Джефф Лонг - Стена

Теперь послышался звук, с каким камни шевелятся в своих гнездах, когда по ним лезут.

Хью почувствовал, что его голову начало распирать изнутри. Из глаз текло. Кровь уже промочила бакенбарды. Он сделался столетним стариком.

По дну платформы зашуршало что-то, похожее на сухой и тонкий прутик. Пробежало по нейлоновому полотнищу, очертив участок, на котором они сидели, словно убеждаясь, что люди здесь. Хью почувствовал, как что-то легонько прикоснулось к его ягодицам и приостановилось прямо под задним проходом, отчего он сразу сделался беззащитным перед всем, что могло последовать далее. Он закусил губу, отчетливо ощущая вкус крови, запекшейся в усах. «Не шевелись!» Оно сдвинулось и перешло к соседям.

Кьюба напряглась и застыла.

Через полминуты дернулся Огастин.

Она выбирала и раздумывала.

Никто не двигался. Хью осмелился сделать крошечный глоток воздуха. Совершенно беззвучно.

Внезапно платформа вздыбилась. Кьюба еще крепче стиснула его руку. Хью вцепился в якорь. В следующее мгновение наружный край платформы рухнул вниз и опять повис на растяжках.

Еще один рывок.

Боковые трубки сломались. Материя с треском разорвалась. Пропасть ринулась на них, словно дикий хищный зверь.

В платформе появилась дыра, в которую как засосало ноги Хью. Он провалился по пояс и полетел бы дальше, если бы не веревка, привязанная к его страховочным ремням. Он чуть не заорал от страха, но все же смог удержать крик в себе.

Забыв об остальных, он ухватился за петлю и подтянулся. Но земное притяжение — хотя он готов был поклясться, что это руки, — ухватило его за лодыжки. Быстро и крепко, словно длинными когтями. Ужасная тяжесть повисла на нем, поползла выше. «Король ящериц». Этого не могло происходить на самом деле. Хватка переместилась на бедра. Что-то продолжало тянуть его вниз.

Ему хотелось заорать и начать брыкаться. Видеть, что происходит, но в то же время ничего не видеть. Это точь-в-точь походило на мгновение перед тем, как упасть. Ты знаешь, что это случится. Но держишься. Не сдаешься.

Он нащупывал петли повыше. Никто не издавал ни звука. Они понимали только одно: платформа порвалась, и они проваливались в ночь. Петли скрипели под весом трех человеческих тел. Хью казалось, что он весит не меньше тонны.

Он почувствовал, как чьи-то пальцы принялись нащупывать пряжки его страховочной системы. Это пыталось отцепить его от стены. «Господи, что это такое?»

Их спас Огастин.

— Анди? — крикнул он.

И атака прекратилась так же внезапно, как и началась. Тяжесть, висевшая у него на ногах, исчезла. Хью почувствовал, как его потянули вверх за нагрудный ремень; это оказалась Кьюба, она затаскивала его на остатки платформы. Это ей принадлежали напугавшие его пальцы. Хью привалился спиной к скале.

— Анди? — повторил Огастин.

— Тише, — предупредил Хью.

— Она уходит!

— Пусть уходит.

— Анди?

Раскачивание платформы прекратилось. Но никто не смел пошевелиться. Без света нельзя было оценить повреждение. Хью чувствовал поток холодного воздуха снизу. Мембрана, отделявшая их крохотный мирок от зиявшей внизу пустоты, была порвана. Он нащупал край дыры кончиками пальцев. Но, пока не рассветет, бессмысленно пытаться что-то сделать, тем более что он не осмеливался даже протянуть ладонь в пустоту. Он не хотел знать ни того, что с ними случилось, ни того, чем это могло закончиться.

Так они и сидели и, хотя продолжали тесно прижиматься друг к дружке, превратились в животных, изначально одиноких и не знающих чувства локтя. Плечо Кьюбы уже не отличалось от скалы, в которую упиралась его спина. Он перестал осознавать стенки палатки. Существовали только Эль-Кэп и пустота.

Казалось, что ночь никогда не кончится.

Хью задремал и видел во сне водопады, а когда проснулся, оказалось, что вода реальна. Он слышал ее журчание за стеной палатки. Открыв глаза, он увидел, что полог светится густо-красным цветом спелой вишни. Не поверив своим глазам, он прикоснулся к стенке. Нейлон был теплым. На небе появилось солнце.

Справа от него Кьюба и Огастин сидели скорчившись, положив головы на колени, опираясь друг на друга, и, возможно, переживали совместные воспоминания. Пока все трое спали, рассвет поднялся по стене и заполз под крышу. Блестки инея таяли прямо на глазах. Головная боль прекратилась. Можно было подумать, что кошмар минувшей ночи случился во сне.

Очень медленно Хью приступил к изучению ущерба. Во сне они так прижались друг к другу, что он не сразу увидел согнутую трубку. Тент палатки осел на головы сидящих. Когда же он сдвинул спальный мешок, оказалось, что пол разорван от края до края. И в прорехе зияет пропасть в полмили глубиной.

Она исчезла. Хью сначала бросил туда быстрый взгляд, а потом всмотрелся пристально. Его спальник — ее саван — был пуст. Сложная система узлов и петель превратилась в беспорядочную путаницу. Анди сбежала.

— Просыпайтесь, — сказал он.

Журчание воды делалось все громче и громче.

Свет играл на стенке палатки. Внизу переливались на камне цвета и оттенки. Почерневшими ногтями Хью развязал узлы, содрал палатку с головы и увидел нечто настолько великолепное, что у него захватило дух.

Они оказались внутри радуги.

С крыши лились талые воды, закрывая Глаз сплошной завесой. Чуть ниже полог сужался, образуя большую длинную струю, тянувшуюся до самой земли. Завеса становилась то тоньше, то толще, и оттого радуга слегка колебалась.

Хью закончил разорение своей самодельной палатки, отвязал края от растяжек, и полотнище на несколько секунд повисло в воздухе, после чего его подхватил и унес водопад. Огастин прикрыл глаза рукой. На скулах и черных волосах Кьюбы играли цветные пятна.

Несколько минут они смотрели, ошеломленные зрелищем. В воде плясали видения рая, мерещились изящные башни, рощи на холмах и золотые солнца. Радуга не стояла на месте. Она плавала направо и налево, вверх и вниз. Брызги с шелестом осыпали молитвенные флаги, которые обрели совсем уж фантастические цвета. Из долины доносился почти неумолчный грохот разбивающихся ледяных пластов.

На протяжении всей своей жизни, посвященной исследованиям, Хью всегда приходилось искать красоту мира. Но никогда еще не бывало такого, чтобы она сама выходила к нему таким вот образом. Он заглянул в глубины памяти. Удалось вспомнить один подобный случай, но красота там была иная. Несколько десятков лет назад, дождливым днем в Йосемит-лодж, он поднял голову от карты, которую рисовал, и увидел стоявшую перед Энни. Радуга напомнила ему ту минуту.

— Ну, и чего мы ждем? — спросил Хью.

Красота не переносит продолжительного контакта с человеком. Едва успеваешь ощутить ее, как иллюзия увядает. И любовь тоже бывает чересчур сильной. Он узнал это на собственном опыте. Лучше, не задерживаясь, идти вперед.