Валери Стиверс - Кровь нынче в моде

— Думаю, что вот эта — Алекса, — говорю я.

— Мне надо идти, — пятится Джеймс.

Я увеличиваю расправленное крыло, надеясь на чудо.

— Смотри! — кричу я. — Ее когти украшены кристаллами от Сваровски. — Это правда — видны сверкающие прозрачные безделушки на фоне алеющего неба.

Он смотрит на снимок:

— Это солнечные блики.

— Да нет же!

Он снова берет камеру, мгновение смотрит на изображение, затем выключает ее и убирает в сумку.

— Невероятно, — говорит он, — а нет ли у тебя еще каких-нибудь доказательств?

Два часа спустя, когда я рассказала ему все, он добавил еще пару фактов, которых я не знала. Например, что в его обязанности входит также выписывать счета для фотоотдела, и у него вечная проблема: частенько он не может найти многих моделей, работавших на нас, чтобы заплатить им.

— Как правило, это новенькие. Они получают небольшое вознаграждение и шанс создать свое портфолио. Может, это им не очень-то и нужно, но все равно странно. Шестнадцатилетние девушки вряд ли отказались бы получить свои пятьдесят баксов.

Однако больше всего его интересуют не подробности о «модном убийце», а необъяснимая привязанность ко мне Лиллиан. Я мысленно замяла этот пункт. Тайная тщеславная часть меня желает верить, что она любит меня, потому что я умная и веселая и потому что она и моя мама были подругами. Но, признавая, что я умная и веселая, Джеймс беспокоится, что существует еще какая-то причина. Он считает, что это плохо — то, что я посвящена в тайны жизни вампиров. По его мнению, это больше похоже на то, как если бы убийца позволил жертве увидеть его лицо. В этом случае он точно тебя убьет.

Теперь мы по-товарищески сидим рядом на софе. Мои босые ступни совсем рядом с его ногой.

Я говорю ему, что мне уже все равно. У меня нет выбора. Если я не вернусь на работу, они нападут на Вик или на моего отца. Я не могу этого допустить.

— Ладно, но ты должна быть очень осторожна, — говорит он. — Ты можешь вернуться на работу, но в случае чего — сразу же ко мне.

Надо же, какой он защитник!

— Кроме того, мне не нравится, что ты здесь одна, пока твоей тети нет в городе. — Его темные глаза лукаво скользят по мне. — Я мог бы остаться с тобой, пока все не утрясется.

Я отнимаю у него свою руку.

Это заставляет его задуматься кое о чем.

— Почему, черт возьми, ты позволила мне войти в Дом, если думала, что я вампир? А вдруг никто не предупредил меня о том, что у Лиллиан планы на тебя?

Я вспыхиваю. Это приводит меня в смущение.

— Просто забудь об этом, — бормочу я.

— Кейт, это же безумие.

Покраснев до корней волос, я признаюсь:

— Ты мне нравишься. И к тому же я думала, что ты пользуешься способностью вампиров контролировать разум жертвы — меня так тянуло к тебе.

Он зажмуривается, на его лице неописуемый восторг. Потом он открывает глаза и говорит:

— Иди сюда…

В понедельник утром я на посту у двери Алексы. В одиннадцать тридцать она, наконец выходит.

Мысленно я ставлю галочку — поинтересоваться у Аннабел, почему они все спят в своих кабинетах и есть ли у них нормальные жилища. Кабинет Алексы напичкан обувью, леггинсами и аксессуарами. Обитая среди этого модного барахла и всевозможных косметических средств, она, возможно, и не нуждается в отдельном помещении для проживания. Особенно если никогда не спит ночью.

— Доброе утро. — Я стараюсь говорить бодрым, но в то же время полным раскаяния голосом. — Вот новости светской хроники. — И передаю ей пачку распечаток, подготовленных сегодня.

— Положи на мой стол. — Она делает знак рукой, приглашающий меня войти в ее кабинет.

Если святая вода и навредила ей, то сейчас это незаметно.

Я прочитала в Интернете, что раны у вампиров заживают быстро.

— Что это? — спрашивает она, размахивая у меня перед носом другой пачкой.

Если она собирается делать вид, будто никакого инцидента со святой водой не было два дня назад, то меня это очень даже устраивает.

— Не знаю. Разреши взглянуть.

Я протягиваю руку, чтобы взять у нее бумаги, но не тут-то было.

— Это безалаберность — вот что это такое! — Она гневно размахивает стопкой бумаг.

Мне удается мельком заметить мои заметки на таблице. Это отчет по материально-техническому обеспечению конкурса «Тэсти-герл», который я подготовила вместе с Аннабел.

Тут мне в голову приходит другая мысль: а где спят вампиры, не имеющие собственных кабинетов? Я еще не видела Аннабел сегодня. Надеюсь, она не летучая мышь-альбинос, висящая на пожарной лестнице и вдыхающая дым сигарет шифрующихся курильщиков.

— Кто будет встречать финалисток в аэропорту? Как они доберутся оттуда до отеля? — визжит Алекса. — Почему ты не подготовила извещения о вызове на съемку?

— Никто, — говорю я, пытаясь отвечать по порядку на ее вопросы. — Я думала, они возьмут такси.

— Это не оправдание. Какая от тебя польза? Теперь мне придется исправлять твой промах.

Получается, то, что я заказала чартерный автобус и забронировала в отеле номера для моделей, не в счет. Если бы в понедельник она дала нам четкие инструкции, а не заявляла, будто мы надоедаем ей по пустякам, все ее распоряжения были бы выполнены по пунктам. Однако босс всегда прав…

— Извини, Алекса. Я встречу девушек в аэропорту. А если ты объяснишь, как должны выглядеть извещения о вызове на съемку, я их подготовлю.

— Встречать в аэропорту гостей — подходящая работа для стажеров, — цедит она сквозь зубы. — Но слишком хорошая для тебя. Я пошлю туда Нину и Рэйчел.

— Извини, Алекса. — Больше мне нечего сказать.

— Тебе удалось одурачить Лиллиан, но со мной этот номер не пройдет. Ты получишь то, что заслуживаешь.

Догадываюсь, что эти слова имеют отношение к тому, что случилось в среду.

— Извини, — повторяю я. — Это была ошибка.

Она фыркает:

— Видишь, что ты наделала?

— Ты выглядишь превосходно.

Этого не надо было говорить. Ее глаза сужаются от злости.

— Потребуются недели, прежде чем я снова буду выглядеть на фотографиях, как раньше, — блестяще!

Вероятно, это самый большой вред, который я могла причинить ей. Ее бирюзовые кошачьи глаза загораются от бешенства.

Желваки перекатываются на ее белых от пудры щеках, тонкие руки дрожат. Я чувствую приближающуюся опасность. Она резко выбрасывает руки вперед, и я вижу ее ногти — как всегда наманикюренные, но с дугами грязи под ногтями, просвечивающей сквозь бледно-розовый лак. На моих глазах ногти стремительно удлиняются, превращаясь в опасные, длинные, бледно-розовые, остро наточенные когти. Быстрым взмахом руки она рассекает кожу у меня на щеке. Чеснок, которым я натерлась сегодня утром, ей нипочем.

— Алекса! — В дверях появляется Аннабел с «соком» каждой руке. Никогда я еще не была так рада видеть ее. — Вспомни, что сказала Лиллиан!