Брайан Фриман - Казино Шахерезада

– Совершенно верно, – подтвердила Аманда. – Вы видели его?

– По-моему, видела, правда, несколько недель назад. Собственно, я не знаю, поможет ли вам моя информация.

– Не сомневайтесь, она для нас очень важна. Так когда вы его видели и где?

– Я все вам расскажу. Давайте присядем.

Они сели за длинный стол возле книжных полок. Моника наконец сняла перчатки.

– Приходится надевать их, когда работаешь с микрофишами. Они такие хрупкие, старые. – Моника постучала пальцем по развернутому Амандой рисунку.

– Как грубо он обращался с пленками, – сокрушенно произнесла она. – Мне пришлось сказать ему, чтобы он был с ними поосторожнее.

– Это точно он?

– Да, конечно. Такие глаза нельзя не узнать.

– Простите, а почему вы обратились к нам только сейчас?

– Весьма сожалею, но тогда мы собирались в круиз по Карибскому морю и я попросту забыла о нем. Я лишь сегодня вернулась на работу.

– Вспомните все, что вы успели в нем заметить, – попросила Аманда.

– Времени много прошло. Он приходил в середине лета. В июле, кажется, или в начале августа. Помню, что он появлялся у нас дня три-четыре подряд и всегда спрашивал одно и то же – материалы о Лас-Вегасе шестидесятых годов. Смотрел все, что я ему приносила, – газеты, журналы, микрофиши.

– Он искал что-нибудь определенное?

– Если судить по подбору информации, то да. Особо интересовался тем, что так или иначе было связано с казино «Шахерезада». Спрашивал материалы о Бони Фиссо. А знаете, сколько их у нас? Огромное количество. И он прочитал абсолютно все.

– Он не объяснял, зачем ему нужна данная информация?

– Нет.

– Моника, мне нужна ваша помощь. Нам необходимо поймать его. Пожалуйста, вспомните, не было ли в нем чего-нибудь особенного: в одежде, во внешности, в манере разговаривать. Нам важно знать о нем как можно больше. Любая мелочь пригодится.

Моника сидела на стуле прямо, как штатив, вытянув шею. Облизнула языком губы. Она напомнила Аманде жирафа в зоопарке, дотянувшегося до макушки дерева и с аппетитом съевшего самый сочный и вкусный листочек.

– Вроде бы у него был рюкзак синего цвета, – произнесла Моника. – Он в него складывал копии. Во что он был одет? Не припоминаю. В джинсы, наверное. Извините, больше ничего не могу сказать.

– Вы не заметили, на какой машине он приезжал? С какой стороны? Куда отъезжал?

Моника сокрушенно покачала головой.

– Вы видели его позднее?

– Нет. При мне он сюда больше не приходил.

Аманда поднялась.

– Спасибо, что позвонили и уделили мне время, Моника. Если вспомните еще что-нибудь, сообщите.

– Да-да, обязательно.

Аманда повернулась и вдруг услышала за спиной негромкое хихиканье.

– Что такое, Моника?

Женщина вспыхнула.

– Ой, простите, пожалуйста. Знаете, что я подумала? Если вам так хочется поймать этого человека, выставьте засаду во всех кондитерских магазинах.

Аманда с удивлением посмотрела на библиотекаря, ее глупая шутка показалась ей неуместной.

– Почему? – все же поинтересовалась она.

– Он постоянно жевал булочки с кремом. Ну, такие поджаристые, их еще называют «криспи». Мне даже пришлось напомнить ему, что в библиотеке есть нельзя – материалы могут засалиться. Он извинился и объяснил, что с детства их обожает.

Аманда почувствовала, как бешено заколотилось ее сердце.

– Еще раз спасибо, Моника, – сказала она.

«Ну, сукин сын. Значит, криспи тебе нравятся. Ладно, будут тебе криспи».

Клэр сидела на софе, поджав одну ногу под себя, а другую свесив вниз. Ладонями она сжимала чашку горячего кофе. Нечесаные волосы свисали длинными прядями. Она была в длинной домашней футболке, доходившей ей до середины бедер. Ногти на ногах выкрашены красным лаком.

Клэр покосилась на настенные часы, тихо отстукивавшие время.

– Уже поздно, двенадцатый час пошел, – промурлыкала она. – Где же твой возлюбленный?

Серена оторвала взгляд от компьютера, стоявшего у нее на коленях, и вскинула голову. Сконцентрироваться на экране ей не удавалось. Их глаза встретились.

– Ищет Блейка, – ответила она.

– Тебе не хочется? – спросила Клэр. – В смысле торчать тут со мной, да?

– Я не имею ничего против твоего присутствия. Но я человек действия, сидеть не мой стиль.

– Да, конечно, – усмехнулась Клэр. – Ты же у нас крутая.

– Ага, – буркнула Серена, наклоняясь к экрану.

На самом деле чувствовала она себя отвратительно. Ей было невыносимо торчать безвылазно в четырех стенах. Разумеется, она делала звонки, вела поиск по Интернету, просматривала записи, искала нити и связи, но все это она могла сделать либо прямо в салоне машины, либо заехав на пять минут в управление. Стены дома изолировали Серену от коллег, отрезали доступ к расследованию.

– А он симпатичный, твой приятель. Я хорошо понимаю, чем он тебе приглянулся.

– Спасибо, – отозвалась Серена.

– Он тебя любит. Так нежно смотрит на тебя.

Серена вспомнила, что прошлым вечером то же самое говорил ей Страйд о взглядах, которые на нее бросала Клэр.

– Я тоже люблю его, – проговорила Серена.

– У меня были мужчины, – продолжила Клэр.

– И что?

– Знаю, чем они привлекают. – Клэр вытянула из-под себя ногу и встала с софы. Плавно, неторопливо приблизилась к белой стене и стала разглядывать висевшие на ней фотографии с видами пустыни.

– Это твои работы? – спросила она.

Серена кивнула.

– Великолепно. Умеешь чувствовать природу. Технику понимают многие, но вот картину увидеть могут единицы.

– Неплохо для специалиста по фотосъемкам, – усмехнулась Серена.

– Что именно?

– Держишься. Тебя ведь недавно чуть не убили.

Клэр пожала плечами.

– Ну, вчера-то я здорово испугалась. А сейчас не боюсь. С тобой я чувствую себя в безопасности.

– Могу отвезти тебя к Бони. Там ты будешь как в крепости.

– Не крепость там, а тюрьма.

– Он хочет, чтобы ты вернулась домой, – продолжила Серена. – Твоему звонку он очень обрадовался.

– Неплохо для начинающего домашнего психотерапевта, – съязвила Клэр.

– Я слишком хорошо знаю, каково без родителей. Мне часто хотелось, чтобы в моей жизни сложилось все иначе.

– И я бы тоже желала, чтобы кое-что было по-иному, Серена, но что делать?

– Он сказал, что ему безразлична твоя сексуальная ориентация.

– Католикам безразлично, кто ты, лесбиянка или нет, лишь бы целомудренность блюсти. – Клэр улыбнулась, но улыбка показалась Серене фальшивой.

– Значит, ваш разрыв произошел не потому, что ты лесбиянка?

Клэр едва заметно кивнула.

– Конечно, нет.

– А почему?

– Это случилось давным-давно, и прошлое ворошить мне не надо.

Тон голоса выдал ее, и Серена все поняла.

– Со мной такой же кошмар случился.