Джонатам Келлерман - Пациент всегда мертв

— Кто знает?

Мы прождали еще пару минут. Майло провел рукой по белой филенке ограды. Взглянул на предупреждающую табличку. Я знал, о чем он думает: вот и все меры предосторожности.

Электрические ворота открылись. Стэн Бартелл вышел из дома и, стоя на ступенях, сделал нам знак войти.

— Единственное, что им известно: здесь находится некий полицейский из лос-анджелесского управления для уведомления о каком-то парне — знакомом моей дочери. Дайте-ка мне на всякий случай взглянуть на ваши значки, — сказал он, когда мы подошли к дверям.

Майло протянул свой значок.

— Значит, вы и есть этот полицейский, — кивнул Бартелл. — Ну так что случилось с Гэвином Куиком?

— Вы с ним знакомы?

— Как я сказал, с ним знакома моя дочь. — Бартелл засунул руки в карманы халата. — Так в чем состоит ваше уведомление?

— Гэвина Куика убили.

— Какое отношение к этому имеет моя дочь?

— Какая-то девушка была обнаружена вместе с Гэвином. Молодая, белокурая…

— Ерунда! Это не Кайла.

— А где Кайла?

— Гуляет. Я сейчас позвоню ей по мобильнику. Пойдемте, вы все услышите сами.

Мы прошли за ним в дом. Передняя была двадцати футов высотой, с мраморным полом, значительно больше, чем гостиная Куиков. Дом представлял собой вакханалию бежевого колера за исключением расставленных повсюду стеклянных — под аметист — цветов. Огромные абстрактные холсты без рам были расписаны в цветовых вариациях все того же непритязательного тона.

Стэн Бартелл молча провел нас еще через несколько громадных комнат в кабинет, расположенный в задней части дома. Деревянные полы и потолок с балками. Кушетка, два складных стула, большое пианино, электрический орган, синтезаторы, микшеры, магнитофонные деки, альт-саксофон на подставке и великолепная гитара в открытом футляре, в которой я опознал "Дакисто" за пятьдесят тысяч долларов.

На стенах в рамках висели золотые диски.

Бартелл резко опустился на кушетку, осуждающе ткнув пальцем в сторону Майло, и вытащил из кармана телефон. Он набрал номер, приставил мобильник к уху, стал ждать.

Ответа не было.

— Это ничего не значит, — бросил он. Вдруг его бронзовое лицо сморщилось, и Бартелл зашелся в тяжелых рыданиях.

Мы с Майло беспомощно стояли около него.

Наконец Бартелл подал голос:

— Что этот гребаный выродок с ней сделал?

— Гэвин?

— Я говорил Кайле: он не в себе, держись от него подальше. Особенно после аварии… Вы ведь знаете об этом гребаном несчастном случае, да? Видимо, какая-то мозговая травма у этого маленького гре…

— Его мать…

— Сумасшедшая сука!

— У вас с ними какие-то проблемы?

— Она шизанутая.

— В чем это выражается?

— Просто чокнутая. Никогда не выходит из дома. А проблема в том, что их сын бегает за моим ангелом. — Бартелл сжал громадные кулаки. Он поднял глаза к потолку и начал раскачиваться. — О Господи, как все плохо, как все, черт побери, плохо! — В его глазах вспыхнул страх. — Моя жена… она в Аспене. Она не катается на лыжах, но летом ездит туда. Походить по магазинам, подышать воздухом. Дьявол, она не выдержит, она просто упадет и умрет ко всем чертям! — Бартелл съежился, обхватил колени и опять стал раскачиваться. — Как такое могло случиться?

— С чего вы взяли, что Гэвин Куик опасен для Кайлы?

— Потому что этот парень… он чокнутый. Кайла знала его со школьных лет. Она порывала с ним много раз, но он все время возвращался, а она все время щадила его самолюбие. Этот маленький выродок приходил, вертелся тут, даже если Кайлы не было дома. Подлизывался ко мне… словно заигрывание со стариком может ему помочь. Я работаю дома, пытаюсь что-то сделать, а этот хлюст втирает мне о музыке, будто что-то в ней понимает. У меня много заказов от рекламщиков, есть сроки, и вы полагаете, что мне в радость обсуждать альтернативный панк-рок с каким-то глупцом? Он рассиживался у меня в комнате и никак не желал убираться. В конце концов, я приказал служанке его не пускать.

— Навязчивый парень, — прокомментировал я.

Бартелл опустил голову.

— После аварии он стал еще более навязчивым? — спросил Майло.

Хозяин дома поднял глаза.

— Значит, все-таки он это сделал?

— Вряд ли, мистер Бартелл, — покачал головой Майло. — На месте преступления не было найдено никакого оружия, поэтому он скорее всего жертва.

— Что вы говорите? Что, черт побери, вы…

Шаги — легкие шаги — заставили всех нас обернуться.

В дверях стояла симпатичная девушка в облегающих, с низким поясом джинсах, которые казались промасленными, и в коротком топе, открывающем плоский загорелый живот. На пупке двойной пирсинг, одно колечко усыпано бирюзой. Через плечо у нее висела черная шелковая сумка, расшитая цветами. На лице слишком много макияжа, хищный нос и сильный подбородок. Длинные прямые волосы цвета свежей соломы. В вырезе блузы отчетливо видна верхняя часть грудей. В расселине между ними на цепочке красовалась большая золотая буква "К".

Загар на лице Стэна Бартелла потускнел и стал мучнисто-бежевым.

— Что за… — Он прижал руку к сердцу, потом потянулся обеими руками к девушке: — Детка, детка!

Та нахмурилась:

— В чем дело, папа?

— Где, черт возьми, ты была?!

Кайла Бартелл посмотрела на отца так, словно тот сошел с ума.

— Гуляла.

— С кем?

— С друзьями.

— Я звонил тебе на мобильник.

Кайла пожала плечами:

— Я его выключила. В клубе было шумно, и я все равно не услышала бы звонок.

Бартелл начал что-то говорить, потом притянул ее к себе и обнял. Девушка взглянула на нас, словно ища спасения.

— Па-а-па.

— Благодарю тебя, Господи! — продолжал бубнить Бартелл. — Благодарю тебя, милосердный!

— Папочка, кто эти люди?

Бартелл отпустил дочь и сердито посмотрел на нас:

— Уходите.

— Мисс Бартелл… — пробормотал Майло.

— Нет! — выкрикнул Бартелл. — Вон! Сейчас же.

— Кто они, папочка?

— Они — никто.

— И все же я бы хотел побеседовать с Кайлой, — сказал Майло.

— Когда рак на горе свистнет.

Когда мы подошли к воротам, Бартелл стоял на ступенях и держал в руке пульт дистанционного управления. Ворота начали закрываться, и мы с Майло едва успели проскользнуть в них, как они захлопнулись.

Бартелл громко хлопнул входной дверью.

— Интересно, как легко Бартелл допустил возможность, что Гэвин что-то сделал с Кайлой. Ты употребил слово "навязчивый", — вопросительно взглянул на меня Майло.

— Враждебность Бартелла по отношению к Гэвину может быть порождена всего лишь негодованием, что он вертится вокруг его "ангела". Но в принципе патологическая навязчивость может стать следствием ушиба головы.

— А как насчет той, превращенной в свинарник, комнаты? Мать парня заявляет, что он прежде был аккуратным. Это может быть вызвано травмой мозга?