Валери Стиверс - Кровь нынче в моде

Пока, наконец, его у нее для нас совсем не осталось.

Спустя пару лет после того, как Эва бросила нас с отцом, я прошла по всему нашему дому, собрала все ее фотографии, сложила их в коробку и засунула в самый дальний угол моего стенного шкафа. В доме Виктории я, конечно, не могла сделать то же самое, однако решила избегать кабинета, где они висели. Я просто ушла оттуда и закрыла за собой дверь.

В конце концов я нашла домашний кинотеатр с экраном во всю стену, но смотреть что-то в одиночестве показалось мне слишком скучным, поэтому я позвонила Сильвии.

Мы с ней дружили в школе. А начиная со второго курса в Брауне жили вместе и были настолько близкими подругами, что делились друг с другом абсолютно всем. После получения диплома она уехала домой в Лос-Анджелес, чтобы работать там помощником стилиста модного сайта! В Интернете тоже проходят показы моделей модной одежды. Я сделала то, что считала благоразумным, — вернулась в родной город, где мне предстояла работа в Службе спасения. Мы давно не виделись.

— Вот жопа! — произносит она вместо приветствия. Должно быть, она за рулем. — Извини, милая. Ты у Виктории?

— Да.

— Сделай побольше фотографий для иллюстрации моего романа.

— Ладно.

Сильвия — невысокая полная мечтательная девушка с милым личиком, хотя в свою привлекательность она не верит, — старательно иллюстрировала свой мрачный шедевр еще со школы, хотя, начав работать, не могла больше уделять этому много времени. Этот роман — туманная садомазохистская выдумка про ангелов и демонов в замысловатом стиле Римской империи. Не уверена, что он будет пользоваться спросом.

— Я как раз только что думала о тебе, — говорит Сильвия. — Ты ведь, наверное, в этом месяце прочла все модные журналы от корки до корки? Плюс все веб-сайты? Потому что Нико, мой босс, говорит, что Лиллиан Холл узнает все новости раньше других. Говорят, будто она, проводя все ночи напролет на модных показах, отправляется оттуда сразу на работу и, тем не менее, не заглядывая ни в одну газету, знает обо всех важных событиях. Она, мол, черпает это прямо из эфира — как сотовый телефон перезагружается днем, чтобы сэкономить время.

— Разве это хорошо, если твой мобильник умнее тебя?

— Безусловно, дорогая.

— Всюду спрашивают про «Олдем», — продолжает она. — В народе его называют Империей дьявола, а само здание — Темной башней. Испугалась? Да брось! Это самая преуспевающая издательская компания в мире. Они хорошо платят. Однако там очень любят увольнять людей — публично и оскорбительно. У них это своего рода ритуал.

Во что я вляпалась?

— Я постараюсь избежать этого ритуала.

— Милая, у тебя все получится. А теперь скажи мне, что ты решила надеть…

Не доходя несколько домов до «Олдем инкорпорейтед», я уже чувствую: что-то не так.

Когда я решила прогуляться пешком от дома моей тети до своей работы, то поначалу утренняя суета центра Нью-Йорка приятно отвлекала мое внимание от нервных кишечных спазмов. Я даже сделала с помощью мобильника фото для Сильвии — рекламный щит «Тэсти», провозглашающий: «Чем больше вы покупаете, тем вы привлекательнее!»

Однако по мере приближения к офису я начинаю замечать ледяные взгляды других женщин. Они изучают мое лицо, тело, одежду, и во всех этих взглядах можно прочитать: «Я оцениваю тебя, и пусть тебе не кажется, что мое мнение — это вздор». Я ловлю на себе чей-то пристальный взгляд. Женщина уставилась на меня так, как будто я телеканал, который она в данный момент смотрит, причем ей скучно. Я прохожу мимо вереницы свободных такси, продавцов-разносчиков «Нью-Йорк пост» и серебристых тележек, с которых продают кофе, пончики и сандвичи с яичницей. Мимо меня то и дело снуют высокие тонкие девушки в шикарных нарядах — все больше блондинки в невероятных черных узких юбках до колен или обтягивающих черных брюках и туфлях на высоком каблуке. Передо мной мелькает множество вариантов хлопчатобумажных блуз с высокими воротничками и короткими рукавами. И никаких гипертрофированных спортом женских бицепсов или неприятного искривления пальцев на ногах. На углу Пятьдесят второй улицы и Седьмой авеню я поднимаю глаза и смотрю вверх, выше и выше… до тех пор, пока не начинает кружиться голова. Я вглядываюсь в высоченную конструкцию из черного стекла, которая может быть только штаб-квартирой «Олдем», и ничем иным. Темная башня — самое подходящее название.

Что я здесь делаю? Я чувствую ледяной холод в жилах, приступ настоящего страха, потом меня накрывает волна смущения.

Вчера вечером, после телефонного разговора с Сильвией, я решила, что если уж собираюсь работать в стильном журнале, то мне следует иметь и свой собственный стиль. Моя коллекция платьев от Эвы, к счастью, давала такую возможность, а после просмотра старых семейных фотографий у меня зачесались руки. Для своего дебюта в «Тэсти» я выбрала шелковое облегающее фигуру платье Эвы с красно-белым рисунком, напоминающее арабскую куфию. Длиной оно было до пола, но я укоротила его и сделала разрезы, так чтобы были видны бедра, и затянула на талии широким поясом из кожзаменителя. Под это платье подошли только хлябающие матерчатые туфли, и, чтобы отвлечь от них внимание, я повязала на запястье красную бархатную ленточку. Я выгляжу… мягко говоря, нестандартно.

Не сошла ли я окончательно с ума?

Я подхожу к зданию, чувствуя на себе множество взглядов. Эти белокурые клоны вот-вот начнут уничтожать меня взглядами за нарушение дресс-кода. Я резко останавливаюсь у горы из черного стекла перед вращающейся дверью, а затем так же резко делаю шаг в сторону. Просто надо взять себя в руки, успокоиться. Навстречу мне спешит женщина, которой далеко за тридцать, выглядящая не такой совершенной, как другие, и очень напряженной. Ее светлые волосы небрежно собраны в конский хвост. Рукой, в которой она держит стакан айс-кофе, женщина прижимает к груди довольно внушительную беспорядочную кипу бумаг. Бумажные листы выскальзывают… Я бросаюсь вперед, чтобы помочь ей. Она отскакивает назад, очевидно, испугавшись меня. Теперь уже вся кипа вываливается из ее рук, и подхваченные ветерком бумаги, кружась, разлетаются перед входом.

— О, черт!

— Простите! Я не хотела пугать вас, — говорю я, нагибаясь (осторожно, поскольку юбка очень короткая), чтобы поднять несколько листов. — Просто я заметила, что бумаги выскальзывают у вас из рук, и подумала, что могу помочь.

— Акт альтруизма в «Олдем инкорпорейтед»? — удивленно-вопросительно произносит женщина. — Вы, должно быть, новенькая.

— Класс! Угадали, — улыбаюсь я.

Мы вместе ползаем, собирая разлетевшиеся бумаги.

— У меня сегодня тоже в некотором смысле первый день — говорит она. — Я только что вернулась из декретного отпуска после рождения третьего ребенка. Невероятно, но факт. — Она, кажется, впервые поднимает на меня глаза, потом тихо говорит: — Не обижайтесь, но вы совсем не похожи на сотрудников «Олдем».