Дэниел Силва - Посланник

Перед самым полуднем святой отец в белой сутане вошел в зал в сопровождении Донати, кардинала – министра иностранных дел и четырех швейцарских гвардейцев в штатском. Среди них был и Эрих Мюллер, гвардеец, отдавший Габриэлю свое оружие. Глаза его прошлись по Габриэлю, и он коротко кивнул ему. Папа прошел через весь зал и остановился перед своим креслом. Донати, высокий и такой заметный в своей черной сутане с пурпурным поясом, стоял рядом с повелителем. Он взглянул на Габриэля, затем перевел взгляд на двери, в которые как раз входил президент Соединенных Штатов.

Габриэль быстро оглядел официальную делегацию президента. Он прикинул, что среди них как минимум четыре агента Секретной службы. Затем его взгляд словно луч прожектора прошелся по залу: репортеры, прелаты курии, швейцарские гвардейцы, президент и святой отец. Они сейчас обменивались рукопожатиями, тепло улыбаясь друг другу в слепящем белом свете фотовспышек.

Быстрота, с какой все произошло, поразила даже Габриэля. Собственно, если бы не Донати, думал он позже, он мог бы и не заметить, что грядет. А глаза Донати вдруг расширились, и он метнулся к президенту. Габриэль повернулся и увидел пистолет. Это был девятимиллиметровый «ЗИГ-зауер»; рука, державшая его, принадлежала младшему капралу Эриху Мюллеру.

Габриэль выхватил пистолет и открыл огонь, но Мюллер успел сделать два выстрела. Он не слышал крика и не замечал вспышек фотоаппаратов. Он просто продолжал стрелять, пока не уложил швейцарского гвардейца на мраморный пол. Агенты Секретной службы, включенные в американскую делегацию, схватили президента и быстро направились с ним к двери. Пьетро Луккези, епископ Рима, Pontifex Maximus [16] Главный понтифик (лат.). и преемник святого Петра, упал на колени возле поверженного тела высокого священника в черной сутане и стал молиться.

На одиннадцатом этаже клиники Жемелли есть комнаты, о существовании которых мало кто знает. Эти просторные и спартански обставленные комнаты принадлежат одному священнику. В одной стоит больничная кровать. В другой – диваны и стулья. В третьей устроена часовня. В холле около входа стоит столик для охраны. Кто-то всегда тут сидит, даже когда в комнатах никого нет.

Хотя больничная кровать предназначена для руководителя миллиарда римских католиков мира, в тот вечер она была занята доверенным личным секретарем лидера. На улице под его окном стояли тысячи верующих. В девять часов они замолчали, чтобы послушать первый bollettino [17] Бюллетень (ит.). пресс-бюро Ватикана. Монсиньор Луиджи Донати, получивший тяжелое ранение из девятимиллиметрового револьвера, перенес семичасовую операцию. Состояние монсиньора было определено как «чрезвычайно тяжелое», и в bollettino ясно было сказано, что весьма сомнительно, выживет ли он. В заключение говорилось, что святой отец находится возле него и намерен пробыть там сколько возможно. О том, что Габриэль был тоже там, не упоминалось.

Они сидели вместе на диване в гостиной. За дверью лежал Донати, бледный и без сознания. Вокруг него с мрачными лицами стояла команда врачей и медсестер. Глаза святого отца были закрыты, и он перебирал четки. На его белой сутане спереди было большое пятно крови. Он отказался сменить ее. Габриэль, глядя на него сейчас, вспомнил Шамрона и его порванную кожаную куртку. Он надеялся, что святой отец не винит себя за то, что произошло сегодня.

Габриэль посмотрел на телевизор. На экране была сцена нападения – один из самых драматичных моментов, когда-либо запечатленных на видео вживую. И его без конца показывали. Габриэль видел это по крайней мере десяток раз и смотрел сейчас снова. Он видел, как Мюллер вырвался из группы швейцарских гвардейцев с револьвером в вытянутых руках. Увидел себя, вытаскивающего револьвер из внутреннего кармана пиджака, и Донати, бросившегося прикрывать своим длинным телом президента Соединенных Штатов, когда Мюллер открыл огонь. «Какая-то доля секунды», – подумал он. Увидь он Мюллера на долю секунды раньше, он, возможно, сумел бы первым открыть огонь. И Донати не лежал бы при смерти на одиннадцатом этаже клиники Жемелли. Габриэль посмотрел на папу. Его глаза уже были открыты и устремлены на экран телевизора.

– Как он сообразил оказаться перед президентом вместо меня?

– Я полагаю, он понимал, что Мюллер, если бы хотел, мог убить вас бесчисленное множество раз. Мюллеру прежде всего нужен был президент, и Луиджи это понял.

– В мгновение ока.

– Он один из самых умных людей, каких я когда-либо встречал, ваше святейшество. – Габриэль посмотрел на Донати. – Он спас президента Соединенных Штатов и, наверное, даже не догадывается об этом.

– Луиджи только остановил пули, – сказал папа, – а спасли его вы. Если бы не вы, мы никогда не были бы настороже и не ожидали бы ничего подобного. Как вы узнали, Габриэль? Откуда вы знали, что они нанесут нам сегодня новый удар?

– Нам придется поговорить об этом позже. Много позже.

– Вы сейчас на середине операции, так?

Габриэль промолчал.

– Эрих Мюллер ведь был в составе охраны моего дворца… – Голос папы осекся. – Я все еще не могу этому поверить. Как они сумели это устроить, Габриэль? Как они сумели внедрить убийцу в швейцарскую гвардию?

– Подробности, ваше святейшество, не ясны, но похоже, что Мюллера взяли после того, как он ушел из швейцарской армии. После армии его не ждала работа, и он полтора года путешествовал по Европе и Средиземноморью. Он провел несколько месяцев в Гамбурге и в Амстердаме. Известно, что он часто участвовал в антиамериканских и антиизраильских демонстрациях. Возможно, он даже принял ислам. Мы считаем, что его завербовал в террористическую сеть профессор Али Массуди.

– Массуди? В самом деле? Великий Боже, Габриэль, но, по-моему, именно профессор Массуди представил моей специальной комиссии несколько предложений по улучшению связей между исламом и Западом. По-моему, даже, возможно, он в какой-то момент посещал Ватикан.

– Улучшение отношений между исламом и христианством не входило в реальную повестку дня профессора Массуди, ваше святейшество.

– Явно, – сказал папа. – Я полагаю, мы теперь знаем, кто открыл Дверь Смерти для смертников в октябре. Это был Мюллер, не так ли?

Габриэль кивнул и посмотрел на телевизор, где снова начали передавать сцену нападения.

– Интересно, сколько людей видело сегодня эту картину, – сказал папа.

– Миллиарды, ваше святейшество.

– Что-то говорит мне, что ваши дни в качестве тайного агента кончились. С возвращением в реальный мир, Габриэль.

– В этом мире я не чувствую себя уютно.

– Каковы ваши планы?

– Мне надо возвращаться в Израиль.