Брижит Обер - Четверо сыновей доктора Марча

Ладно, больше нет времени болтать с тобой. А жаль!

У меня все еще болит голова. Я проснулась словно от толчка, с привкусом джина во рту. Будильника не слышала. Поплелась вниз. Шерон собиралась завтракать, как и Марк, — он просматривал бумаги, жуя тост. Кларк допивал молоко из бутылки. Мне показалось, что он бросил на меня недобрый взгляд, но это произошло так быстро… «Вы что, Дженни, не слышали будильника? Нам пришлось управляться самим», — сказала Старуха, надо признать, довольно вежливо.

Казалось, по моему языку проехала бронетанковая дивизия. «Извините, мэм, я немного устала». — «Завтра отдохнете», — сказала Старуха. «Хорошо, мэм», — ответила я так же любезно и принялась убирать посуду.

Шерон встала, чтобы поставить в мойку свою чашку. Кларк вышел, за ним Марк. Мы с Шерон остались одни.

«Знаете, Дженни, — сказала она, передавая мне остальные чашки, — я подумала над тем, что вы мне вчера рассказали. Не скрою, в это трудно поверить, но, с другой стороны, здесь и вправду происходит что-то странное. Может быть, вы стали жертвой розыгрыша?» — «Нет-нет, это вовсе не розыгрыш! Карен действительно мертва!»- «Я хочу сказать, может быть, здесь есть человек, который… скажем так, немного не в себе, которому нравится воображать, что он совершил все эти… все эти убийства, но это не значит, что так оно и есть на самом деле. Он просто хочет заставить вас в это поверить, вот и все». — «Да нет же! О девушке в Демберри я прочитала в его дневнике до того, как об этом написали газеты! До того, понимаете?» — «Но послушайте, Дженни, ведь вы хорошо знаете всех четверых — это же невозможно, чтобы один из них был убийцей!» — «Тогда почему вы сказали, что здесь происходит что-то странное?» — «Не знаю… Иногда у меня появляется такое чувство, будто за мной наблюдают, шпионят, — понимаете, что я хочу сказать? Но это все от излишней впечатлительности. Знаете, я не доверяю своему воображению».

Я в упор посмотрела на нее: «Вы и в самом деле не помните ту историю, Шерон? Это настолько серьезно, что я не понимаю, как вы могли ее забыть!» Казалось, Шерон заколебалась. Потом, понизив голос, сказала: «Я не люблю вспоминать о тех каникулах, потому что как раз после них бедняжка Зак..»- «Зак?»- «Тс-с-с, никогда не произносите его имя здесь!»- «Но кто это?»- «Захария, их брат», — прошептала она мне на ухо. «Что?!» — «Да, их брат. Он умер, когда ему было десять лет, сразу после этих каникул. Для моей тети это было ужасным потрясением! Он пошел на озеро кататься на коньках, и лед под ним проломился. Когда прибежали остальные, было уже слишком поздно… (Шерон посмотрела на часы.) Ой, я опаздываю, мне надо бежать! (С улицы донесся гудок автомобиля миссис Блинт.) Я не вернусь сегодня к ланчу — пойду в библиотеку».

Меня словно пыльным мешком огрели. Улики, словно тараканы, лезут изо всех щелей. Теперь понятно, почему Старуха съехала с катушек. Этот маньяк и ее свел с ума. Лицемер, он не все рассказал в своем дневнике, он умолчал о Захарии. Словно не хотел о нем говорить… Стоп, что-то припоминаю… ну да, буквы «З.М.»- это был его детский костюмчик! Нужно будет побольше разузнать об этой истории, но сейчас более срочная проблема — Шерон. По крайней мере, я чувствую, что она мне поверила. Это ощущение, что кто-то за ней наблюдает… Просто удивительно, как у нее развита интуиция! Славная девушка. Я уверена, она скоро все вспомнит. Уверена! И тогда все разрешится. Никак не могу в это поверить.

К полудню мальчишки заскучали — было видно, что им не хватает Шерон. Конечно, ее присутствие здесь к лучшему — разряжает здешнюю атмосферу.

Да, вот еще что: я снова рылась в их комнатах, чтобы посмотреть, нет ли там недостающих страниц. Разумеется, я ничего не нашла. Как в той истории о поисках письма, которое лежало на столе, на самом видном месте.

