Билл Нэйпир - Икона и крест

— А теперь надень волшебные сапоги. Ты гигантскими прыжками скачешь к экватору. Что ты увидишь на небесах, пока будешь двигаться к югу?

Я заговорил не сразу, так как не был вполне уверен, какого именно ответа ждал от меня мистер Хэрриот.

— Полярная звезда не будет больше висеть прямо надо мной. Пока я буду нестись к экватору в своих волшебных сапогах, она будет опускаться все ниже и ниже.

— А на экваторе?

— Тогда Полярная звезда ляжет на горизонт. Все звезды будут двигаться вдоль больших вертикальных окружностей — вокруг оси, соединяющей Северный и Южный полюса. А если я перемещусь еще дальше к югу, то вообще перестану видеть Полярную звезду. Если только над Южным полюсом не окажется другой такой звезды.

— А ее там нет. Португальские торговцы и проповедники путешествовали и посуху, и по морю (держась берегов, они огибали Африку с юга) и описали южные небеса. Португальские мореплаватели заплывали еще дальше проповедников. Они повстречали немало чудес.

Например, видели огромную звезду — больше, чем ты можешь себе вообразить! И четыре звезды, расположенные в виде креста… Они видели Южный полюс мира на высоте копья над горизонтом. Но вот о южной Полярной звезде ничего не сказано. Зато мы здесь, на севере, можем безошибочно определить широту, на которой находимся.

Он замолчал, а я продолжил:

— Надо найти высоту Полярной звезды над горизонтом. Если она прямо над нами, значит, мы на Северном полюсе. Если она лежит на горизонте — корабль на экваторе. А если она в шестидесяти градусах от зенита, то мы находимся в шестидесяти градусах от Северного полюса и в тридцати градусах от экватора. То есть наша широта — тридцать градусов.

— У меня как раз есть прибор для измерения высоты небесных светил. Он называется градшток. Скоро я научу тебя им пользоваться. Что ж, Огилви, ты можешь определить, как далеко к югу или северу мы находимся. А как насчет запада и востока? Вот мы плывем в океане, вокруг — лишь волны да морские чудовища. В скольких мы лигах от Англии? В сотне?

В тысяче? Сколько еще до Карибского моря, до обеих Америк?

Я чувствовал, что это проверка. Меня разбирало щенячье нетерпение, я страшно хотел порадовать своего нового господина и изо всех сил напрягал мозги в поисках ответа, но в конце концов со страшной неохотой признался:

— Не знаю, сэр.

Мистер Хэрриот, продолжая сжимать трубку зубами, рассмеялся.

— И никто не знает, мой юный Огилви, так что не грусти! Представь, что от Северного полюса через Лондон к Южному полюсу проведена линия. Это долгота.

Если для тех, кто находится вдоль этой линии, Солнце в зените, то с противоположной стороны, в ста восьмидесяти градусах от этой долготы, солнце находится в своей низшей точке.

Занимался рассвет.

— Но если нам известно, когда полдень в Англии, а полдень на корабле шестью часами позже, значит, мы прошли четверть земного шара, так как Солнцу на путь вокруг Земли требуется двадцать четыре часа. Значит, наша долгота относительно Англии — девяносто градусов!

Меня распирала гордость. Мистер Хэрриот улыбнулся:

— А откуда ты узнаешь, когда полдень в Англии?

— Надо, покидая Англию, установить часы на полдень. Когда бы эти часы ни показывали полдень, в какое бы время дня и ночи…

— Какие именно часы? Песочные? Египетские часы с водой? Часы с заводом? Они едва способны показывать время на суше. А при качке и вовсе бесполезны.

— Тогда я сдаюсь, мистер Хэрриот.

Я видел, что никуда не гожусь — не только как боец или матрос, но даже как ученик мистера Хэрриота. Ужасная мысль посетила меня: неужели все, на что я способен, это пасти овец?

Хэрриот опять рассмеялся.

— Да не убивайся ты так! С этой задачей не справились лучшие умы — что в Англии, что за ее пределами. Однако половину земного шара еще только предстоит открыть, торговые маршруты в Китай не проложены, в Америках нас ждут несметные сокровища. Человек, который найдет способ точно определять местоположение корабля в океане, сказочно разбогатеет!»

Тайная цель!

Было уже около трех утра, и глаза у меня слипались. Я не мог бодрствовать ни минутой дольше. Доковыляв до кровати, я скользнул под прохладные простыни. Меня тут же утянуло в сказочные дали, в которых мешались парусники, ножи «Береги яйца», головы на шестах и деревянная дубинка. Она поднималась и опускалась, опять поднималась и опять опускалась… Солтер бьет пятнадцатилетнего мальчика. С его головы стекает блевотина, лицо перекошено от гнева, он кричит: «Тайная цель, тайная цель, что еще за тайная цель?!»

Наступило серое утро. Я, не завтракая, заплатил хозяйке гостиницы за постой, бросил портплед на заднее сиденье «тойоты» и отправился на север, сверяясь время от времени с дорожными знаками. Выбравшись на автостраду, я разогнался до девяноста миль в час и большую часть пути держался быстрой полосы.

Мое самолюбие было уязвлено. А поведение Теббита меня просто взбесило! Не люблю, когда со мной обращаются словно с одним из слуг, которого можно прогнать щелчком пальцев, — а ведь речь идет об историческом открытии исключительной важности. Терпеть такое от мелкопоместного дворянчика, возомнившего себя владыкой мироздания, я не собирался. Экспедиция на Роанок была первой попыткой колонизации Северной Америки. Теббиту передали путевой дневник, в котором имелись некоторые сведения по этому поводу, и я хотел знать, какие именно. В любом случае я сомневался, что тот располагал законным правом лишить меня причитающейся доли истории. А еще мою решимость укрепляли ощущения в почках — они все болели.

И пока я ехал по автостраде, из моей головы никак не выходили слова «тайная цель».

«Будь я проклят, если это ускользнет у меня между пальцев, если я просто переведу рукопись и отойду в сторону…»

До своей квартиры я добрался к полудню. У Теббита было занято наглухо, так что в конце концов я поехал в Пикарди-Хаус сам. Рядом с домом выстроилось внушительное количество «бентли» и «ягуаров». Я подумал было, что случайно попал на вечеринку, но потом заметил полицейского в униформе и людей в белом, суетящихся позади полицейского микроавтобуса.

Полицейский в желтом жилете регулировщика покрутил пальцем, чтобы я опустил окно.

— Что вам здесь нужно?

Он старался говорить внушительно, но до Солтера ему было далеко.

— Хочу поговорить с сэром Тоби.

— Значит, вы не родственник?

— Нет. Я едва знаю этого человека.

— Он уже два дня как мертв, сэр. Вы что, газет не читаете?

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы переварить услышанное. Если не считать кирпичного цвета щек, во всем остальном Теббит выглядел совершенно здоровым. Или это был сердечный приступ?