Борис Терехов - Помойник

— Ты, Крохля, тупеешь прямо на глазах, — заявила Кастра. — Что у тебя за глупые вопросы? Кому может нравиться этот полигон, кроме нас?

— Само собой. Это же не пляж в Малибу, — согласился я с бомжихой.

— Пляж не пляж, но место очень доходное, — возразил Крохля. — Ответь честно, Вова. Ты что собираешься заменить нашего умершего Голову?

— Стоп, пацаны! Осторожнее на поворотах. Виктора уже заменил Генка Кривонос, — напомнил Басмач.

— Верно, — подтвердил тот. — Связываться с Кривоносом опасно. Его остерегался даже Виктор. Мужик он отвязанный и злопамятный. Как что не так, то сразу лезет в драку.

Я заметил, что, как и вначале нашего разговора, бомжи не знали, как следует себя вести со мной. С одной стороны, они побаивались нынешнего Голову. Но с другой стороны — чем черт не шутит? — я вскоре мог занять его место. Я же был наследником Виктора. Ошибиться им здесь было нельзя.

— Сместить Кривоноса сложно. Он — фигура, — в замешательстве произнес Басмач. — К тому же у него много помощников.

— И прихлебателей, — добавила Кастра.

— Ага, этого добра хватает. Но не ясно за кем все они пойдут? За Генкой или Вовой? — сказал Крохля и принялся снимать с палки, висевшей над костром, котелок с кипящим варевом.

— Что мой дядя был богатым человеком? — после паузы, поинтересовался я.

— Будто не знаешь! Вот таким! — воскликнула Кастра и широким жестом, каким рыбаки показывают пойманную рыбу, изобразила его несметное богатство.

— Он выделял нам участки для работы. Мы ему за это платили. Хороший участок стоил больше. Плохой — меньше, — сказал Крохля.

— Теперь Кривонос за все участки берет с нас одинаково, — буркнул Басмач. — Даже за самые никчемные.

— Что поделаешь? Все меняется только к худшему, — вздохнул Крохля. — Виктор был справедливым. Найдешь на свалке что-нибудь интересное, то он сразу за это платит. Правда, немного. Зато сразу. Без обмана.

— Этого у него не отнять, — согласился Басмач. — Но денег он имел много. Очень много.

— Хотелось бы верить, — заметил я.

— Разве они тебе не достались? — удивился Крохля.

— К сожалению, нет. Но не важно, — ответил я. — Кстати, что там произошло с моим дядей? Разумеется, не по официальной версии, а на самом деле? Что говорят у вас люди?

— Разное говорят. Но ясно, что история темная. У нас, на свалке, Виктор был слишком большим человеком, чтоб просто так сгинуть, — сказал Крохля, зачерпнул ложкой из котелка и, обжигаясь, попробовал получившееся варево. — Гм, по-моему, ничего. Но мало специй. Подождем, пускай остынет. Перекусишь с нами, Вова?

— Нет, благодарю, — отказался я. — И какого же мнения придерживалась милиция?

— Ну и чушь же ты несешь, парень! — возмутили его мои слова до глубины души. — Какая, к чертовой матери, милиция! Милиции мы до фени! Знаешь, сколько народу подыхает на этом полигоне? Страсть! Но до нас никому нет дела.

— Согласен, Крохля. Но все же мой дядя не был бомжом. Он работал здесь сторожем. Платил государству налоги. Стало быть, милиция обязана была провести официальное расследование.

— Скажешь тоже — расследование! Ну, приехали два мента, перекурили, поматерились и укатили. Из машины даже не выходили. Вот тебе, Вова, и все расследование! Твой дядя, извини, ни член правительства. Ни олигарх. Дал дуба, ну и фиг с ним. Туда, значит, ему и дорога! — заявил Крохля. Затем поплевал на ладони, вытер их о свое модное полупальто и, ловко орудуя ложкой, принялся поглощать приготовленное варево. К нему, подсев поближе, присоединились Басмач и Кастра. Собака Жулька, соблюдая правила гигиены, лакала из отдельной миски.

