К. Сэнсом - Седьмая чаша

— Ничего, помокнешь, — прорычал один из констеблей, ударил бездомного в спину концом своего жезла, и тот кубарем полетел по мостовой. — Пошел вон, бродячий пес!

Босяк поковылял прочь, а констебли, заслышав звук наших шагов, повернулись к нам и осветили факелами наши лица.

— Я барристер и направляюсь к его, — я ткнул пальцем в Барака, — поверенному.

Констебли поклонились и пропустили нас.

Эддл-Хилл представляла собой длинную, как кишка, улицу, ведущую к Темзе. В ее начале стояли старые четырехэтажные дома с выступающими карнизами. Построенные на зыбком речном берегу, многие из них просели, покосились и выглядели так, будто вот-вот обрушатся. Женщина, стоявшая на крыльце одного из таких сооружений, метнула в нашу сторону призывный взгляд и юркнула назад, в темноту.

— Шлюх здесь как крыс в амбаре, — заметил Барак.

— А кроме них, похоже, никого. Нам придется постучаться во много дверей, чтобы найти того, кого мы ищем.

Навстречу нам, негромко переговариваясь, шла группа людей с фонарями. От нее отделились мужчина и женщина и, пожелав друг другу спокойной ночи, отправились по домам.

— Можно спросить у этих людей, — сказал Барак.

— Прошу прощения, — проговорил я, шагнув вперед. — Вы позволите задать вам вопрос?

Пожилой мужчина, шагавший впереди, поднял фонарь, и я увидел, что и он сам, и те, кто шел за ним, были одеты во все черное и держали в руках Библии. Судя по всему, они возвращались с какого-то подпольного религиозного собрания. Я спросил, не знают ли они, где живет поверенный по имени Фелдэй. Мужчина отрицательно покачал головой, но в тот же момент вперед выступил юноша.

— Я знаю его, — сказал он, ухватившись за мою адвокатскую мантию. — Он вас нанял?

— У меня есть к нему одно дело.

— Соседи его не очень-то жалуют, — осуждающе сказал этот молодой, не старше двадцати, парень. — Его знают как человека бессовестного и неверующего. Как можно иметь с ним дело?

Остальные согласно закивали.

Я насупился и резко ответил:

— Мои дела вас не касаются. А теперь — во имя христианской любви! — укажите мне, где он живет.

Молодой человек скорбно покачал головой и указал рукой вдаль, в сторону холма.

— В десятке домов отсюда, по правой стороне. Дом с синей дверью.

— Благодарю вас, — коротко бросил я и отступил в сторону.

Группа продолжила свой путь.

— Он говорил безбожно, Томас, — проговорил кто-то из сектантов. — Как можно столь легкомысленно отзываться о христианской любви!

Барак посмотрел им вслед.

— Снова праведники, — сказал он. — Никогда не упустят возможности заложить того, кого считают более порочным, чем они сами.

— Им не откажешь в смелости, — заметил я. — Ходят скопом после наступления темноты, зная, что Боннер ведет на них охоту.

— Половина этих праведников мечтают стать мучениками, — отмахнулся Барак.

— Хватит разглагольствовать. Давай-ка лучше найдем Фелдэя.

Дом, на который нам указали сектанты, находился не в столь ужасающем состоянии, как остальные. Дверь была совсем недавно покрашена в синий цвет. Я подергал ее, но она оказалась заперта.

Мне пришлось долго стучать, пока дверь наконец открыла женщина лет тридцати.

— Что вам угодно, господа? — с улыбкой спросила она.

— Нам угодно повидаться с мастером Фелдэем.

Улыбка моментально сменилась гримасой раздражения.

— И вам тоже! Я его несколько дней как не видела, а к нему все приходят, приходят, стучат, стучат…

— Можем мы пройти в его комнаты? Где они находятся?

— На первом этаже, слева. И если вы его найдете, передайте ему, чтобы он, когда захочет снова исчезнуть, предупреждал об этом своих дружков. Его соседке вовсе не обязательно открывать на каждый стук!

Последнее она проговорила нам вслед, поскольку мы уже торопливо поднимались по ступеням.

На площадке первого этажа было две двери. Этот дом очень напоминал Олд-Бардж, где жили Барак с Тамазин, только здесь было просторнее и чище. Мы громко постучали в левую дверь. Ответа не последовало. Барак подергал ручку — закрыто.

— Куда же подевался этот болван? — раздраженно прорычал Барак. — Неужели смылся?

— Откуда мне знать! — ответил я и после недолгих раздумий решился: — Ломай дверь!

Барак удивленно посмотрел на меня.

— Что, вот так и ломать? Вломиться в чужой дом без разрешения?

— В случае чего, если кто-то пожалуется, нас прикроет Кранмер.

— Но для начала нам нужно чем-то посветить. Я схожу к этой бабе за свечой.

Барак отправился вниз, а я тем временем смотрел на запертую дверь и думал. Если убийца был связан с Фелдэем, а в этом я не сомневался, он наверняка немножко «высунулся», чтобы дать мне новую зацепку. Это была часть дьявольской игры, которую он затеял со мной. Что ж, тем лучше! Он сам выводит меня на свой след.

Вернулся Барак со свечой в руке.

— Эта девка внизу — отменная шлюха. Она спросила, не хочет ли адвокат провести с ней время. Я сказал, что вы подумаете.

Он ухмыльнулся, но за его клоунадой я ощутил похоть.

— Что ж, в таком случае ее ждет разочарование. Вперед!

Барак разбежался и со всех сил умело саданул плечом в дверь. Она вылетела и ударилась в стену напротив. На нас дохнуло холодным воздухом, и мне пришлось загородить ладонью фитилек свечи, чтобы она не погасла.

— Где-то открыто окно, — сказал я.

— Если он собирался уходить, то, возможно, открыл окошко, чтобы проветрить комнаты, — предположил Барак, вытащив, однако, шпагу из ножен.

Осторожно ступая, мы вошли внутрь.

Первое, что я увидел, была стена, увешанная полками. Под открытым окном стоял письменный стол, а на нем — моя рука непроизвольно стиснула рукоятку кинжала — лицом вниз лежало тело мужчины в белой рубашке. Одна его рука покоилась на стопке страниц, угол верхней из которых трепыхался на сквозняке.

Мы вошли в комнату. Барак потыкал лежащего ничком человека концом своих ножен. Тот не пошевелился. Я поднес свечу к голове лежащего и осветил лицо. Это был сравнительно молодой мужчина лет около тридцати, с густыми каштановыми волосами и тонкими, красивыми, даже изысканными чертами. Глаза его были закрыты, на лице застыло мирное выражение. Он походил на спящего.

— Это Фелдэй, — констатировал Барак.

Сбоку от нас послышался какой-то звук, и мы резко развернулись в ту сторону. Барак выставил вперед шпагу. Но уже в следующую секунду мы с облегчением вздохнули. Это был отклеившийся кусок обоев, зашуршавший на ветру.

— Господи, у меня сердце в штаны провалилось! — сказал Барак.

— У меня тоже, — признался я.

Барак подошел к окну, закрыл его и зажег от свечи лампу, стоявшую на столе. Затем взял лежавшего на столе человека за плечи и откинул его на спинку стула. Это оказалось непросто, поскольку под грудь тела натекла кровь и успела засохнуть. Положив на пол шпагу, Барак разорвал рубашку на груди мертвеца.