Брайан Фриман - Казино Шахерезада

Страйд заметил два шезлонга, стоящих у прямоугольного, метров пять на двенадцать, бассейна и ряд почти высохших следов, тянущихся от него в дом. Очевидно, у Элен был гость, не пожелавший встречаться с ними.

– Линда звонила мне. Она подавлена случившимся, – произнесла Элен. – И говорила так, точно это я виновата в том, что Питер погиб.

– Ничего подобного, – возразила Серена. – Мы просто выясняем, нет ли какой связи между гибелью Питера и убийством Майкла Джонсона Лейна. Оба события произошли почти одновременно.

– Убийством кого? – переспросила Элен, и ее голос прозвучал искренне. Заметив удивление Серены, она усмехнулась. – Наверное, считаете меня старомодной, и, конечно, вы правы. Телевизор я включаю, чтобы посмотреть старые фильмы, а газет и журналов не читаю. Там пишут только о кошмарах.

– Майкла Джонсона Лейна, сына Уокера Лейна, убили возле казино «Оазис», – пояснил Страйд.

– А, понятно. – Элен заморгала. Выглядела она сконфуженно. – Ну, Уокера Лейна я знала. Давно, правда, сорок лет назад. Но какое отношение он может иметь к смерти Питера?

– Два убийства в неделю при загадочных обстоятельствах – уже странно, – проговорила Серена. – Еще более странно, что у обоих жертв есть родственники, которые так или иначе связаны с казино «Шахерезада», в частности с…

– В частности с Амирой Лус, – закончила предложение Элен. – Так?

– Правильно. – Серена попробовала поднажать на экс-актрису: – В свое время вы рассказывали обо всем Рексу Тирреллу, не так ли? Он упоминал ваше имя в своей статье, утверждал, что вы были одной из тех, кто пострадал от возвышения Амиры и сильно продвинулся в карьере после ее гибели.

Элен молча кивнула.

– Почему бы вам не рассказать нам обо всем, что произошло тогда? – спросил Страйд, подавшись вперед и положив на стол локти.

Отвернувшись, Элен несколько минут внимательно разглядывала долину, затем снова повернула к Страйду лицо, внезапно сделавшееся суровым.

– Жизнь моя прекрасна. Муж мой – адвокат с мировым именем. Он зарабатывает много денег, у него есть опыт, и он всегда готов мне помочь. Надеюсь, вы понимаете…

Она не сомневалась, что Страйд видел следы у бассейна.

– Одно дело – посплетничать с репортером, посудачить о прошлом, и совсем другое – давать показания полиции. Да, я говорила с Рексом Тирреллом об убийстве в казино, принадлежавшем Бони Фиссо. Но у Бони длинные руки, а память – еще длиннее.

– Вам угрожали? – поинтересовалась Серена. – Вы считаете, что кто-то, убив вашего внука, подал вам сигнал?

– Нет, – отрезала Элен. – Я так не считаю. Ничего пугающего я за все эти годы ни от кого не слышала. Мне просто в голову не приходило, что гибель Питера может иметь какое-либо отношение к прошлому. С какой стати? И кому нужно что-то напоминать?

– Чтобы ответить на эти вопросы, нам необходимо точно знать, что же произошло в шестьдесят седьмом году, – произнес Страйд. – Только так мы отыщем вероятную связь.

– А кроме того, выясним, кто убил Питера, – добавила Серена.

– Питер… – прошептала Элен. – До сих пор не могу поверить в случившееся. Знаете, детективы, я никогда не была впечатлительной. Эмоции – это не мое. В любовь до гроба и вечные привязанности не верю. Поинтересуйтесь у моего бывшего мужа – он вам все подтвердит, да и еще многое порасскажет. Только одного Питера я по-настоящему любила. – Элен задумчиво постучала пальцами по столу. – Что касается Амиры, то тут можно сказать, что и у меня руки в крови. Правда, немного. Да, я ее ненавидела. Страшно завидовала ей. Не скрою – узнав, что ее убили, я обрадовалась. Забавно, как мило выглядит прошлое, если на него смотреть ретроспективно. Мне был тогда двадцать один год, я стремилась к славе, но на моем пути стояла Амира.

– Какой она была?

– Амира? Скандальной.

– Что вы имеете в виду?

Губы Элен скривила недобрая усмешка.

– Вы слишком молоды, чтобы понять меня и то время, годы сексуальной революции, в которых оставалось очень много от пятидесятых. Скромность еще считалась девичьим украшением. Наряду с длинными волосами, безобразными темными очками вполлица и смехотворными уродливыми шляпками. Девушке позволялось носить мини-юбку, но выглядеть полагалось девственницей и вести себя соответственно. – Элен рассмеялась, и Страйд подумал, что она испытывает особое удовольствие, шокируя их своей манерой разговаривать.

– Плоть выставлялась напоказ, – продолжила Элен, – однако не было бесстыдства. В каждом казино выступали танцовщицы с открытыми бюстами: и у Лидо в «Стардасте», и у Фоллиз в «Тропе», у Минского в «Слиппере». Но шоу не содержали эротических намеков и смотрелись вполне пристойно. Правда, тогда публика и от такого ревела. Конгрессмены из Хендерсона лютовали, разумеется. Они считали, что много голых сисек на сцене означает конец морали и цивилизации, пытались заставить владельцев казино поднять сцены, а нас – наклеивать на соски блестки. Постоянно совались к нам с целомудренной белибердой, но мы от них успешно отбивались. К счастью, как они, думали не все. В общем, я хочу сказать, что нагота наша была невинной.

Она отхлебнула вина.

– И тут появляется эта сучка, Амира. Должна признать, она обладала качеством, которого не имели мы. Она была абсолютно раскрепощенной. Да какое там, отвязной. Когда Бони сделал ее ведущей танцовщицей, она даже среди нас, полуголых, произвела фурор. Причем наше шоу еще называли даже консервативным. А что она вытворяла в «Пламени» – тихий ужас. В Париж Амира отправилась примадонной. Оттуда и вернулась с новой программой «Пламя». Лас-Вегас не видел ничего подобного. Ее стриптиз больше походил не на раздевание, а на прилюдную мастурбацию. В шестьдесят седьмом, дорогие мои, подобное считалось скандальным.

– А что она представляла собой как человек? – спросил Страйд.

– Холодная амбициозная эгоистка. – Элен провела ногтем по бокалу. – Звучит грубовато, да. Она относилась ко мне отвратительно; впрочем, как и ко всем танцовщицам из нашего шоу. Мы дружили между собой, старались держаться вместе, делились секретами. Амира сторонилась нас. Интересовалась лишь собой.

– Вы не могли бы рассказать, как она оказалась в Лас-Вегасе, начинала карьеру?

– Для девушки, очарованной шоу-бизнесом, было только две дороги – в Голливуд или Лас-Вегас. Стать актрисой Амира не хотела. Во-первых, ей нравилось выступать перед живой аудиторией, а во-вторых, все ее номера были замешаны на сексе. Так что ей подходил Лас-Вегас.

– Разве можно приехать сюда и сразу стать звездой? – удивилась Серена.

– Для большинства девушек – нет, но не для Амиры… Она не походила на других. Заявившись сюда, спуталась с Музом, и он взял ее к себе. Так у нее появился свой зритель. Остальное доделала ее неистовая сексуальность.