Эндрю Гросс - Часы тьмы

— Вы помните, когда это было? — спросил Хоук.

— Конечно, помню. — Тайлер вновь выдохнул дым. — Вскоре после смерти его парня в ваших краях.

Позже Хоук встретился в маленьком кафетерии на территории порта с Реем Дюбуа, еще с одним лоцманом.

— Он словно обезумел, — рассказывал Дюбуа, крупный мужчина с курчавыми седыми волосами, почесывая лысину на макушке. — Только и говорил о танкерах какой-то нефтяной компании, которая фальсифицирует груз. Насчет того, что эти танкеры сидят в воде очень уж высоко. Он мол, видел их не один раз. Одна компания. Один логотип. То ли кит, то ли акула на борту. Не могу вспомнить.

— Что случилось потом?

— Начальник порта велел ему дать задний ход. — Дюбуа отпил кофе. — Вот что случилось! Сказал, что этим занимается таможня, а не мы. «Наше дело — проводка кораблей, Паппи». Но Паппи, он не успокоился. Поднял шум на таможне. Попытался связаться с одним репортером, с которым как-то познакомился в баре. Мол, вопрос национальной безопасности, а он, Паппи, — Брюс Уиллис или кто-то такой.

— Продолжайте.

Дюбуа пожал плечами:

— Все советовали ему не лезть в бутылку, заниматься своим делом. Но Паппи никого не желал слушать. Упрямый старый дурак. Знаете таких? Они ведут себя так еще в животе матери. Мне очень не хватает этого сукина сына. Вскоре после смерти Абеля он собрал вещички и ушел. После тридцати лет работы на одном месте. Очень переживал. И вот что забавно… — Дюбуа смял чашку из вощеной бумаги и бросил в урну у стены. — После этого я не слышал от него ни слова об этих танкерах.

Хоук поблагодарил его и поехал в отель. Вторую половину дня он просидел на маленьком балконе, который выходил на бухту Пенсаколы.

Старик что-то скрывал. Насчет этого Хоук не сомневался. Он сотню раз видел такие скованные тревогой лица. «Что бы ты ни сделал, мне уже ничто не поможет…»

Причиной могло быть только чувство вины: он оттолкнул от себя младшего сына, и вот что из этого вышло.

Но возможно, этим дело не ограничивалось. Возможно, автомобиль сбил Эй-Джея не случайно. Вот почему они не смогли найти внедорожник, который описали свидетели. Почему никто другой его не видел? Может, кто-то тщательно подготовил убийство сына Паппи Раймонда?

И Хоук не сомневался, что танкеры имеют отношение к этому убийству.

Подумал, не позвонить ли Карен, узнать, что она выяснила, но перед глазами то и дело возникаю суровое лицо старого лоцмана.

Карен, как и просил Хоук, просмотрела все вещи Чарли. Открыла картонные коробки, которые держала в подвале, приняла все меры к тому, чтобы не привлекать внимание детей. Хизер, его секретарша, прислала эти тяжелые, набитые бумагами коробки с запиской: «Никто не знает, что в них. Может, вы что-то захотите сохранить». Буклеты из туристических агентств они всегда просматривали вместе. Хватало в коробках и писем. Писем было великое множество. Плюс руководства по «мустангу», который Чарли просил не продавать.

Если на то пошло, коробки вобрали в себя всю их совместную жизнь, но ничего полезного она не нашла. В какой-то момент Карен раздраженно привалилась спиной к стене подвала и молчаливо спросила: «Чарли, почему ты так поступил с нами?»

Потом она занялась компьютером, который по-прежнему стоял на столе в его кабинете. Включила его впервые после исчезновения мужа. Создалось ощущение, будто она шпионит за ним. Когда Чарли жил в этом доме, она бы никогда такого не сделала. У Чарли не было даже пароля. Так что Карен сразу получила доступ к файлам. Но что в них могло скрываться?

Один за другим она просматривала документы. Главным образом письма, которые Чарли отправлял из дома. Черновики одной или двух речей, с которыми он выступал. Она заглянула в почтовый ящик. Пусто.

Карен ощущала полную безысходность. Сидела за его столом, в его кабинете, где он подписывал счета, просматривал журналы, проверял ситуацию на бирже, и будто подглядывала за ним.

Конечно же, она не могла обнаружить ничего интересного. Он же не хотел, чтобы его нашли. В этом гребаном мире он мог быть где угодно.

По правде говоря, Карен не знала, как бы она повела себя, если б сумела его найти.

Она позвонила Хизер, которая теперь работала в небольшой юридической фирме. Связалась с Линдой Эдельстайн, которая организовывала их зарубежные поездки. Спросила, не сохранились ли у них в памяти какие-то необычные поступки Чарли (покупка, скажем, кондоминиума, или автомобиля, или заказ круиза) за несколько недель до смерти. Придумала байку о том, что нашла в его бумагах какую-то записку о планах на следующую годовщину свадьбы.

Разве могла она сказать, чем в действительности вызваны ее вопросы?

Линда добросовестно прошерстила свой компьютер. — Ничего такого не было, Кар. Да я бы и помнила. Извини, дорогая. Ничем помочь не могу.

Карен сидела среди вещей мужа и злилась. Она уже сожалела о том, что решила посмотреть тот документальный фильм. Он все перевернул с ног на голову.

«Почему ты так поступил с нами, Чарли? Что же ты такого сделал? Скажи мне, Чарли!»

Она взяла стопку отдельных листов и уже собралась швырнуть их в стену, но тут ее взгляд упал на служебную записку на бланке «Харбор кэпител» с указанием рассылки. Одна фамилия привлекла ее внимание. Фамилия, которую она много месяцев не вспоминала.

К фамилии добавился голос. Голос, на который она не отреагировала, а теперь он вдруг зазвенел в ушах: «Я бы хотел поговорить с вами, миссис Фрайдман. В удобное для вас время. Есть некоторые нюансы, о которых вы должны знать».

Адрес (дом 3135 по Маунт-Вью-драйв, живописной улице в Аппер-Монтклер, штат Нью-Джерси) Карен нашла в бумагах Чарли. Решила, что это не телефонный разговор. И поехала туда в субботу, после полудня.

«Есть некоторые нюансы, о которых вы должны знать».

Сол говорил, что вопрос личный, связанный с компенсациями. И действительно, больше Лауэр ее не беспокоил. И не то чтобы она не доверяла Солу. Просто, раз уж они вникали во все, как и хотел Тай, она подумала, что должна связаться с Лауэром напрямую. Она так ему и не перезвонила. И произошло все это так давно!

Но внезапно слова трейдера Чарли обрели новое, куда более важное значение.

Карен свернула на подъездную дорожку. В гараже на два автомобиля стоял белый «мини-вэн». Дом построили из кедра и стекла. Чуть ли не весь фасад занимало окно в два этажа. На лужайке рядом с маленькими воротами для соккера лежал детский велосипед. Вдоль дорожки росли цветы.

Карен немного нервничала, нажимая на кнопку звонка. Все-таки прошло так много времени.

— Я открою, мамик!

Дверь открыла девочка лет пяти или шести. С двумя косичками.

— Привет, — улыбнулась Карен. — Папа или мама дома?