Пи Трейси - Снежная слепота

– А это что такое? – вслух удивилась она.

– Пенопласт, – показал на стену Невилл, поддевая ногой остатки покрытия на полу. Пенопласт и на стенах, и на потолке. – Очень хорошая теплоизоляция, но недолговечная. Быстро выходит из строя, если за ней не присматривать. – Затем он осветил то, что увидел сверху, лежащее на старой металлической кровати с истлевшим матрацем, и у Айрис перехватило дыхание.

Что бы это ни было, осталось немного – обнаженные кости, которые отливали белизной в свете их фонариков, прикрытые рваными остатками одежды. На макушке черепа Айрис увидела клок волос и вроде бы несколько клочков иссохшей плоти, которые избежали внимания крыс и насекомых. Более всего это походило на одну из страшилок Хеллоуина из дома с призраками.

На секунду Айрис плотно зажмурилась, стараясь прийти в себя. Они искали убийцу, а нашли в ее амбаре истлевшего мертвеца. Это было непонятно, это ни с чем не согласовывалось. Словно ищешь в ящике ключи от машины, а натыкаешься на слона. Может, странно и любопытно, но, черт возьми, слон не сможет завести машину.

– Ларс, – сказал Сэмпсон.

Невилл посмотрел на него:

– Ты думаешь?

– Может быть. – Сэмпсон отбросил остатки паутины и прошелся по погребу, который был лишь чуть больше, чем кухня Айрис. В одном углу стоял древний калорифер и полка с истлевшими книгами, которые крысы превратили в шелуху, а также, как ни странно, раковина и смывной туалет. – В этом проклятом месте есть водопровод, – пробормотал он.

– И электричество, – сказала Айрис, показывая на единственную лампочку в защитной сетке на потолке. Она обвела взглядом это помещение без окон, заржавевший унитаз и раковину, печальные останки на кровати и единственный выход, до которого нельзя было добраться без лестницы, и поняла, что это место было тюрьмой.

Она не знала, что происходило в этом помещении и почему; она знала только, что больше не хочет тут находиться. Поднималась по лестнице она куда быстрее, чем спускалась.

Так как прошел этот твой день, Айрис? Просто прекрасно. В нем нашлось место и окровавленному трупу в снеговике, и убийце, который скрывался в моем доме, ПОКА Я СПАЛА, и самому большому открытию – остаткам скелета человека в моем амбаре…

Сэмпсон и Невилл поднялись вслед за ней, закрыли за собой крышку люка, и Сэмпсон стал слушать свой звякнувший сотовый, после чего со щелчком закрыл его.

– В изгороди вокруг Биттеррута они нашли разрез и не знают, когда он сделан. Скорее всего, снежный буран вывел из строя все их видеокамеры и детекторы движения. Мы выезжаем.

По пути в Биттеррут Айрис созвонилась с Магоцци и коротко рассказала ему о прорехе в изгороди и замерзших камерах. К тому времени они с Джино уже были в машине и направлялись на север.

– Ну, можно ли поверить, что этот ублюдок оказался таким хитрожопым? – покачал головой Джино после того, как Айрис отключилась. – Он должен был понимать, что все копы в округе ищут его, – и что же он делает? Подбирается к тому месту, где его активнее всего будут искать, и пролезает внутрь.

– Это не хитрость, – буркнул Магоцци. – Это тупая и слепая ярость.

– Да что бы ни было. Господи, я и поверить не могу, что сейчас всего половина шестого утра, а мы снова на пути к нашей Коровьей тропе. – Джино сидел на месте пассажира, потягивая кофе из огромной дорожной чашки, а Магоцци не отрывал взгляда от дороги. Шоссе было расчищено, посыпано песком, они на хорошей скорости двигались к Дандасу, но мешки под глазами как-то мешали обзору.

– Давай надеяться, что в конце пути мы встретим Курта Уэйнбека, кончим дело и к полуночи вернемся в постель.

– Ты что, слушал бодрые записи бесед с психотерапевтом? Ты же знаешь, что это никогда не бывает так легко и просто. Никто из нас не верит, что Дитона и Майерсона убил Уэйнбек. И я смотрю на ситуацию следующим образом: наши задницы вытащили из постелей на мороз и отправили в снежную пустошь только затем, чтобы после долгих перекрестных допросов с полной уверенностью вычеркнуть его из списка подозреваемых. Тем временем Айрис Риккер в свой первый рабочий день ловит убийцу, а нам с тобой приходится мотаться по этим дорогам ради чужого дела, когда наш миннеаполисский убийца полицейских остается на свободе. Так что счастливого завершения не жди.

– Хочешь развернуться и валить домой?

– Нет. Этот подонок убил Дойла, и сомневаться не приходится. Может, нам повезет, мы сами накроем Уэйнбека где-то в лесу и наваляем ему, чтобы отвести душу. Я буду себя куда лучше чувствовать. Ты утром слышал что-нибудь новое о снеговике из Питсбурга?

Магоцци немного нажал акселератор, пока Джино не видел.

– Выходя из дому, – сказал он, – я еще раз позвонил их ночному дежурному и поговорил с ним. Они продолжают считать, что действовал какой-то подражатель.

Джино кивнул:

– Так я и думал. Наша история дала всем психопатам в сорока восьми штатах плюс Аляска новый и надежный способ прятать трупы. Помяни мое слово, снеговики начнут появляться повсюду, потом кто-нибудь напишет книгу и из нее сделают сериал недели. Миннеаполис – заповедный край для чокнутых. Шефу это, конечно, понравится. Бедняга еще не оправился от объявления Миннеаполиса столицей британской преступности, а это было больше десяти лет назад. – Джино прищурился и уставился в ветровое стекло на свет фар. – О, дерьмо. Ну и пуржит…

Южный край штормового фронта кончался как раз на границе округа Дандас. Когда они свернули с шоссе, местные дороги сразу же пришли в плохое состояние, и для места, так слабо населенного, им попалось тревожное количество машин, оказавшихся в кюветах.

– Господи, – сквозь зубы пробормотал Джино. – Смахивает на выставку подержанных автомобилей.

– Они явно стали жертвой снежного бурана, – сказал Магоцци, указывая на обледеневшие обвисшие провода высоковольтной линии.

– Да, да, вижу, но следи за дорогой. Ну и достанется нам этот отрезок до Биттеррута.

Мэгги редко по ночам выходила из дому и конечно же не в одиночестве. Давно руководя Биттеррутом, она лучше, чем кто-либо другой, знала, что комплекс надежен настолько, насколько надежна техника, осторожность и человеческая изобретательность. Наверное, во всем мире не было более безопасного места для одинокой женщины в темноте. Умом она это понимала. Но вот другая часть воспоминаний – она хранила ее в памяти и пятнадцать лет старалась забыть – заставляла ее оставаться дома после захода солнца.

Погоня длилась уже долго. Она началась в доме, оставляя после себя обломки мебели, когда Мэгги металась из угла в угол и наконец, крича, плача и обливаясь кровью, выскочила на двор перед домом. Она знала, что соседи все слышали, но в то же время понимала, что слишком поздно, ибо Рой, размахивавший монтировкой, уже был у нее за спиной; сейчас он походил не на ее мужа, а был воплощением слепой багроволицой ярости из фильма ужасов, потому что Мэгги сделала немыслимую вещь, попытавшись в первый раз в жизни сопротивляться ему. Луны не было, а непроглядно темное небо было лишь заткано россыпью звезд. Даже охваченная ужасом, она успела заметить его перед тем, как монтировка в последний раз обрушилась ей на затылок.