Мэг Гардинер - Озеро смерти

Я упала на колени, и в ту же секунду Табита исчезла в пламени. Раздался крик ужаса, и мой слабый голос потонул в шуме пожара.

Я спустилась по дальнему краю каменистой гряды. Люк стоял внизу под скалами. Схватив его за руку, я побежала с горы вниз.

— Где мама? — спросил Люк.

— Нужно убегать. Беги не останавливаясь.

Больше я ничего не говорила, просто бежала вперед. Вдруг, не сумев преодолеть горькое чувство, я обернулась. Пламя уже переваливало через край оврага, готовясь обрушиться вниз. Оно получило женщину и, почувствовав вкус, жаждало новой пищи. Вот она, Истина. Так случается, и в этот момент Вселенная пожимает плечами. Минута, когда, охваченный желанием и верой в свободу собственной воли, ты вдруг чувствуешь легкий удар по плечу, оказываясь лицом к лицу с неизбежностью.

Шатаясь, мы вышли из зарослей на дорогу, оказавшись на пути поднимающейся в гору пожарной команды.

Пожарные устроили нас в кабине. Люку дали подышать кислородом. Мальчик продолжал смотреть в окно, на горный склон. Он ждал Табиту. Старший расчета, седоусый, крепкого сложения человек, взял микрофон и связался по рации С шерифом. Нас собирались эвакуировать.

Я тронула пожарного за рукав:

— Мой друг поехал через перевал. Он повез в больницу моего брата. В брата стреляли.

Пожарный сурово и недоверчиво посмотрел на меня. Затем поинтересовался: через какой перевал? По шоссе или по старой дороге? На старом перевале Сан-Марко огонь заблокировал патрульные машины. По идее, никаких сил уже не оставалось, но, услышав слова пожарного, я опять впала в панику. И ответила, что они поехали по шоссе. Дотянувшись до рации, пожарный вызвал диспетчера.

Стащив с себя кислородную маску, Люк спросил:

— Они собираются найти мою маму?

Пожарный на минуту завис в дверях машины.

— Наверху находится еще кто-то? Женщина?

— Моя мама, — сказал Люк.

Глядя старшему расчета в глаза, я отрицательно покачала головой. Затем, притянув Люка к себе, сказала ему правду.

Люк шагал рядом, и моя рука держала его маленькую ручку. Меня он ни за что не отпустит, и осознание этого факта помогало двигаться мне самой. Обняв за плечи, с другой стороны шла Ники, провожая меня через большие сдвоенные двери кабинета неотложной помощи в Медицинском центре Святого Франциска.

Здесь наша последняя остановка. Конец маршрута. Я обзвонила больницы, говорила с патрульной службой, сделала поиск по базе экстренной помощи больницы «Коттедж» — и ни один человек не признался, что видел Джесси или Брайана.

Уехав в сизый туман, они исчезли без следа.

В Центре Святого Франциска было светло и очень чисто. Экран стоявшего в приемном покое телевизора показывал красные от огня горные склоны, заходившихся в истерике репортеров, горящие дома и девушек, спасавшихся от пожара на лошадях. Голова не соображала.

Я подошла к разговаривавшей по телефону дежурной:

— Простите…

Подняв один палец, дежурная попросила минуту терпения. На всякий случай Ники поддержала меня одной рукой.

— Простите, — сказала она, — но мы хотели узнать, попадал ли к вам с огнестрельным ранением Брайан Делани?

Силой голоса Ники могла валить на землю заборы. Дежурная подняла голову.

Ники добавила:

— И нужно знать это сейчас, потому что в противном случае для поиска и спасения будет вызвана пожарная команда.

Дежурная положила трубку.

— Сейчас проверю, — сказала она и тут же исчезла в двойных дверях кабинета.

Я стояла, положив голову на плечо Ники. Люк молча стоял рядом со мной, и я чувствовала в своей руке его теплые пальчики. Если Брайана нет, как мне сказать ребенку? Хлопая глазами, я тупо смотрела мимо Ники в сторону распахнутых сдвоенных дверей, за которыми открывался длиннющий коридор. Вздохнув, я непроизвольно охнула.

Не в силах стоять на месте, я шагнула сквозь распахнутые двери и двинулась по бесконечному коридору. Глаза застилали слезы. Вцепившись в руку и стараясь не отстать, за мной тащился Люк. Горе, боль и все, что я держала внутри, теперь росли, стремясь выйти наружу. Вырвавшееся из груди рыдание эхом отозвалось в пустом коридоре.

В самом конце коридора я увидела санитара с каталкой, медсестру, крепившую на стойке капельницу, и доктора в синей робе, говорившего с пациентом. На каталке лежал Джесси.

Я побежала.

— Подождите!

Джесси повернул голову. Увидев меня, он попросил санитара остановиться. Упав на Джесси, я закрыла его своим телом и заплакала.

— Мадам, мы везем больного на рентген, — сказал санитар.

— Подождите, — попросил Джесси хриплым шепотом.

Приподнявшись, он поцеловал меня так, как не целовал еще никогда. Все было в этом поцелуе: и то, что я ему нужна, и его страдание, и чувство облегчения, и любовь. Все чувства сразу, переполняющие и ошеломляющие.

Продолжая держать мое лицо, Джесси подался назад. Из его глаз, красных от прилива крови, текли слезы. Раньше я ни разу не видела, как он плачет.

— Я разбил «Чероки», — сказал он. — Сошел с дороги на перевале.

— Что с Брайаном?

Я беспомощно посмотрела на доктора. Врач переспросил:

— Пострадавший с огнестрельным ранением?

— Да, что с моим братом?

— Он в хирургии.

Сердце стучало из последних сил, как молот. Я выслушала обычные в таких случаях слова. «Нужно подождать, и тогда увидим…» «Делается все возможное…»

Брайан жив. Джесси вывез его по бездорожью и смог выехать на шоссе. Он его вытащил и вызвал помощь.

— Гнал довольно быстро, — продолжал говорить Джесси, — и на повороте упустил машину…

Он говорил тем же хриплым шепотом, и слова как будто пробивались сквозь слезы, но я знала: он переживает не из-за машины Карла. Джесси считал меня погибшей. Я взъерошила его волосы. Джесси не унимался:

— Надо же, на пустой дороге. Решетка радиатора вдребезги, радиатор течет. И еще постоянно трезвонил твой телефон.

— Что?

— Твой телефон. Я даже не знал, что трубка осталась в машине. И подумал, вдруг это звонит страховой агент, чтобы предложить недорогой полис на случай дорожной аварии? Ты не поверишь. Звонила Салли Шимада, репортер. Искала эксклюзив, а кончилось тем, что ей пришлось вызывать парамедиков.

Слова больше не действовали. Джесси заплакал, и я вытерла слезы с его лица.

— Эв, Брайан очень плох, — сказал Джесси.

Я взяла его руку. Сжав мои пальцы, он захотел сказать что-то еще.

— Но он выдержит. Ставлю свою жизнь. Он очень крепкий сукин сын. — Посмотрев сначала на меня, затем на Люка, Джесси добавил: — Как все вы, Делани.

Пожар полыхал несколько дней. В угрожающе красном небе ревели атаковавшие огонь самолеты. Огонь пожирал дома и частные фирмы, оставляя после себя тянувшееся до самых гор пепелище.