Лев Пучков - Сыч – птица ночная

— Ну, давай по-другому, Антоша, — мягко предложил брюнет. — Давай по логике рассуждать… Смотри: в Ольховске убиты пятеро. Четверо из них — бандиты, имеющие приличный опыт преступной деятельности. Так называемые уличные боевики. Мы наводили справки по своим каналам: трое убиты из одного автомата, четвертый — из другого, пятый вообще получил размозженную летальную травму черепа. С него, кстати, кожу сняли… Ну да это не столь важно. Что имеем? Как минимум двое работали. Как минимум… Если поверить, что все это ты сделал один, что мы имеем? В ходе разборки ты приканчиваешь одного из бандитов страшным ударом в череп, затем вскидываешь невесть откуда взявшиеся у тебя два автомата и начинаешь крошить там всех в капусту? А они что же, стоят и смотрят все на тебя? Нет, Антоша, — так не бывает! Согласись?

— Согласен, — не стал спорить я. — Но там же не так все было! Я что — не рассказывал?

— Далее, — не обратил особого внимания на мое последнее высказывание брюнет. — Последняя акция против коридорной группировки. Что имеем? Колонна уничтожена. Восемь трупов. Кто эти восемь? Солдаты-первогодки, не нюхавшие пороху? Как бы не так! Все восемь — бывшие «духи», боевики, выжившие на чеченской войне и целый год работающие в ЗОНЕ. Матерые волки…

— И тоже из двух автоматов, — лениво съязвил я. — Да? Или из трех?

— А вот этого мы не знаем, — вмешался русый. — Боевики свои трупы криминалистам не спешат везти — сам знаешь. Нам известен факт: восемь трупов в наличии. И коридорная группировка экстренно эвакуирует свою перевалочную базу. И все это — ты один?

— Ну я же вам все рассказал, — пробормотал я — никак не мог понять, чего эти тупоголовые дядьки хотят от меня добиться. — Ну чего вам еще надо? Один я все это сделал, один! Я их год не видел — Лося, Джо и Мента! Может, их уже и в живых нету! Ну, один я все…

— Терминатор, — повторился Женя. — Жан-Клод. Классный пацан!

— Может — ну его в задницу? — колюче прищурился русый. — Чего мы тут перед ним бисер мечем? Давай Дергача сюда, да прогоним его в режиме «Б». А, Женя?

— Да как хотите, — флегматично пожал плечами Женя-я заметил, что он довольно часто пожимает плечами, как бы удивляясь, отчего это люди бывают такие тупые и упертые. — Как хотите — можно и Дергача. Только хочу напомнить… Во-первых, ему сейчас ваш режим «Б» до одного места — сами знаете. Можете хоть на кусочки разрезать, ничего путного из этого не выйдет. Нужно кровь промывать, а это займет несколько часов. А потом ему после этого нужно будет восстановиться, хоть немного почувствовать вкус к жизни. Еще несколько часов, как бы не весь день. Во-вторых, завтра нужно везти. А они как требовали? Чтобы выглядел прилично. Будет он прилично выглядеть после вашего режима «Б»? Очень сильно сомневаюсь. Ну и в-третьих: я же сказал, «наружка» ваша проворонила того спеца. Кодирование имеет место — сто процентов. Он теперь, даже если бы и хотел, вряд ли что скажет.

— Значит, полная безнадега? — с невыразимой горечью произнес брюнет. — Совсем-совсем?

— Я предупреждал, — безжалостно напомнил Женя. — Мы ничего не сможем сделать. Ну, если хотите, я до исхода суток повожусь с ним, пообщаюсь. Может, какой проблеск…

— Черт, как глупо! — печально пробубнил русый, стукая кулаком по раскрытой ладони и вставая со стула. — Как по-уродски все… Ладно, мы пойдем. Женя, если будет этот самый твой проблеск — я тебе отдаю свои двадцать процентов. Ты меня понял? Слово даю!

— Да хоть пятьдесят, — флегматично заметил Женя, выпроваживая кабинетных и возвращаясь ко мне. — Все равно — никакого толку. Правильно я говорю, солдат?

— Спасибо тебе. Женя, — искренне поблагодарил я. — С меня причитается.

— За что?! — также искренне удивился Женя. — За что причитается?

— Ну, не знаю, что это за режим «Б»… Но кажется мне, что они хотели со мной что-то нехорошее сотворить. А ты их отговорил. Весьма признателен.

— А, вон ты о чем, — Женя в очередной раз пожал плечами. — Так я это не из любви к ближнему. Просто смысла нет. Понимаешь? А завтра тебя везти. Если бы из этого был толк, я не стал бы их отговаривать… — Тут плешивый внезапно переключился и вкрадчиво спросил:

— А ты, говоришь, действительно все это один провернул?

— Один, Женя. Один. Никакого гипнолога в помине не было. Ну что за ерунду вы тут выдумали? Какой, на хер, гипнолог? Ты мне лучше скажи — отчего это эти двое так расстроились? У них что — правительственное задание по отлову моей команды? Ордена накрылись?

— Ну, насчет гипнолога ты не прав, — возразил Женя. — Тут как раз весьма типичный случай. Хороший спец может в течение десяти минут внушить тебе, что ты сроду не видел никого из своих близких и вообще родом из Вьетнама. И ты под пыткой будешь корячиться, кричать, что ты вьетнамец. Это дело такое… А по поводу расстройства этих двух… — тут Женя неожиданно как-то легкомысленно хохотнул. — Ну, тут все просто. Что лучше, один «лимон» баксов или четыре?

— Не понял, — вяло насторожился я. — Что ты хочешь сказать?

— Установлено, что в ликвидации верхушки клана Acланбековых принимали участие пятеро славян, — сообщил Женя. — За каждого кланом обещан миллион баксов. За живого и в приличном виде. За голову — двести штук баксов. Теперь ясно?

— Оба-на! — тихо воскликнул я и прислушался к своему организму — как там адреналин, сердечко, кровь к лицу и все такое прочее? А никак — пустота. Полный пофуизм. А может, это и к лучшему?

— Ну мы выяснили из твоей болтовни, что пятый славянин — некто Братский, подсадка Ахсалтакова — в природе отсутствует, — продолжал Женя, вольготно развалившись на стуле. — Итого — вас четверо. Четыре «лимона». Нормально?

— Ага, — согласился я. — Неплохо. Только поздновато что-то. Асланбековых зачистили более года тому назад, а только сейчас премию выставили…

— Да нет — заказ мы получили как раз год назад, — опроверг меня Женя. — В числе прочей работы… Но так получилось, что только сейчас фортуна улыбнулась нам. Мы на тебя вышли буквально на днях — аккурат перед той самой вашей акцией против коридорной группировки. Подсели, повели — вот результат.

— Как вышли? — деловито поинтересовался я. — Или секрет?

— Информация поступила, — уклончиво буркнул Женя. — От надежного человечка.

— Попцов, — беззлобно констатировал я. — Более некому. Я его расчленю.

— Вряд ли, — не согласился Женя, вставая со стула и потягиваясь. — Тебя уже нет. Завтра тебя повезут в ЗОНУ, на обмен. Нет — на продажу. Ты у нас дорогой — «лимон» баксов стоишь… Слушай — ты отдохни пока, я пойду поужинаю и жене звякну. Я потом подойду, поболтаем еще. Хорошо?

— Слушай, Женя, — неожиданно мутно озарился я. — А что — Ахсалтаков? Его вы продать не хотите Асланбековым? Он же основной в этом деле!