Я быстро пролистываю свой дневник. А что, если бы он тоже писал в моем дневнике?.. Нет, что за дурацкая идея! Как только такое могло прийти мне в голову!

Ну что, шпионка, вы снюхались с Шерон, как две сучки! Ты думаешь, никто не замечает ваших перешептываний? Вбей в свою тупую башку, что я всеведущ! Но ты даже не знаешь, что это значит. О чем тебе наболтала Шерон? О нашем счастливом детстве? О своем дорогом и любимом Заке? Говорю тебе, я знаю все.

И держи свой длинный нос подальше от Зака! Зак был святым. Он источал благородство изо всех пор. Всегда любезен, всегда готов оказать услугу. Одним словом, он был само совершенство. Рядом с ним всегда казалось, что у тебя нелепый и неряшливый вид. Наш Зак был просто сокровище! Я притворялся плачущим, когда он умер, — тебе-то я могу в этом признаться. Жизнь так несправедлива! Ты знаешь, а ведь он мог и не родиться: он шел последним, и акушерка подумала было, что он мертв. Но он прожил целых десять лет — не так уж плохо. «Какой храбрый малыш!» — сказала мама. Настоящий ангелок. Разве что слишком любопытный. Постоянно таскался за мной, когда я отправлялся делать глупости. Например, в тот раз, когда мы пошли с Шерон в погреб, он притаился и подглядывал за нами. Когда я поднялся, я увидел его. Он посмотрел на меня глазами обличителя. Просто живой упрек. А я, знаешь ли, Дженни, предпочитаю мертвые упреки. И вот бедный, несчастный Зак… Мир его праху! Но в самом деле, что за дурацкая идея — пойти кататься на коньках на замерзшее озеро, сунуть голову в прорубь и держать ее там до тех пор, пока не остановится дыхание! Только не говори, что так ему и надо — ты же добрая христианка, Дженни!

Он сделал это! Он убил своего собственного брата! Шерон, скорее уноси отсюда ноги, у него нет никакой жалости, никакой человечности — ни капли! Я заговариваюсь. Он рассказывает это затем, чтобы напугать меня. Наверняка это был несчастный случай. Скорее всего. Но как узнать? Не могу же я напрямую расспрашивать Старуху…

Конечно, именно брата он имел в виду, когда говорил о «другом шпионе», о «недолговечном зрителе»… Воистину, пятое колесо в телеге… Вот почему Старуха выходит из дому только на кладбище. Чтобы положить цветы на могилу своего сына, которого другой сын… Я просто с ума схожу от всего этого!

Когда ты прочтешь эти строчки, Дженни, будет уже поздно!

У меня нет времени, чтобы подняться наверх и посмотреть, не написал ли он сегодня днем чего-нибудь еще. Тем хуже. Меня сморил сон. Я выпила вербены перед тем, как подняться: они приготовили отвар, пока я убирала посуду после обеда. В результате заснула буквально на ходу!

Но в противовес этому у меня есть отличная новость, просто замечательная! Перед обедом Шерон зашла ко мне на кухню и прошептала: «Мне кажется, я вспомнила. Меня словно осенило сегодня на урюке математики. Вспомнила, как мы подрались и что я была очень зла. Я оттолкнула его изо всех сил, я была по-настоящему разъярена. Тот, другой, закричал и начал отбиваться. Я вспомнила открытую дверцу топки, красную и раскаленную, вспомнила, как оттуда пахнуло жаром. Но я не вспомнила того, кто меня толкнул. Все это очень странно, как во сне… Понимаете, я не знаю… Может быть, это всего лишь мое воображение… В детстве ведь часто с кем-то дерешься…»- «О, прошу вас, Шерон, постарайтесь вспомнить!» — «Поговорим об этом завтра, когда поедем в горы, а сейчас успокойтесь». Потом она открыла рот, словно собираясь добавить что-то еще, и вдруг передумала: «Нет, это невозможно!» — «Что невозможно?»- «Так, ничего. Увидимся завтра». Тут появилась Старуха: «Ну что, девочки, секретничаете?» У нее был веселый вид Тем лучше для нее. Я пошла искать блюдо для мясного ассорти. Скорее бы завтра! Я уверена, что узнаю все!