Олег Андреев - Вокзал

Дело немудреное. В том, что будет мальчик, Фаломеев не сомневался ни секунды.

Значит, братья. Своего он тоже ожидал мужеского пола.

От таких размышлений сибиряк враз повзрослел. Он вообще рос на глазах, в собственных в том числе, за последние несколько часов понял о женщинах, может быть, больше, чем за всю прошлую жизнь. Обычно ошибочно считаем, что мы их понимаем, а спроси, толком не объясним, за что та или иная нравится. Но если хорошенько покопаться в мозгах, образ распадется на множество чудесных мгновений… Как она ест, курит, спит, ручкой делает вот так…

Словом, мелочи… Беда, когда через несколько лет окажется, что ест она с причмоком, заодно прочищая во время трапезы дупла. Курит неловко – кто-то сдуру сказал, будто она красиво курит.

Спит вообще безобразно, все норовит свои чресла на тебя закинуть. А ручкой «вот так» делает, потому что дура, сказать больше нечего, вот и делает.

Но Фаломеев был несказанно далек от таких мыслей и потому терпеливо ждал.

С Виолеттой же происходило следующее…

Оставив своего мужчину по ту сторону офиса, она кивнула секретарше и одновременно диспетчеру босса и решительно толкнула дверь кабинета. В первый момент смутилась, хотя на лице не дрогнул ни один мускул. В кабинете сидел отец ее ребенка. Вальяжный, хорошо выбритый, розовощекий – кровь с молоком. Вернее, коньяк с кровью. И как это раньше она не замечала свинскую сущность его облика.

Честное слово, комсомолец центрального аппарата ВЛКСМ. Шея свиная, розовая. И мочки ушей на просвет. И полтора года она была рядом с ним… Чудовищно. Когда после одной из ссор подруга посоветовала каждый вечер украдкой нюхать его носки – любовь как рукой снимет, пропадет и зависимость, – она пренебрегла. Зато теперь знает: не надо никаких носков, стоит только посмотреть на его уши против света.

– Виолетта, что происходит? Раньше ты никогда не пренебрегала кофе в моем обществе. Вот Вадим о тебе справлялся. Куда наша козырная дама делась?.. – пожурил ее шеф.

Вадим повернулся лицом к ней. Взгляд у него был добродушно-вопросительный.

Знает, все знает про босса, подумала Виолетта, эта сволочь наверняка похвалялся. Слава богу, про беременность не успела сказать. А почему нет?

Врезать, что ли, по рогам? В штаны нагадит, он, говорят, с барышней начальника амуры крутит.

– Сидите, мальчики? Ну-ну, сидите. Радио бы хоть включили… – загадочно улыбаясь, сказала Виолетта.

– А что – радио? – насторожился шеф. Вадим непроизвольно поменял позу.

– Коммунистическое большинство в парламенте новый законопроект приняло – национализируют вас всех с вашими конторами. Владельцам по пять тысяч долларов оставляют, а директоров коллектив будет отныне избирать.

Говорила она без тени улыбки. В душе у нее поднималась сладкая волна удовлетворения содеянным. Инфаркт хватит – да и черт с ними.

Это было до сумасшествия похоже на правду. Главное, ни тот ни другой новостей из парламента не слушали, считая одних депутатов пустобрехами, других хапалами вроде себя, – кто ж под собой сук рубит… Однако…

– Да, чуть не забыла, Вадим, отца вашего сняли. Какого-то Егоркина назначили из аппарата президента. Не слышали про такого? Чем-то он им люб стал.

А ваш не люб.

– Егоркин… Егоркин… Не могу вспомнить… Это не тот, что ректором в МИИТе был?..

На Вадима было больно смотреть. Не лучше смотрелся и шеф.

Виолетта пожала плечами.

Шеф вызвал секретаря-диспетчера. Она, как вошла, сразу поняла, что дело швах.

– Ты утром радио или телик смотрела?

– Смотрела.

– Ну?

Секретарь беспомощно хлопала глазами.

– А-а-а… МузТВ все крутите. Тьфу… Новости надо знать… Что это? – спросил он про лист бумаги, протянутый Виолеттой.

– Увольняюсь.

– Бежите? Как крысы с корабля…

– Ты погоди, погоди…

Вадим пытался набрать на сотовом своего отца.

– Идиоты… – непонятно про кого, наверное про депутатов, выдохнул шеф Виолетты и в свою очередь начал набирать номер на своем сотовом.

Почему ни тот ни другой не воспользовались обычными телефонами на столе, совершенно непонятно.

– Я к себе сбегаю, звони, если что прояснится, – сказал Вадим, взяв себя в руки.

– Погоди… Борис? Борис, ты ничего не слышал, что там с утра эти мудаки в Думе утвердили?.. Нет? Источник верный. Национализацию удумали… Кто-кто? А как ты думаешь? Дядюшка Зю и команда… Вся надежа на президента теперь…

Виолетта и верила и не верила собственным глазам и ушам. Как все оказалось легко. Поверили. Значит, сидит еще в них червяк смрадный. Гложет. Спать не дает. Может, и любить по-человечески не могут из-за того. Деньги, деньги, деньги! Или порода их такая? Недочеловеческая. Не глаза, а два никеля номиналом в доллар.

– И куда же ты теперь? – спросил Вадим.

– Куда? – Виолетта подошла к стеклу, отогнула жалюзи и постучала, показав одновременно на дверь. – Вот. Вадик, познакомься, Фаломеев Алексей. Сибиряк.

Мужчина… Как твоего отца звали, Алексей?

– Панкрат… А что? – встревоженно спросил Фаломеев при виде начальников Виолетты.

– Панкрат… – она попробовала имя на вкус, – Панкрат. Звучит ничуть не хуже, чем Михаил. Михаил Вадимович Саперов. Будет Панкрат Алексеевич Фаломеев.

Не возражаешь?

– Не возражаю. Я его на себя запишу, – согласился Фаломеев, внутренне соображая, что тут что-то не то.

Мелькнула у него мыслишка о розовощеком, но он с легкостью отмахнулся: какая кому разница, куда брызги полетят…

Они вышли, оставив одного вспотевшего и одного растерянного начальника, причем второй попал в такую ситуацию впервые.

Виолетта протянула свое подписанное у начальника заявление в соседней комнате. Ей незамедлительно выдали под расчет и за двухнедельный отпуск. Она не была в отпуске два года.

Хотя операция была просчитана уже сотни раз и все шло по плану, Чернова не покидало смутное беспокойство, что чего-то он не учел, не взвесил, до конца не прочувствовал. Уж слишком гладко все проходило. Без сучка без задоринки. А это, Чернов знал по своему многолетнему опыту, было нехорошим предзнаменованием.

Нет, что-то не так происходит. Когда все слишком гладко проходит вначале, в конце обязательно случается какая-нибудь пакость. Да хотя бы в виде замка, который дворник поменял в прошлой их операции, когда они брали чеченцев. Ведь этот злосчастный, ничтожный замок чуть было полностью не испортил весь результат прошедшей операции.

«Ну не может быть все чисто, должна быть хоть какая-то заноза!» – нервничал полковник.

Чернов даже обрадовался, когда полчаса назад в оперативный штаб влетел разъяренный Сева.

– Ну эти козлы, товарищ полковник, представляете, что придумали? – начал он рисовать ситуацию в зале. – Вырядились, как на Северный полюс. Да их даже ребенок сразу вычислит.