Джонатан Рабб - Заговор

В начале 1969-го его неожиданно увольняют, а затем он попадает в черный список других основных телеканалов — это еще одна прореха в сведениях.

Улучив момент, Сара сделала несколько пометок, после чего обратилась к немногим последним страницам. История после 1969-го общеизвестна. Купив несколько радиостанций (источник первоначального капитала неясен), Тиг выгодно внедрил их в сеть местных телефирм и к 1973 году владел крупнейшим комплексом средств массовой информации на Юго-Западе. Затем, в 1975-м, он переключился на телекоммуникации, широко развернув бизнес в Вашингтоне. Его участие на ранних стадиях СОИ [4] Провозглашенная в марте 1983 г. президентом Рональдом Рейганом программа «Стратегической оборонной инициативы» (СОИ). до сих пор неясно, но к тому моменту, когда программа «звездных войн» достигла апогея, он оборвал все вашингтонские связи. В настоящее время Тиг связан с Европой, Юго-Восточной Азией и Южной Америкой. К 1992 году на околоземной орбите находилось предположительно пять-семь спутников, начиненных электроникой: все под эгидой недавно созданной компании «Тиг телеком», обосновавшейся в Сан-Франциско.

А потом опять (так же стремительно, как и уход в технику) подвижка: Тиг сосредоточился на «Тиг в тик», вечернем ток-шоу, которое шло в сетях домашнего кабельного телевидения. Если в 1993 году к передаче подключались четыре процента пользователей, то в 1997-м уже двадцать два — легендарный взлет по всем меркам. Рейтинги утвердили Тига первым среди «проповедующих политиканов» вольного эфира.

Последняя страница была заполнена второпях. Сара прочла:

«Главная его цель — поддерживать репутацию поборника того, что задевает чувствительные струны трудящихся. В последние пять лет он придал такому образу куда большую общественную значимость через коалицию центра. Малоприметная поначалу, коалиция обрела значительный размах и ныне утвердилась как светоч в море повседневных забот маленьких городов. Несколько лет назад во время сильного наводнения на Среднем Западе добровольцы коалиции доставляли продукты, оборудование и специалистов-медиков в наиболее отдаленные из пострадавших районов. Сам Тиг объездил более двадцати населенных пунктов не как записной оратор, а как человек, предлагавший в помощь лишнюю пару рук. Хотя большинство сходится на том, что в данный момент собственных политических притязаний у Тига нет, совершенно очевидно, что этой сдержанности отведен короткий век. На недавних довыборах в законодательное собрание штата Айова Тига вписали в бюллетени около четырнадцати тысяч избирателей. Он не является жителем Айовы».

На этом досье заканчивалось. Сара положила папку на колени и закрыла глаза. Последние несколько страниц она читала не так внимательно, как они (ей было ясно) того заслуживали: все мысли были заняты трехлетней прорехой похождений Тига в Европе. Вопросы оставались. Кто (или что) позволял ему потом в течение сорока лет избегать недреманного ока одной из самых дотошных разведок в мире? Как удалось-таки утаить эти три года? Три года безымянности. Безотчетности.

Мысли внезапно перекинулись на собственное прошлое, замелькали образы, вторгаясь в видения жизни, которую она вела когда-то давным-давно и которая сейчас с недоброй поспешностью напоминала о себе. Ее, Сары, год безымянности, безотчетности. Ее прореха, которую стоит заполнить. Действительность теней. Жизнь, сотворенная комитетом, личность, вылепленная КПН, — это они обеспечили ее внедрение в чреватое взрывом безумие Ближнего Востока. А ведь как быстро сумела она утратить себя, отбросить Сару Трент, освоиться в пустоте без всяких связей. Пустота, придавшая насилию леденящую легкость, удобство. Память по-прежнему свежа, не слабеет с течением времени, чем дальше, тем острее становится.

Амман.

— «Аэропорт»! — Пронзительный голос проводника вырвал Сару из плена буйных наваждений. — Прибываем на станцию «Аэропорт». Стоянка три минуты.

Ей стало зябко, пальцы дрожали, когда она тянулась за пальто. Не тратя времени на то, чтобы попасть руками в рукава, закутала плечи и грудь поплотнее, пальцы сами собой потянулись к щеке, к внезапно покрасневшим глазам. Глубоко вздохнув, она откинула голову на мягкую обивку сиденья и сосредоточенно следила, как замедлял движение поезд. Гнетущее биение в висках стихало. Сару приучали усмирять такие вспышки.

Вашингтон. 26 февраля, 12.43

Дискета выскочила из щели дисковода: сорок секунд на загрузку информации, двадцать — на загрузку последовательности ожидания. Все работает как часы. Молодой человек взял дискету и положил в карман. Одет он был в комбинезон, обычное облачение техперсонала банка «Ходж Вентуорт», который вот уже более ста пятидесяти лет вел дела и счета вашингтонской элиты. Одежду молодой человек нашел четыре часа назад в условленном месте, пропуск и дискету получил накануне по почте.

Выключив компьютер, он вышел из-за стола. Вынув из кармана лампочку, стал вкручивать ее в пустой патрон. Затем его сюда, между прочим, и послали, потому-то и пропустила его сюда, на одиннадцатый этаж, охрана. Кинул перегоревшую лампочку в мусорную корзину и проверил, горит ли новая. Отлично!

В то же самое время другой молодой человек (сходным образом экипированный и обученный), пробравшись в подвал, стоял у сооружения, напоминавшего большой шкаф для медицинских инструментов, но напичканный проводами и компьютерными процессорами: узел линий телефонной и модемной связи всего здания. Вытянув два проводка, молодой человек один перекусил, а другой стал прилаживать при помощи двух медных контактов к маленькому черному коробку. Через несколько секунд на коробке загорелся зеленый огонек, ставший затем желтым. Приладив кусок липучки к задней стенке коробка, молодой человек прикрепил его к боковине приборного шкафа и закрыл дверцу.

Три минуты спустя молодые люди появились в вестибюле, выйдя из разных лифтов: комбинезоны уже лежали свернутыми в кейсах, на серебряных цепочках болтались новые пропуска. Один комплект от Всемирного банка, другой — от федеральной власти. Синие блейзеры и серые брюки выдавали в молодых людях новоиспеченных спецов-чиновников. Никто не обратил внимания ни на них, пока они, пройдя через вращающиеся двери, направлялись к стоявшей у бровки машине, ни на молодую женщину, которая, сидя в машине, поджидала их.

Операция заняла двадцать семь минут: на четыре минуты меньше, чем они планировали. Это означало четыре дополнительные минуты на путешествие в аэропорт Даллеса. [5] Международный аэропорт имени Аллена Даллеса в Вашингтоне.

Подойдя к машине, молодые люди бросили кейсы на переднее сиденье, а сами уселись на заднем. Оба стянули пиджаки и принялись развязывать галстуки, когда молодая женщина вручила каждому по целлофановому пакету.