Дэниел Силва - Посланник

– А потом?

– Мое будущее довольно неопределенно.

– Как всегда, – сказал папа. – Франческо Тьеполо говорил мне, что вы с Кьярой воссоединились.

– Да, ваше святейшество. Она сейчас в Израиле.

– Так каковы же ваши планы?

– Обвенчаться с ней, прежде чем она снова от меня уйдет.

– Разумно. А потом?

– По одному шагу надо делать, ваше святейшество.

– Вы разрешите мне дать вам еще один совет?

– Конечно.

– В данный момент вы самый знаменитый человек в Италии. Национальный герой. Что-то говорит мне, что страна с распростертыми объятиями встретила бы ваше возвращение. И на этот раз не в качестве Марио Дельвеккио.

– Мы перейдем через этот мост, когда подойдем к нему.

– На вашем месте я бы создал этот мост для возвращения в Венецию. – Папа молча с минуту смотрел в открытую дверь. – Не знаю, что я буду делать, если Господь отнимет его у меня. Не смогу я править Римско-католической церковью без Луиджи Донати.

– Я помню тот день, когда он приехал в Иерусалим для встречи со мной, – сказал Габриэль. – Когда мы гуляли по Старому городу, я по глупости принял его за безбожника рядом с человеком большой веры. Но надо было иметь огромную веру, чтобы встать под пули.

– Луиджи Донати – человек исключительной веры. Просто иногда он сам этого не понимает. Мне теперь необходима вера. Я должен верить, что Господь сочтет нужным, чтобы Луиджи был со мной подольше… и что он сочтет нужным покончить с этим безумием.

Дальше папа задал Габриэлю вопрос, какой задавал ему по окончании нападения в октябре:

– Теперь этому конец?

На этот раз Габриэль посмотрел на телевизор и ничего не сказал.

«Нет, ваше святейшество, – подумал он. – Не совсем».

Специальный комитет сената собрался через месяц после попытки покушения на жизнь президента. В своем заявлении на открытии сессии сановные члены комитета заверили американскую общественность, что они проведут тщательное и никого не щадящее расследование, однако к концу первой недели сенаторы от обеих партий были явно раздосадованы отсутствием откровенности со стороны начальников охраны президента и разведки. Люди, обслуживающие президента, подробнейшим образом объясняли, как силы мирового исламского экстремизма сумели проникнуть в центр христианского мира и как профессор Али Массуди сумел завербовать молодого швейцарца по имени Эрих Мюллер и внедрить его в швейцарскую гвардию понтифика. Но что до того, кто задумал эти два нападения на Ватикан и, что более важно, кто оплатил их, люди, обслуживающие президента, смогли предложить лишь основанное на имеющейся информации мнение. Не смогли они и удовлетворительно объяснить членам комитета присутствие в Ватикане некоего Габриэля Аллона, ныне легендарного израильского агента и убийцы. После длительных дебатов в комиссии сенаторы решили вызвать его повесткой. Будучи гражданином иностранного государства, он не обязан был являться на вызов и, как и ожидалось, решительно отказался приехать. А через три дня внезапно изменил свое решение. Он готов дать показания, сообщил он, но только под секретом. Сенаторы согласились и попросили его приехать в Вашингтон в следующий четверг.

Он вошел один в подземный зал прослушивания. Когда председатель комитета попросил его встать и сообщить для протокола свое имя, он без колебаний это сделал.

– А кто ваш хозяин?

– Премьер-министр Государства Израиль.

– У нас немало вопросов, которые мы хотели бы вам задать, мистер Аллон, но ваш посол сказал нам, что вы не ответите ни на один вопрос, который сочтете неуместным.

– Совершенно верно, господин председатель.

– Нас также проинформировали, что вы хотите зачитать для протокола заявление, прежде чем мы перейдем к вопросам.

– Это тоже верно, господин председатель.

– Это заявление касается Саудовской Аравии и отношений Америки с этой страной.

– Да, господин председатель.

– Просто, чтобы напомнить вам, мистер Аллон. Несмотря на то что вы даете показания под грифом «секретно», мы ведем запись ваших сообщений.

– Я это понимаю, сэр.

– Отлично. Можете продолжать.

После этих слов Габриэль опустил глаза и начал читать свое заявление. Человек, сидевший в дальнем конце комнаты, заметно содрогнулся. «Геркулес явился в сенат Соединенных Штатов, – подумал он. – И принес с собой полный колчан стрел, пропитанных ядом».

– Поздравляем, Габриэль, – сказал Адриан Картер. – Вы просто не могли вести себя иначе, верно? Мы предоставили вам трибуну, и вы отлично ею воспользовались.

– Сенаторам необходимо знать подлинную природу саудовского режима и то, что он поддерживает мировой терроризм. А американскому народу необходимо знать, как расходуются все эти нефтедоллары.

– Хорошо, что вы не упоминали в связи с этим имени Зизи.

– У меня другие планы в отношении Зизи.

– Лучше не надо. К тому же вам надо сейчас не спускать глаз с мяча.

– Не спускать глаз с мяча? Что это значит?

– Это выражение в спорте, Габриэль. Вы занимаетесь каким-либо видом спорта?

– У меня нет времени.

– С каждым днем вы становитесь все больше похожи на Шамрона.

– Я воспринимаю это как комплимент, – сказал Габриэль. – Так с какого же мяча я не должен спускать глаз?

– С бин-Шафика. – Картер метнул на Габриэля взгляд. – Есть что-либо о нем?

Габриэль отрицательно покачал головой.

– А у вас?

– Возможно, мы кое до чего докопались.

– Вы хотите мне о чем-то рассказать?

– Пока еще нет.

Картер проехал по Памятному мосту и свернул на ведущую через парк дорогу имени Джорджа Вашингтона. Несколько минут они ехали молча. Габриэль смотрел в окошко и любовался видом Джорджтауна по другую сторону реки.

– Я понял, судя по маршруту вашей поездки, что по пути в Израиль вы остановитесь в Риме, – сказал Картер. – Планируете выполнить еще одно задание для Ватикана?

– Я просто хочу побыть немного с Донати. Когда я уезжал из Рима, он все еще был без сознания. – Габриэль взглянул на часы. – Куда вы везете меня, Адриан?

– У вас есть два-три часа до вылета. В Виргинии, где разводят лошадей, есть одно местечко для ленча.

– И сколько времени нам еще туда добираться?

– Около часа.

Габриэль опустил спинку кресла и закрыл глаза.

Он проснулся, когда они въехали в маленький городок под названием Плейнз. Картер сбавил скорость, проезжая по крошечному центральному торговому району, затем пересек старые железнодорожные пути и снова поехал по сельской местности. Эта дорога была знакома Габриэлю, как и гравийная дорога, на которую Картер через две мили свернул. Она шла по берегу узкого ручья. Слева высились волнистые холмы, а в дальнем конце луга стояла большая ферма с медной крышей в пятнах и двухэтажной верандой. Когда Габриэль в последний раз посещал этот дом, деревья стояли без листьев и земля была покрыта снегом. А сейчас кизиловые деревья цвели и в полях зеленела молодая травка.