Джонатам Келлерман - Пациент всегда мертв

— А что-нибудь о навязчивом поведении?

— Нет, ничего такого, но они с ним какое-то время не виделись. Их сильно потрясло известие о том, что его убили. Оба не представляют, кто мог желать Гэвину зла и с какой блондинкой он мог встречаться, кроме Кайлы. Один из них назвал ее избалованной крошкой.

— А что с блондинкой?

— Я обзвонил телевизионные станции: спрашивал, не покажут ли они посмертную фотографию девицы. Мне сказали "нет", потому что это слишком шокирующе подействует на зрителей, но если художник подретуширует снимок, то они могли бы нам помочь. Если позволит эфирное время. Я отправил одну из фотографий нашему рисовальщику; посмотрим, что получится. Быть может, газеты поместят ее реальное фото. Подарят бедняжке пятнадцать секунд славы.

— "Слишком шокирующе". Они сами-то смотрят собственные телепередачи? Видят, сколько там грязи и крови?

Майло рассмеялся.

— СМИ говорят о службе обществу, а сами торгуют рекламным временем. Алекс, со мной разговаривали, будто с каким-нибудь козлом от шоу-бизнеса… О'кей, вот мы и приехали. Почему бы тебе не объехать дом сзади и не посмотреть, на месте ли "мерседес" Мэри Лу?

Его не было, однако мы все равно запарковались и вошли в здание. Дверь в помещение "Пасифика-вест" оказалась не заперта. На этот раз приемная не была безлюдной. Высокая дама лет сорока ходила из угла в угол, заламывая руки. Облегающий серый тренировочный костюм, белые спортивные носки, розовые кроссовки "Найк". Длинные ноги, крошечная грудь. Короткие черные, подкрашенные на концах волосы начесаны вперед. Запавшие; слишком блестящие голубые глаза припухли. Лишенное косметики, цвета консервированного лосося лицо лоснилось. Кожа вдоль линии волос и вокруг ушей словно подернулась паутинкой — следы недавно сошедшей кожи. Выражение лица говорило, что она привыкла к плохому обращению, но научилась возмущаться по этому поводу. Она не обратила на нас внимания и продолжала ходить взад-вперед.

Все три кнопки вызова были красными. Доктора Гулл, Коппел и Ларсен вовсю занимались исцелением душ.

— Хотелось бы знать, когда заканчивается ее сеанс? — поинтересовался Майло, вроде как ни к кому конкретно не обращаясь.

Черноволосая женщина продолжала ходить по комнате, но на вопрос отреагировала:

— Если вы о докторе Коппел, то будете за мной. Мой сеанс должен был начаться двадцать минут назад. — Она еще дважды пересекла комнату, взъерошила волосы на голове и остановилась, чтобы рассмотреть лежавшие на столе журналы. Выбрав "Модерн хелс", женщина полистала его, свернула в трубку и еще походила по комнате, держа журнал в опущенной руке. - Двадцать три минуты. Ее счастье, если у нее окажется какой-то особый случай.

— Обычно она очень пунктуальна, — сказал Майло.

Женщина остановилась и повернулась к нам. Ее лицо вдруг напряглось и одновременно исказилось гримасой. В глазах зажегся ужас, словно она заглянула в бездну.

— Вы не пациенты.

— Почему же? — Майло придал голосу игривость.

— Нет, нет, нет, нет. Вы похожи… Почему вы здесь?

Он пожал плечами и расстегнул пуговицы на пиджаке:

— Мы просто хотим поговорить с доктором Коппел, мэм…

— Ну уж не выйдет! — крикнула женщина. — Я следующая! Мне необходимо с ней повидаться!

Майло взглянул на меня, моля о помощи.

— Конечно, — мягко сказал я. — Это ваше время. Мы уходим, вернемся позже.

— Нет! Я имею в виду… вы не обязаны уходить, это место мне не принадлежит, я не вправе требовать ничего такого. — Она поморгала, чтобы побороть слезы. — Просто я хочу иметь свое время. Мое собственное время. Это ведь не чрезмерная самовлюбленность, не так ли?

