Кен Бруен - Мученицы монастыря Святой Магдалины

— Может, ты думаешь, что пришло время примирения, но… это просто все очень печально.

Я двинулся к двери, хотел оглянуться, но мать уже сожгла во мне душу. Я спустился по лестнице. Появилась медсестра и спросила:

— Все прошло хорошо?

— Да.

— Уверена, ей станет легче.

Я не смог сдержаться:

— Откуда такая уверенность?

Она смешалась, поколебалась и ответила:

— Я хочу сказать, она теперь знает, что приходил сын.

— Ни черта она не знает.

Мой гнев поразил нас обоих. Я не хотел отыгрываться на медсестре, но она оказалась под рукой. Я взглянул на свою правую руку, которая так крепко сжала перила, что стала казаться прозрачной. Медсестра направилась в кухню. Я попросил:

— Позвоните мне, если будут изменения.

Я уже дошел до двери, когда женщина сказала:

— Я понимаю, вам тяжело видеть ее в таком состоянии.

Мне хотелось повернуться, послать ее с ее пониманием куда подальше, но я ограничился тем, что сказал:

— Тяжело? Правильно, именно так.

Надеюсь, я не слишком громко хлопнул дверью.

Я прошел по Колледж-роуд, чувствуя, что меня преследует тьма. Уверен, обернись я — она бы меня поглотила. Соблазн обнять тьму был велик. В моей голове все звучали и звучали слова, которые повторяют, ведя приговоренного на казнь: «Мертвец идет». Алкоголики живут каждым отдельным днем, ощущая неизбежность рока. Когда я добрался до Фейер-Грин, отходил автобус. Меня охватило непреодолимое желание оказаться в нем. Я уселся на парапет, подальше от всяческих искушений, планов и мечтаний. Никогда еще я не был так близок к тому, чтобы сдаться. Недалеко от меня сидел потрепанный пьяница. У ног его стояло с полдюжины пластиковых пакетов. Из одного из них он достал бутылку «Бакфаста» и поставил ее на голову. Я был совсем близко, на расстоянии вытянутой руки, смотрел прямо на него. Он не замечал ни меня, ни кого-либо другого.

Он начал петь. Снова «Абба». Поверить невозможно.

«Фернандо».

Голос был чистым, на удивление хорошо поставленным. Я почувствовал слезы на глазах и выругал себя за излишнюю сентиментальность.

«Абба»!.. В смысле… А… да ладно.

Я буду писать, и я не стану лгать.

Так что когда самодеятельные писатели советуют поискать в себе ребенка, я полагаю, они не имеют в виду меня.

Рано утром мне позвонил адвокат. Начал он следующим образом:

— Вы заплатили за урон, нанесенный разбитым стеклом.

— Да.

— Это помогло.

— В самом деле?

— Ну да. Я рад сообщить вам, что остальные обвинения сняты.

— Даже предъявленные полицией?

— Я играю в гольф с Кленси. Очень приятный малый. Он, безусловно, не станет преследовать своего.

— Он так сказал?

— Не совсем, но ведь вы тоже служили в полиции.

— Я поражен.

— Такая уж у меня работа — поражать людей.

— Что я могу сказать? Спасибо.

— Вообще-то вам надо благодарить не меня.

И он повесил трубку.

Я позвонил Кирстен. Она долго не подходила к телефону, потом отозвалась:

— Слушаю.

— Кирстен, это Джек.

Минутное молчание, затем:

— Полагаю, ты уже в курсе хороших новостей.

— Да, и я думаю, что без тебя не обошлось.

— Ты так думаешь?

— А разве нет?

— Мне не хотелось, чтобы ты попал в тюрьму… или кто-то еще.

— Я это оценил.

— Надеюсь.

Клик.

Утро выдалось ясным, даже с намеком на жару. Я направился в Ньюкасл. Пора навестить Риту Монро. Мне хотелось увидеть, как она прореагирует на мое сообщение, что я знаю, кто она такая. Возможно, она даже не вспомнит мать Билла, но она точно не забудет монастырь Святой Магдалины. Я об этом позабочусь.

Когда я нажимал на кнопку звонка, сердце мое стучало. Никто не отозвался. Я отступил на шаг и посмотрел на окна. Из соседнего дома вышел мужчина и сказал:

— Она вам не откроет.

— Почему?

— Умерла.

— Что?

— Сердечный приступ, как раз на том месте, где вы стоите. Она ходила в магазин. Продукты раскатились по дорожке.

— Когда?

— Три дня назад.

Он присмотрелся ко мне и спросил:

— Вы ее родственник?

— Нет.

— Я так и думал. Она держалась скрытно. Достаточно вежливо, но дружелюбной ее никак нельзя было назвать. Слышал, будто она была учительницей.

Я повернулся, чтобы уйти, и мужчина сказал:

— Думаю, дом продадут. Потом добавил:

— Только бы не сдавали студентам. Вот уж мне тогда не повезет.

Следующие несколько недель я не высовывался, принимал совсем мало «колес» и выпивал только две кружки пива вечером. Умудрился совсем отказаться от виски. Почти чистая жизнь, во всяком случае, с моей точки зрения.

И я читал, не так быстро, но самые разные книги. Снова начал обращать внимание на мир.

Джеффри Арчел отправился в тюрьму, и предсказания упадка повсеместно оправдались. Конечно, виноват в этом был не Арчер, но два события совпали. В Генуе массовые беспорядки, а Тим Хенман снова проиграл на Уимблдоне.

Миссис Бейли заметила:

— Вы, похоже, ведете очень тихую жизнь.

Я вяло ей улыбнулся, давая понять, что это часть генерального плана, и она добавила:

— Недавно казалось, что вся Вселенная свалилась вам на голову.

Я много думал о зле и его проявлениях в моей жизни. Не знаю, возможно, было во мне нечто, что его привлекало, или все происходило по воле случая. Я обратился к Скотту Пеку за разъяснениями. Он сказал:

Типично для тех, кто сам олицетворяет зло, обвинять в этом других. Будучи не в состоянии объяснить свои собственные недостатки, они оправдывают их наличие, обвиняя других. Если необходимо, они во имя справедливости способны даже уничтожить этих других.

Если вам вздумается прочитать о настоящем, большом зле, вы не должны пропустить книгу Пека «Люди лжи».

Подумал о своей спокойной жизни: «Так я могу и привыкнуть».

Я заходил к Джеффу переброситься парой слов, чаще всего по вечерам. Однажды он сказал:

— Из твоих глаз исчезла затравленность.

— Я почувствовал свободу.

Я даже несколько раз навестил мать. Заметных изменений в ее состоянии я не обнаружил, но в моем отношении такие изменения произошли. Я уже не так ненавидел эти посещения и чувствовал, как исчезает стена отчуждения. Я ждал появления Терри Бойла, но так и не дождался. И что бы я ему сказал? Что я не занимаюсь делом Кирстен, потому что она вытащила меня из тюрьмы?

Я сидел в пабе Джеффа, наслаждаясь своей спокойной жизнью. Вошел мужчина, остановился около меня. Я не сразу выудил его лицо из памяти. Молодой, смуглая кожа… Я рискнул:

— Джеральдо?

Я познакомился с ним на вечеринке у Терри. Он был его партнером. Джеральдо сказал:

— Да… Терри говорил, вы всегда ходите сюда.

Еще на той вечеринке я почувствовал, что есть в нем нечто располагающее. Я спросил: