Джим Томпсон - Кидалы

Он заметил, что в комнате стоит тишина. Молчание тянулось уже некоторое время. Лилли откинулась на спинку стула и с кривой усталой усмешкой смотрела на него.

– Кажется, я тебя задерживаю, – сказала она. – Что ж, можешь уйти и оставить меня наедине с моими грехами.

– Лилли, – он приложил ладонь к груди, – я никогда ни в чем не упрекал тебя.

– Но тебе ведь есть в чем меня упрекнуть, да? Непростительно оставаться ребенком, когда у тебя есть собственный ребенок. Вести себя как дитя, а не как взрослая женщина. Да, сэр, с моей стороны было подло, что я вовремя не выросла и не вела себя как взрослая, потому что ты-то от меня только этого и ждал.

Рой был уязвлен.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – спросил он. – Пририсовал тебе нимб? Ты и без меня это сделала.

– И одновременно выставила тебя подонком, да? Да, вот, я такая, ты сам знаешь, я всегда так поступала. Всегда издевалась над бедняжкой Роем.

– Лилли, ради бога…

– Нет, вот еще что. Не думаю, что это что-нибудь изменит, но я все равно скажу. Завязывай со своими делишками, Рой. Бросай все и больше близко к этому не подходи.

– Почему же ты сама этого не сделаешь?

– Почему? – Лилли уставилась на него. – Ты серьезно? Потому, безмозглая дубина, что если я только подумаю об этом, меня убьют! Я в деле с восемнадцати лет, и с тех пор ничего не изменилось! Тут сами не уходят – тебя выносят ногами вперед.

Рой нервно облизнул губы. Может, она и не преувеличивает, хотя ему хотелось так думать. Но они выступают в разных весовых категориях, и ему с ней никогда не сравняться.

– Я спец по мелким делишкам, – сказал он. – Кидаю по мелочевке – и только. Я могу завязать в любое время.

– Это пока. Пока по мелочевке. Тебе всего лишь двадцать пять, а ты бровью не повел и запросто выложил три штуки. Тебе двадцать пять, а ты уже кидаешь по-новому – разводишь лохов на деньги, не меняя места жительства. И что же, ты на этом остановишься? – Она отрицательно покачала головой. – Не-ет. Мошенничество – это как любое другое дело. Нельзя стоять на месте. Тут либо вверх, либо вниз – обычно вниз, – но мой Рой идет вверх!

Рой чувствовал себя и виноватым, и польщенным. Мошенничество есть мошенничество, заметил он. И в нем нет той опасности, которая таится в организованной преступности.

– Да что ты?! – сказала Лилли. – Не может этого быть. А я вот слышала про парня примерно твоего возраста, которому так врезали в живот, что чуть не убили.

– Ну…

– Но конечно, это не в счет. Это совсем другое. Но есть еще кое-какие отличия. – Она дотронулась до обожженной руки. – Знаешь, откуда на самом деле этот ожог? Я тебе расскажу.

И она рассказала, а он сидел, слушал, и его мутило; он чувствовал стыд и смущение. Он представить не мог, что такие вещи происходят с его матерью, и никак не мог связать их с собой. Так или иначе, все это только углубило пропасть между ним и Лилли.

Она заметила его состояние и поняла, что ее рассказ был ни к чему. В ее уставшем теле медленно пробудилась злость.

– Вот так, – сказала она, – и к тебе это не имеет никакого отношения, верно? Просто еще одна глава из книги «Злоключения Лилли Диллон».

– Между прочим, очень интересная, – ответил он негромко. – Может, тебе действительно книгу написать, а, Лилли?

– А может, сам напишешь? – спросила Лилли. – Про Кэрол Роберг вышла бы неплохая глава.

Рой поднялся. Он холодно кивнул, взял шляпу и направился к двери, но потом остановился и развел руками.

– Лилли, – сказал он, – ну чего ты добиваешься? Что еще я могу сделать в этой ситуации с Кэрол, если уже столько наворотил?

– Ты меня спрашиваешь! – горько воскликнула Лилли. – У тебя хватает наглости стоять там и спрашивать, что тебе делать?

– Хочешь сказать, я должен был на ней жениться? Попросить ее стать моей женой? Брось, что ты! Я ведь ей не пара!

– Боже, боже, – простонала Лилли.

Рой покраснел и натянул шляпу.

– Извини, я тебя все время разочаровываю. Я лучше пойду.

Лилли смотрела на него, а он все еще медлил.

– Второй фокус за вечер! – сказала она. – Вот он все еще здесь, а когда он уйдет, никто не разберет.

Он ушел, хлопнув дверью.

Сперва он быстро зашагал по коридору, потом замедлил шаг и остановился, размышляя, не повернуть ли ему назад. В это же время Лилли вскочила со стула, направилась к двери и вдруг замерла, не зная, что же ей делать.

Они были похожи – две части одного целого. На секунду они действительно стали одним.

Но секунда прошла – секунда перед убийством. А потом каждый сделал свой выбор, наплевав на инстинкты. Каждый, как всегда, выбрал свой собственный путь.

Рой устроил себе поздний ужин в ресторане неподалеку. Ужинать в ресторане было просто здорово. Он жадно ел, и эта мысль все время вертелась у него в голове. Рой привык к ресторанам. По большому счету, сколь ни отличались друг от друга сами заведения, пища в них обладала каким-то общим свойством, и привычка к ресторанной еде была сродни привычки младенца к материнскому молоку. Вкус и качество блюд в ресторанах служили подтверждением хорошо известному наблюдению, что чем сильнее вещи меняются, тем больше они становятся похожи.

Точно так же Рой был рад возможности снова очутиться в своей постели в гостинице. Как бы то ни было, постель была частью его территории: похожая на многие другие, но предназначенная именно для него, приятно воплощавшая все постоянное и все временное в жизни. Возможно, в его мечтах Кэрол делила с ним эту постель, и при этой мысли он сморщился и чуть не застонал. Но ему на помощь быстро явились другие призраки, более привычные и сговорчивые. Они хотели от него того же, чего и он от них: чувственного проникновения, которое не оставляло бы ни малейшего следа и достигало бы кульминации, не затрагивая ни мысли, ни совести. Можно было быстро окунуться в воду или долго плескаться на отмели, не боясь того, что тебя накроет волна.

Так или иначе, Рой Диллон в эту ночь спал великолепно.

Проснувшись рано утром, он некоторое время лежал в позе, характерной для всех людей, только что открывших после сна глаза. Руки сцеплены под головой, взгляд бесцельно бродит по потолку, мысли где-то витают. Потом он живо вскочил с кровати, умылся, оделся и вышел из гостиницы.

Рой позавтракал, сходил в парикмахерскую, настроил себя на работу и вернулся в номер. Принял ванну, переоделся в новую одежду, включая шляпу и ботинки, и снова покинул гостиницу.

Выведя машину с парковки, Рой влился в уличный поток.

Сперва он ощущал некоторую неловкость, слегка нервничая после длительного перерыва в вождении. Но это быстро прошло. Через несколько кварталов он уже чувствовал себя уверенно, ведя машину с привычной легкостью, не концентрируя на этом внимания, как машинистка не думает о пишущей машинке. Он стал частью автомобильной реки, двигаясь вместе с ее медленным течением и одновременно помогая ему. Хотя он был вполне свободен и мог в любое время выбраться из потока, он все же принадлежал ему.