— Вовсе нет.

— Мой бывший муж заявляет, что у меня неизлечимое самомнение.

— Ох уж эти бывшие!

Она посмотрела на меня, пытаясь определить, насколько я искренен. Должно быть, я выдержал экзамен, так как она улыбнулась:

— Ладно уж, садитесь.

Мы сели.

Следующие пятнадцать минут приемная была погружена в молчание. Первые пять женщина читала журнал. Потом она представилась как Бриджет. Ее глаза вернулись к страницам, но думала она явно не о них. Кровь стучала у женщины в висках — это мне, сидящему в другом конце комнаты, было видно достаточно хорошо, — мысли метались, кулаки сжимались и разжимались; она постоянно вскидывала глаза от журнала к красной кнопке. Наконец Бриджет воскликнула:

— Я просто не понимаю!

— Давайте ей позвоним, — предложил я. — Трубку возьмет кто-нибудь из регистратуры и, возможно, сообщит нам, не произошло ли чего-нибудь чрезвычайного.

— Да! — обрадовалась она — Да, это чудесный план.

Майло вынул свой мобильник, Бриджет выпалила номер телефона, и он набрал его.

— Доктора Коппел, пожалуйста… Мистер Стеджес, она меня знает… Как так? Вы уверены?.. Да потому что я уже в ее приемной и лампочка, говорящая о том, что у нее сеанс, горит…

Он нажал отбой.

— Что, что?! — заволновалась Бриджет.

— В регистратуре говорят, что Коппел не отметилась утром, как делает всегда, и они понятия не имеют, где она находится. Перед радиоинтервью у нее были записаны два пациента, доктор их тоже не приняла.

— Будь она проклята! — вскричала Бриджет. — Вот она, самая настоящая гребаная самовлюбленность!

Схватив свою сумочку, женщина кинулась к двери, распахнула ее и с грохотом захлопнула за собой. После ее ухода повисла угрюмая тишина.

— И все-таки, — сказал Майло, — моя работа мне нравится больше, чем твоя.

Спустя пять минут он барабанил в дверь, ведущую в расположенные внутри кабинеты. Приглушенный мужской голос прокричал нечто похожее на "Подождите!", и дверь чуть-чуть приоткрылась. Глаза, которые взглянули на нас из-за квадратных очков с двойными линзами, были светло-карими и настороженными. Изучающими. В них не было удивления.

— Что происходит? — Хорошо поставленный голос с легким скандинавским акцентом. Та часть лица, которую мне было видно, — гладкая и румяная, подбородок украшен светлой, с проседью эспаньолкой. Над бородкой — чопорно поджатые узкие губы.

— Полиция, — представился Майло. — Мы ищем доктора Коппел.

— Полиция? И потому вы барабанили в дверь? — Спокойный голос… почти дружелюбный, несмотря на причиненное беспокойство.

— Вы?..

— Доктор Ларсен. Я работаю с пациентом и предпочел бы, чтобы вы ушли. Зачем вам нужна Мэри Лу?

— Я бы не хотел обсуждать это с вами, сэр.

Элбин Ларсен захлопал ресницами.

— Как вам будет угодно. — Он начал закрывать дверь.

Майло ухватился за нее.

— Офицер!..

— Ее лампочка горит, — сказал лейтенант, — но в кабинете доктора нет.

Дверь открылась шире, и Ларсен вышел в приемную. Это был мужчина за пятьдесят, ростом примерно пять футов десять дюймов, фунтов на пятнадцать тяжелее нормы, с немного отросшим седеющим "ежиком" на голове. Зеленый, ручной вязки жилет плотно сидел на застегнутой на все пуговицы бледно-голубой рубашке. Его брюки цвета хаки были отутюжены и имели безукоризненную складку, коричневые с дырочками ботинки начищены до блеска.