Джонатан Рабб - Заговор

— Моника, — произнес Ферик, продолжая жевать и по-прежнему глядя на хлеб.

— Что?

— Моника. — Ферик поднял голову, положил хлеб на стол и продолжил, ковыряя в зубах: — Мисс Трент посоветовала мне напомнить это имя.

Мисс Трент посоветовала… И вдруг слово вспомнилось. Конечно же! Моника. Кабинет Карло. Только Сара могла знать. Только она могла подобрать такой идеальный пароль, чтобы успокоить его.

— Вижу, она была права. — Ферик извлек изо рта большой кусок жеваного хлеба, осмотрел его, сунул обратно и проглотил. — Эта книжка… эта вторая часть… она в Германии? — повторил он.

— Да, — поколебавшись, ответил Ксандр. — Нам просто не повезло. — И, уже успокоившись, добавил: — Хорошо, что манускрипт здесь, очевидно, он не произвел впечатления. Оставить один том и отослать второй… Здесь явно не представляют, чем владеют. По словам женщины в справочной, библиотека, как правило, разделяет многотомники, чтобы…

— Доктор, только то, что мне следует знать.

Ксандр кивнул:

— Беда в том, что последних одиннадцати глав здесь еще с месяц не будет.

— Долго.

— Я бы сказал, столько ждать — чересчур долго.

— А вы знаете, где это в Германии?

— Небольшой городок, Вольфенбюттель называется, около получаса езды от прежней линии раздела с Восточной Германией.

— Почему там?

— Там находится одна из крупнейших библиотек в Европе. Знаменита она также и первоклассным коллекционером и реставратором книг Эмилем Гансом. Ему уже под сотню лет и… — Ксандр осекся: пустяки, мелочи.

— Место вам, стало быть, знакомо?

— Я там бывал на конференции, лет шесть назад. Такие места не меняются. Насколько могу судить, книга уже там.

— Понял. Стало быть, лететь нам надо вечером.

Ксандр помолчал, потом согласно кивнул:

— Точно. Мне… может, найдется несколько часов, я бы ее прочитал… отыскал бы что-нибудь полезное для Сары.

Ферик понял. Для ученого все происходило чересчур стремительно.

— Это верно. — Кивок. — Несколько часов.

— А вы знаете, как с ней связаться?

— Да.

— Порядок. — Ксандр рассчитывал на чуть большее, он понимал: в его собственных интересах пребывать в неведении. — Я на все вопросы ответил?

— Да.

— И я научусь, как не делать этого.

— Возможно.

Ксандр отхлебнул пива и стал собираться.

— Тогда мне, наверное, лучше вернуться в библиотеку.

— Зачем? — На сей раз вопрос задан не из вежливости.

— А манускрипт? Помните? Мне нужно время…

— Вы его не взяли с собой?

— Конечно же нет, — вспыхнул Ксандр. — Нельзя же просто так выйти из библиотеки с…

— Вы… — Голос Ферика звучал сдержанно, только глаза выдавали, что он не в силах поверить услышанному. — Доктор Джасперс, вы, думаю, не совсем понимаете, что к чему. Лысый с радостью проделал бы многое из того, что не положено делать в библиотеке, только бы овладеть этой книжицей.

— Я положил ее в надежное место.

— Ваш приятель Пескаторе, не сомневаюсь, думал также. — Эти слова возымели нужное действие. — Значит, так, чтобы больше не было путаницы: мы с вами возвращаемся в библиотеку и забираем книгу с собой. Вы получаете на нее свои несколько часов, после чего я связываюсь с мисс Трент, затем мы добираемся до Вольфенбюттеля, находим вторую часть манускрипта и прячем ее в надежном месте. Я все понятно изложил?

Ксандр кивнул:

— Совершенно.

Ферик поднялся, оставив на столе несколько монет:

— В этой стране за пиво всегда дерут втридорога.

Ксандру ничего не оставалось, как последовать за ним.

Мимо пролетали лужайки и изгороди домов, сельский пейзаж штата Нью-Йорк темным пятном расплывался на фоне шафранового неба. Лимузин несся по шоссе-двухрядке, поразительно легко маневрируя, всего раз или два уйдя за тонкую разделительную линию в своем порыве к высокой скорости. Водителю, похоже, дела не было до трех молчаливых пассажиров, каждый из которых бессмысленно пялился в убегающий горизонт и играл доставшуюся роль.

Саре выпала роль просто ждать. Понимала, что не много смогла бы почерпнуть от двух сидевших рядом мужчин. Они — посыльные, и ничего больше, люди, кого послали найти и принести добычу, что за добыча и зачем она — они не знали и не хотели знать. Незачем было нарушать показушное спокойствие ненужной болтовней. Лучше за это время наметить план действий. Было бы очень мило со стороны Джасперса подбросить побольше сведений, но ей придется обходиться тем, что есть.

При мысли о нем на лице Сары появилась улыбка. Трудно было отпускать его в Лондон одного. Выбирать. Всегда выбирать. И, даже зная, что рядом с ним будет Ферик, который, если что, защитит, она никак не могла отделаться от воспоминания о заботе, какой полнился его взгляд, когда они выходили из кафе. И об объятии. Удивилась, само собой, но удивление оказалось куда приятнее, нежели она готова была признать.

Лимузин сбавил ход и съехал с шоссе на дорогу, пролегавшую вдоль внешней ограды частной посадочной полосы, ярдов через пятьдесят появилась будка из-за проволочного ограждения: для особых клиентов у аэродрома был отдельный вход. Машина еще раз притормозила, поворачивая. Никаких расспросов — охранник узнал номера и, жестом пропуская черный «линкольн», приветственно кивнул, глядя на затемненные стекла машины, въезжавшей на бетонку. Слева ярдах в ста поджидал частный самолет, под крыльями которого мигали по два красных огонька. Сара переключила внимание на мужчину, сидевшего напротив нее. Тот продолжал пялиться в окно, чувствуя на себе ее взгляд и с удовольствием не обращая на этот взгляд внимания.

Спустя пять минут Сара уже удобно устроилась, пристегнувшись ремнем, в одном из шести кресел в основном салоне самолета. Оба ее спутника уселись по бокам. Интересно, мелькнула у Сары мысль, не ее ли нью-йоркские подвиги причина их осторожности. Неведома и неудержима. На все способна. Будут следить за ней, но на расстоянии. Лететь не близко, если на шесть миль в небеса забрались.

Ускорение на взлете помогло избавиться от некоторого стеснения в плечах, перегрузка вжимала ее в мягкую обивку поднятой вертикально спинки кресла, и спина приходила в норму просто от физического усилия. Еще ребенком Сара полюбила этот момент отрыва, когда двигатель ревет что есть силы, потом следует легкий подъем, когда идет вверх нос, обретший свободу, самолет мягко взмывает, будто тянет за собой невидимую резинку, насыщается ее эластичностью, пока в последнем рывке не пронзает облачную пелену и не вырывается навстречу солнечному свету, оставляя далеко внизу все мысли о земле. Теперь же, когда самолет выровнялся, Сара повернула голову влево и взглянула в небольшой овальный иллюминатор. Желтоватый туман скользнул мимо них: холодное солнце нежило крыло металлическим сиянием. Летели на юго-восток. У Сары всегда было потрясающее чувство ориентации. Она смежила веки.