а к тому все и шло. Еще с тоской подумал о «глоке» в бардачке джипа и о «кольте» в спальне, таких бесполезных в момент настоящей смертельной опасности.

– Дик мне все рассказал, – вещал Клэпли. – Именно ты предложил заблокировать строительство, потому что некий таинственный маньяк украл у тебя сволочную собаку. Правда это? Конечно, нет. Быть такого не может.

– Он прислал мне ухо, – сказал Стоут.

– Ну-ну? – Загорелая физиономия Клэпли, на которой блуждала насмешливая улыбка, вплотную придвинулась к лицу Стоута. Палмера поразил – нет, ошеломил – запах одеколона Клэпли: воняло протухшим фруктовым салатом.

– Собачье ухо, Боб. Парень его отрезал и прислал.

Клэпли хмыкнул и отодвинулся.