Я деликатно подождал, пока они, сопя и чавкая, не опустошили весь котелок. Пока не выпили еще по кружке подозрительной жидкости из бутылки Крохли. Потом затронул вновь интересующую меня тему:

— В поселке ходят разные слухи. Например, что будто бы мой дядя погиб по вине Помойника. Встретил, дескать, его возле своей сторожки. По-вашему, на сколько это правда?

Никто из троих бомжей не пожелал мне ответить.

— Водится хотя бы Помойник на вашей свалке? — поставил я вопрос иначе.

— Может, водится, а может — нет. Это кому уж как будет угодно, — уклончиво сказал Крохля, наблюдая, как Жулька старательно вылизывает свою миску.

— Наверняка этого никто не знает, — поддакнул Басмач.

— Да водится, паразит, водится. Чтоб ему лопнуть, — убежденно произнесла Кастра. — Я его видела.

— Что, действительно? — спросил я.

— Угу, действительно. Выдался однажды у меня неудачный день. Почти ничего не заработала. Пришлось торчать на полигоне до позднего вечера. Хотела собрать хоть пустые бутылки. Ты-то, Крохля, спал тогда пьяный в нашей хибаре в подлеске. Басмач дрых с тобой.

— Какая ты, оказывается, у нас труженица, — хмыкнул Крохля.

— Да, труженица. Не чета вам. Стою я, стало быть, разгребаю мусор из контейнера. И вдруг чувствую, что на меня сзади кто-то смотрит. Пристально так. Оборачиваюсь — никого. Только неожиданно ветерок холодный подул. Ну, думаю, померещилось, и снова принимаюсь за работу. Но через минуту опять чувствую на себе этот взгляд. Быстро оборачиваюсь — и замечаю, как мелькнула чья-то большая тень. Честно, я чуть не описалась со страху. Побросала к чертям все найденные бутылки и быстрее прочь со свалки. Потом меня всю ночь колотила дрожь. Да такая сильная, что тряслись стены нашей хибары!

— Кастра, мне уже до смерти надоела эта твоя история. Рассказываешь ее и рассказываешь. Как тот попугай в клетке, — буркнул Крохля.

— Но Вова-то ее не слышал. Поэтому лучше помолчи, — огрызнулась бомжиха.

— Однако самого Помойника ты не видела, — уточнил я.

— Да. Только одну его тень. Но мне и ее хватило.

— Зато я столкнулся с Помойником нос к носу, — произнес Басмач, обращаясь ко мне. — Иду я как-то раз в сумерках с полигона. Тащу в сумке дневную добычу. Сворачиваю за холмик, а навстречу мне Помойник. Огромный такой. Весь в рыжей шерсти. Морда звериная. Глаза горят. А воняет от него — прямо жуть.

— Верно. Запах от Помойника отвратительный, — подтвердила Кастра.

— Так вот, увидел я его — и обомлел. И ну деру. Сумку потерял. Из кармана бутылка водки выпала. Бежал без остановки до самого подлеска. Короче, едва ноги унес.

— Брехун ты, Басмач, и водку сам выдул, — усмехнулся Крохля. — С Помойником он столкнулся. Если бы ты с ним столкнулся, от тебя бы мокрого места не осталось.

— В натуре, не осталось бы. Если бы это случилось ночью. Но я же встретился с ним в сумерки. Когда он еще не обрел свою полную силу. Поэтому мне и удалось спастись.

— Возможно, — не стал возражать Крохля. — Вообще, иногда на свалке творится, черт знает что.

— Ночью лучше на ней не появляться. Да что там на свалке. В подлеске он тоже бывает, — сказала Кастра. — Давай не перечь мне, Крохля. Это так. Возьми Жульку. Случается, что она начинает скулить ни с того ни с сего. Опускает голову, жмется к ногам. А то и вовсе убегает неизвестно куда.