Лев Пучков - Сыч – птица ночная

разместил его на капоте и, развернув ствол в нашу сторону, удобно изготовился для стрельбы стоя, практически слившись с корпусом машины.

Русый засосал добрую порцию воздуха, стравил его сквозь плотно сжатые зубы и неопределенно покрутил башкой. Все. Численный перевес, обещавший моим пленителям несколько секунд назад ощутимое преимущество перед абреками в случае внезапного боестолкновения, был сведен на «нет» внезапно возникшим на плацдарме большим стволом.

— Ну вы, блин, даете! — Русый нервно ухмыльнулся, невоспитанно сплюнул на землю и кивнул моим конвоирам:

— Давай к машинам. Смотрите там… — После чего парни удалились на исходную позицию — к санитарному «рафику».

— Считайте, — разрешил седой, небрежно ставя «дипломат» на камни и принимая меня, как эстафетную палочку, у кабинетного брюнета. Надо вам сказать, что сделал он это весьма своевременно: брюнет не замедлил оттолкнуть мое слабосильное тело и поспешил присоединиться к русому, который уже вовсю возился с номерными замками кейса.

— Плохие люди, — пробормотал я в процессе перемещения к джипу — седой, воспользовавшись минутным замешательством кабинетных, не замедлил утащить меня в салон машины — под защиту стволов своих боевиков. — Жадные, вредные, стремные… Я бы на твоем месте, дядя Гасан, завалил бы их и забрал бы обратно бабки. Все равно они тебе остальных не найдут — это сто пудов.

— Если не хочешь умереть прямо сейчас, ложись на сиденье и не высовывай башку, — посоветовал седой, упаковывая меня на заднее сиденье джипа и закрывая дверь. — Они обижены, могут в тебя стрелять. Ты, конечно, умрешь, но пусть это будет когда положено. Через месяц. А пока — береги себя, ты нам нужен. Ложись, тут безопасно — в дверях бронированные пластины.

— Обязательно, — пообещал я в спину тут же повернувшегося к кабинетным горца и из вредности приспустил стекло — хотелось контролировать развитие событий не только визуально. — Я всем нужен. И себе в первую очередь…

— Ну что за шуточки? — срывающимся голосом крикнул от «дипломата» русый, обращая к горцу побагровевшую от злости личину. — Почему не открывается?!

— А ты так шустро побежал открывать — я подумал, значит, знает код, — хладнокровно пошутил горец, доставая из кармана сигареты. — А ты, оказывается, не знаешь… Один — два — три на каждом замке. Не сердись, дорогой, все нормально…

Нечленораздельно ругнувшись, русый быстро накрутил код, открыл «дипломат», и они совместно с брюнетом принялись пересчитывать деньги, выборочно проверяя некоторые купюры детектором.

— Почему недоволен белобрысый? — негромко поинтересовался на чеченском Хафиз. — Почему мы не отдали все деньги?

— Сэкономили, — лаконично ответил седой, хмуро глядя в сторону зарослей ивняка, в некоторых местах подбиравшихся почти вплотную к пологому берегу Терека. — Показалось, что ли… Ну-ка посмотри-ка туда, ничего там не шевелится?

— Что там может шевелиться? — беспечно откликнулся Хафиз. — Проверяли же перед приездом этих, все кусты облазили. Нету там никого.

— Кажется мне, что там кто-то сидит, — пробормотал седой, делая глубокую затяжку и тугой струёй выпуская дым через ноздри. — И как раз в том месте, где казаки обычно своих дозорных выставляют…

— Ты, наверно, плохо спал, — легкомысленно заметил Хафиз. — Сам же сказал — эти договорились с казаками, чтобы сегодня никого здесь не было. Ты лучше скажи, почему белобрысый недоволен? До стрельбы дело не дойдет?

— Если ты краем уха слушал наш разговор, то понял, наверно, что они хотели продать нам секрет, — сообщил седой, пыхнув дымком и неодобрительно покачав головой. — А мы не покупаем…

— А зря, — неодобрительно заметил Хафиз. — Если бы я был старшим, обязательно поторговался бы с ними. Обязательно! Аслан обязательно спросит, почему мы не привезли ему информацию об организаторе… Что — много просят?

— Это не важно, сколько они просят, — снисходительно бросил седой. — Я сразу назвал несколько имен, и на одном из них оба этих индюка сыграли лицом. Одновременно. И сразу ясно стало, что они имели в виду. А раз ясно — зачем деньги тратить? Кроме того, теперь у нас есть Иван, — седой обернулся к джипу и ткнул сигаретой в мою сторону. — Он нам все расскажет. Нет, это не тот секрет, про который я думал…

— Все в норме! — возбужденно сообщил кабинетный брюнет, разгибаясь от «дипломата» с баксами и отряхивая коленки. — Тики-тики.

— Не понял… — вопросительно обернулся седой к пулеметчику. — Как он сказал?

— Все на месте, — бормотнул Хафиз и опять поинтересовался о насущном:

— Стрельба будет?

— Будет, — успокоил его седой. — Обязательно будет. Смотри внимательно…

— Ну, потопали мы, пожалуй, — закрывая «дипломат», сообщил русый кабинетный и, не удержавшись, едко попенял седому:

— А натянул ты нас, Гасан! Ой натянул? Хитрый ты, как сто китайцев!

— Зачем натянул? — неискренне возмутился седой. — Ты что, дорогой, — щкур, чтобы я тебя натягивал? Зачем сам себя обижаешь?

— Хлопчика взял, — русый кивнул на джип. — Значит, узнаешь все, что тебе нужно. Бесплатно. Хитрый, как сто китайцев.

— Месяц, — напомнил Гасан, оставив без внимания замечание оппонента. — Найдете за месяц остальных — три «лимона» ваши. Как договаривались. До свидания, дорогой, — не болей.

— Шибко не радуйся, — угрюмо пробурчал русый. — Земля имеет форму чемодана, так что… — И, не договорив, неторопливо направился к своим машинам. Брюнет не замедлил к нему присоединиться, засеменил рядышком, как толстый плохиш переросток, втянув голову в плечи и часто оборачиваясь назад.

— По местам! — негромко скомандовал Гасан, выбрасывая сигарету и присаживаясь на корточки у джипа.

Четверо оружных абреков, до сего момента пребывавших в праздном ожидании, бесшумными тенями сорвались с места и в мгновение ока рассредоточились по обе стороны от джипа с интервалом восемь-десять метров. И сели на корточки, поставив оружие торчком меж колен. В таком положении, нетипичном для равнинного жителя, горцы могут находиться по несколько часов кряду.

— Ну вы, блин, даете! — с некоторым запозданием отреагировал кабинетный русый, так и не успевший дойти до своей колонны. — Вы что ж это — совсем за козлов нас держите?! Или мои гарантии безопасности для вас — пустой звук?

— Иди, дорогой, иди! — помахал рукой Гасан. — Парни размяться решили — вот и все. Тебе какая разница, как они сидят? Денег от этого меньше не стало!

— Вот же уроды, а! — не пытаясь замаскировать досаду, печально воскликнул русый, плюя вторично на землю и быстро преодолевая последние несколько метров до машин. Брюнет неотступно следовал за ним жирной тенью, крутя башкой на сто восемьдесят градусов и нервно тиская ручонками бесполезный в этой местности сотовый телефон.