Тана Френч - В лесной чаще

— Уф! — выдохнула Кэсси, когда мы вышли из поселка на дорогу. Она подняла руку и взлохматила свои волосы.

— Где-то я уже слышал это имя, причем не так давно, — произнес я. — Джонатан Девлин. Когда вернемся, надо поискать в компьютере и проверить, нет ли на него досье.

— Черт, надеюсь, все действительно окажется настолько просто, — пробормотала Кэсси. — У меня от этого дома мурашки бегают.

Ее замечание меня обрадовало, даже успокоило. У Девлинов многое выглядело настораживающим: например, Джонатан и Маргарет не прикасались друг к другу, почти не переглядывались; вместо толпы сердобольных соседей по дому слонялась призрачная тетя Вера; все члены семьи словно свалились с разных планет, — но я чувствовал себя очень взвинченным и не доверял своим эмоциям, поэтому обрадовался, что Кэсси тоже заметила что-то неладное. Нет, я не потерял голову: знал, что, стоит мне добраться до дому и хорошенько поразмыслить, как все придет в норму, — но когда увидел Джессику, у меня едва не разорвалось сердце. То, что она оказалась двойняшкой Кэти, ничего не меняло.

Вообще в данном деле просматривались какие-то странные параллели, и я не мог избавиться от мысли, что происходит это не случайно. Каждое совпадение напоминало запечатанную бутылку, выброшенную на песок к моим ногам, где на стекле стояло мое имя, а внутри лежала записка, написанная таким головоломным кодом, что он не поддавался расшифровке.

Помню, попав в интернат, я рассказал однокашникам, что у меня есть брат-близнец. Мой отец был неплохим фотографом; однажды в воскресенье, когда мы пробовали сделать новый трюк на велосипеде Питера — промчаться на всей скорости по невысокой ограде садового участка и спрыгнуть вниз, — он заставлял нас проделывать этот фокус и полдня валялся на траве, меняя объективы, пока не получил нужный ему кадр, потратив много пленки. Мы неслись прямо в небе — я на багажнике, Питер за рулем, — широко раскинув руки, крепко зажмурившись и разинув рты, истошно вопя на всю округу, с буйно бившимся на ветру кудрями. Я почти уверен, что после этого снимка мы шлепнулись, растянувшись на лужайке, а мама бросилась нас утешать, отругав отца. Он снял нас под таким углом, что земли было не видно, и получалось, будто мы парили в воздухе как в невесомости.

Наклеив снимок на картон, я положил его в свою тумбочку, где нам разрешали хранить семейные фото, и рассказал мальчикам несколько историй, большей частью вымышленных и абсолютно фантастичных, про наши с братом приключения во время каникул. Объяснил, что его отправили в другую школу в Ирландии: родители где-то прочитали, что близнецов лучше разделять, и теперь он учится верховой езде.

Год не успел закончиться, как я уже сообразил, что историей о близнеце нажил себе серьезные проблемы (кто-то из одноклассников встретил моих родителей в День спорта и с невинным видом спросил, почему не приехал Питер), поэтому в следующем году оставил фото дома, стыдливо засунув под матрац, и перестал упоминать о брате, надеясь, что все остальные тоже о нем забудут. Когда один одноклассник по фамилии Халл — из тех, кто от скуки отрывают лапки насекомым, — почувствовал что-то неладное и стал приставать ко мне с расспросами, мне пришлось сказать, что летом мой близнец упал с лошади и умер от сотрясения мозга. Остаток года я провел в ужасе, боясь, что слух о смерти брата Райана дойдет до учителей, а через них и до родителей. Задним числом я понимаю, что правда быстро вышла наружу, но учителя, зная о случае в Нокнари, решили проявить сочувствие и понимание — меня до сих пор корежит, когда я думаю об этом, — и постарались замять дело. Наверное, мне повезло: пару лет спустя меня отправили бы к детскому психологу и заставили делиться своими чувствами с говорящими игрушками.

Но все-таки я немного жалел, что избавился от близнеца. Мне нравилось, что Питер продолжает жить в головах у дюжины моих товарищей и лихо скачет верхом на лошади. Будь на фото Джеми, я бы превратил нас в тройняшек, и тогда выпутаться из истории оказалось бы еще труднее.

Когда мы вернулись на место раскопок, уже прибыли репортеры. Я выдал им нашу обычную скороговорку — эту роль всегда поручали мне, поскольку я выглядел представительнее Кэсси: найден труп девочки, ее имя не разглашается, пока не будут поставлены в известность родственники. Есть подозрение на убийство; все, кто может чем-нибудь помочь, звоните нам; без комментариев, без комментариев, без комментариев…

— Это дело рук сатанистов? — спросила высокая женщина в лыжных брюках, уже известная нам особа.

— У нас нет оснований для подобных предположений, — ответил сухо я.

Сатанисты-убийцы для детективов то же самое, что йети: никто их не видел и не слышал, но стоит где-то появиться отпечатку большой стопы, как пресса начинает биться в истерике. На всякий случай мы делаем вид, будто относимся к этой идее серьезно.

— Но ее обнаружили на алтаре друидов, где совершались человеческие жертвоприношения? — настаивала женщина.

— Без комментариев.

Я вдруг понял, что мне напоминает камень с выдолбленной по кругу каймой: стол для вскрытия трупов, где имеется желобок для стока крови. Просто до сих пор, зациклившись на прошлом, я упускал из виду более свежие ассоциации. Господи помилуй!..

Репортеры скоро сдались и стали расходиться. Кэсси сидела на ступеньках хранилища, держась в сторонке и следя за происходящим. Заметив, что высокая журналистка двинулась к Марку, который вышел из столовой и направился в мобильный туалет, она встала и поспешила в их сторону, стараясь попасться Марку на глаза. Я увидел, как он поймал ее взгляд через плечо репортерши; через минуту Кэсси отошла от них, качая головой.

— Что там такое? — спросил я, достав ключи от сарайчика.

— Он читает ей лекцию о раскопках, — ответила Кэсси, улыбнувшись и стряхивая с джинсов пыль. — Каждый раз, когда она пытается задать вопрос, он говорит «минутку» и начинает возмущаться правительством, готовым уничтожить самое важное открытие после Стонхенджа, а потом описывает поселения викингов. Я бы с удовольствием посмотрела, что произойдет дальше: эта штучка нашла достойного противника.

Допрос остальных археологов не добавил ничего нового; только Ваятель по имени Сэм предположил во всем случившемся происки вампиров. Снимки трупа его немного отрезвили, но ни он, ни его коллеги (хотя все не раз видели на месте раскопок Кэти и, вероятно, Джессику, иногда со сверстницами, порой с девочкой постарше, по описанию походившую на Розалинду) не заметили подозрительных личностей, следивших за Кэти, и вообще ничего необычного. Марк заявил, что самыми зловещими типами здесь были политиканы, они фотографировались на фоне национального достояния, прежде чем его уничтожить. «Хотите, я вам их опишу?» Никто не упомянул про таинственного парня в спортивном костюме, и я еще больше укрепился в мысли, что это был либо обыкновенный житель городка, либо плод воображения Дэмиена. Такие люди встречаются в каждом деле и отнимают уйму времени, говоря все, что вы хотите от них услышать.