Пи Трейси - Снежная слепота

– Вы не шутите? Ну, это многое объясняет. Только учитель английского использует пятьсот слов, когда можно обойтись всего четырьмя. Я бы ни за что не поручил бы ей зачитывать закон Миранды [5] Закон Миранды – краткое перечисление прав арестованного, которое ему обязаны зачитывать после задержания. – наверно, у нее есть своя версия текста на десяти страницах.

Малкерсон строго посмотрел на него:

– А я вот считаю, что ее лингвистическая точность носит освежающий характер. И уверен, что мне не надо напоминать вам, чтобы вы относились к шерифу Риккер с тем же уважением, с каким относитесь и к другим выборным лицам и к коллегам по службе – независимо от их красноречия.

– Никаких проблем, шеф. Я буду относиться к ней с уважением, пока она не полезет в бутылку… но пока вроде все идет хорошо. Мне просто хочется, чтобы она быстрее переходила к сути дела. Масса вещей, которые нам предстоит сделать, зависят от времени. Вы же понимаете?

В округе Дандас Айрис Риккер повесила трубку, закрыла глаза, чтобы не видеть кабинета, в котором сидела, и стала восстанавливать в памяти разговор, стараясь отделаться от мысли, что детективы в Миннеаполисе считают ее полной идиоткой.

Короткий стук в дверной косяк прервал ее мысли, и, тяжело ступая, в кабинет вошел лейтенант Сэмпсон и откинул капюшон парки, засыпав все помещение хлопьями снега.

– Миннеаполисское управление?..

Айрис мысленно добавила к фразе недостающие слова, чтобы понять вопрос.

– Детектив Магоцци и детектив Ролсет уже в пути. Кроме того, они выслали ту же группу криминалистов, которые обследовали место убийства в Миннеаполисе.

Сэмпсон шлепнулся в большое кожаное кресло и блаженно вытянул ноги.

– Хорошее дело.

Встав, она выглянула в окно, выходившее на озеро, думая, до чего удобно иметь место преступления перед глазами за окном шерифа. Многого увидеть за густым снегопадом она не могла, чему была только рада.

– Нам надо растянуть какое-нибудь пластиковое покрытие, чтобы насколько возможно сохранить картину преступления. У нас в здании есть что-то подобное?

Несколько секунд Сэмпсон молчал, так что она повернулась и посмотрела на него. Ей не нравилось, как он развалился в кресле, словно в своей гостиной. Это неуважительно, не так ли? И если уж она собирается быть в этом кабинете хозяйкой и хорошо делать свою работу, важно с самого начала установить строгие правила взаимоуважения – и сейчас хороший повод начать…

– Пластиковое покрытие – это хорошая мысль, – сказал он, помешав ее мысленной речи о правилах поведения, которую она собиралась произнести, и окончательно смутив, потому что она думала услышать от него какие-то приятные слова. – Но только дело долгое. Я уже послал ребят притащить палатку из проката. И сейчас они ее устанавливают. Господи, ну и утро. Вы собираетесь повесить тут кружевные портьеры или что?

Айрис с минуту смотрела на него и наконец решила, что ей еще представится лучшая возможность исправить поведение этого червяка. По правде говоря, Сэмпсон обитал тут гораздо дольше, чем она. С откинутым капюшоном он выглядел совершенно иным. Черные волосы, которые почему-то очень шли ему, прищуренные темные глаза и щетина, отросшая за уик-энд. Он точно соответствовал облику человека, которого вы предполагали увидеть в кабинете с деревянными панелями, с плоским экраном телевизора, кожаными креслами и пачкой «Плейбоев» на столе.

Сэмпсон поднялся из кресла, явно уставший от ее молчания.

– Ну, я просто хотел узнать, появятся ли ребята из Миннеаполиса, или мы сами начнем работать на месте преступления. Значит, я возвращаюсь туда. – Он остановился в дверях. – Я предполагаю, вы хотите опросить ночную уборщицу, которая и нашла тело.

Айрис моргнула:

– Да, хочу.

– Я пришлю ее. Марджи Йенсен, на тот случай, если вы не встречались.

– Благодарю.

Айрис подождала, пока он не вышел из кабинета, после чего безвольно опустилась на этот идиотский кожаный стул. Как бы ей хотелось быть мертвой или, по крайней мере, оказаться дома, где кот будет тереться ей об ноги.

Ей даже в голову не пришло спросить, кто нашел тело. Черт возьми, она понятия не имела, что же ей делать. И Сэмпсон понимал это.

Ты никого не обманешь, Айрис. Ты никогда не патрулировала улицы, не вела слежку, не исследовала место преступления. У тебя даже язык иной, чем у этих людей.

Невысокая пожилая женщина в комбинезоне стукнула о косяк двери ручкой метлы и вошла.

– Я уборщица Марджи Йенсен, и я ничего не знаю.

Айрис улыбнулась ей. Мы на равных.

Уже минуло девять утра и мело все сильнее, когда Магоцци и Джино в одной из машин управления наконец выбрались на дорогу и, покинув город, двинулись к северу.

За рулем был Магоцци, а Джино, застыв, сидел на месте пассажира. Желудок его мучительно ныл из-за слишком плотного ремня безопасности.

– Ненавижу эти проклятые внедорожники, – сказал он. – Слишком высоко сидим. На этой дороге уже двадцать раз могли кувыркнуться.

– Не могли, – ответил Магоцци. – Колеи под снегом во льду, и слишком глубоки.

Утренний ледяной град перешел в снег, ветер стал крепчать, а с заносами стало сложнее справляться даже на городских улицах. Магоцци убедился, что видимость, ни дать ни взять, не превышает расстояния в две машины. Когда они выбрались из-под прикрытия зданий делового центра, стало еще хуже – и совсем плохо, когда, оставив пригороды за спиной, они двинулись по открытому пространству.

– Мне начинает казаться, что мы катимся по краю этого мира, Лео. Я ни черта не вижу.

– По обеим сторонам от нас тянутся болотистые пустоши, и ветру ничто не препятствует. Нам было бы куда лучше въехать в лес. – Магоцци на двух ведущих осях подминал новые четыре дюйма, которые выпали после недавнего снегопада.

– А ты уверен, что где-то здесь есть лес?

Магоцци напрягся, пытаясь увидеть обочины дороги.

– Черт, вот уж не знаю. Мы двигаемся на север. Там, в северной Миннесоте, леса имеются, так? Откинься назад. Ты дышишь на ветровое стекло, и оно запотевает.

Джино попытался откинуться на спинку и расслабиться, но через несколько секунд снова подался вперед и, прищурившись, стал вглядываться в летящий снег.

– Ты слишком быстро едешь.

– Проклятье, Джино, да расслабься ты. Ты меня заводишь и ворчишь, как старуха. Когда мы патрулировали улицы, ты же гонял как сумасшедший.

– Ага, но теперь я женат, у меня дети, и я хочу дожить, пока они окончат школу.

Магоцци вздохнул и снял ногу с акселератора.

– Вот. Теперь я еду на тридцати. Это тебя устраивает?

– Я дам тебе знать. Проклятье, лучше бы эта поездка принесла какие-то результаты – она уже отняла у меня десять лет жизни.