Лев Пучков - Ксенофоб

С другой стороны – разве это я заставил Ленку мчаться куда-то к черту на кулички и встречаться с этим трижды никому не нужным «антифа»? Сам Федя тоже красавчик. Он прекрасно знает, что такого рода мероприятия чреваты чем угодно, так что вполне мог бы как-то более эффективно отреагировать: пожертвовать этим совковым прохождением и поехать сам, или отправить с Ленкой кого-нибудь из своих друзей-спортсменов...

А может, все дело как раз в его комплексе? В том, что произошло, он больше всех винит себя, и неосознанно отстраняется от меня, как от живого напоминания о том, что его комплекс вот таким страшным образом неожиданно реализовался – по самому худшему из возможных сценариев?

Короче, не знаю – но вот вам факт: за девять дней Федя не пришел ко мне ни разу.

Я тут не просто так валялся – мне сделали «остеосинтез» (проще говоря, поставили титановые пластины и сказали, что снимут, когда срастется). Не знаю, так ли уж остро это было нужно, но хирург сказал, что таким образом срастаться будет быстрее – а отец ему доверяет, поэтому я не стал спорить и покорно дал подвергнуть себя вивисекции.

Ленка приняла добровольное затворничество в усадьбе родителей. Единственный человек, которого за эти девять дней к ней пустили – тетя Тома из гинекологии, и то строго по делу и ненадолго.

Остальные особи моего круга, не связанные необходимостью изолировать себя от общества и валяться в медучреждении, активно занимались оперативно-розыскной деятельностью.

Если кто-то подумал, что главнокомандующим в этом процессе был Федя – это не совсем так. Нет, Федя, безусловно, был основным генератором энергии возмездия, но в данный момент работал рядовой ищейкой и ежедневно наматывал сотни километров по Москве и пригородам. А вдохновителем и организатором всех наших побед был Гена Ефремов – тот самый толковый старший опер, который лучше всех соображает в минуты сумятицы и всеобщего отупения и умеет правильно задавать вопросы.

На следующий же день, через пару часов после операции, Гена ворвался ко мне в палату с ноутбуком и пивным ароматом и сказал, что сейчас самое время развлечься составлением портретов. Время, в самом деле, было как раз что надо: я едва отошел от анестезии, из-за боли соображал скверно, общаться мог только посредством мычания и хлопанья ресницами и больше всего на свете мечтал в тот момент о быстрой и безболезненной смерти.

В кино я видел, как это делается: выбираем из тысячи причесок похожую, потом лоб, брови, нос и так далее – короче, долгий и мучительный процесс. Может, мне лучше сразу сделать эвтаназию, а на роль основного свидетеля выбрать вот этого долбанутого во все места «антифа», и, не тратя время зря, сразу заняться его поисками?

Гена меня успокоил: методика отработана, мне нужно будет только тыкать пальцем да кивать или, наоборот, отрицательно мотать головой. А насчет «антифа» я беспокоюсь напрасно: его уже нашли. Гена законтачил с Ленкиным отцом, взял ее блокнот и быстро откопал в нем координаты нашего несостоявшегося героя интервью. Валяется этот герой в «Склифе», в тяжелом состоянии – сломаны ребра, шея, левая рука и челюсть в двух местах – хрипит, что разберется сам – как выйдет, и сотрудничать наотрез отказывается. Короче – я единственный свидетель. Так что, нечего отмазки лепить: за дело...

На самом деле методика была совсем не та, что показывали в кино, а может и не методика вовсе, и Гена сам все придумал. У него на ноутбуке были сотни фотографий молодых кавказцев – реальных людей (где взял и что за люди – я не спрашивал, не до того было), из которых мне было предложено выбрать наиболее похожих на наших злодеев. Я отобрал полтора десятка наиболее похожих, потом Гена загнал их в какую-то программу, наподобие «фотошопа», и, следуя моим указаниям, подправил несовпадающие детали. Получилось ловко и толково: вы не поверите – три негодяйских портрета мы состряпали буквально за полчаса. Почему три? Четвертого, с камерой, я просто не запомнил. Он находился в сторонке, снимал, и как-то совсем выпал из поля зрения: я даже не мог вспомнить, точно ли он нерусский, или только местами.

С антропометрией было посложнее: они все показались мне коренастыми, крепкими и невысокого роста. А это, вы уже в курсе – от метр семьдесят шесть и вниз.

Особых же примет не было вовсе: я не мог вспомнить ничего такого, что сразу бы бросалось в глаза – ни татуировок, ни шрамов, ни пирсинга какого завалящего или хотя бы паршивенького биопротеза для разнообразия.

– Да ничего, пойдет, – сказал Гена. – Будем работать с тем, что есть. Сейчас махом соорудим «ориентировки» – и вперед. Выздоравливай – я буду держать тебя в курсе...

Как только появились вот эти самые «ориентировки» (а это просто листок с фоткой и кратким описанием субъекта), наши тотчас же занялись розыскной деятельностью. Катались по Москве и пригородам, выискивали подпадающих под описание людей, снимали на мобильный и отправляли мне картинку. Если я подтверждал сходство, подозреваемого бесцеремонно хватали и везли к Гене на допрос.

Да, следует сказать, что процесс этот был не такой гладкий, как может показаться с первого взгляда. Наши хлопцы практически в каждом случае подтверждения с моей стороны производили силовое задержание, так что им приходилось регулярно драться. Почти всегда это было чревато осложнениями (эта публика почему-то всегда проводит время в компании, а порой – в изрядной компании) и Гена вынужден был улаживать вопросы с милицией той «земли», где брали подозреваемого, а пару раз наши неправильно рассчитали свои силы и сами получили по первое число.

В общем работа кипела – не факт, что результативная, но сложа руки никто не сидел, и была надежда, что наши усилия не пропадут даром.

Между делом пробивной Гена принудил коллег из Леоновского ОВД возбудить уголовное дело о нападении на меня любимого – или, что правильнее, по факту «Умышленного причинения средней тяжести вреда здоровью».

– С изнасилованием даже и затеваться не стоит, – пояснил Гена. – Паша «материал» взял – выпросил у отца одежку, но... Короче, «заявы» от Ленки не будет, это уже совершенно точно, родители ее категорически против, и, между нами, коллеги из Леоновского сделают все, чтобы не возбуждать, потому что это стопроцентный «висяк». А вот по избиению – можно и нужно. Хотя бы для того, чтобы формально объявить их в розыск, расклеить везде ориентировки и иметь повод для задержания – а то уже запарило каждый раз отмазывать ваших «патриотов».

В общем я написал заявление, а все материалы по делу за подписью некоего Глухаревского М.И. Гена оформил самостоятельно и отвез в Леоновский ОВД. Сам Глухаревский ко мне так ни разу и не подъехал, и даже не позвонил – видимо, очень занятой товарищ. Ну и бог с ним, главное, что дело возбудили.