Афанасий Егоров - Бой - баба

Улыбнулась сквозь наворачивающиеся слезы красавица. Поблагодарила от сердца мальчишку. А тот обрадовался. Про обещание подумать напомнил. Решать, дескать, давно пора.

Или — или. Хватит тянуть, на нервах его играть.

Разозлилась внезапно Александра. Чтоб тебя! Тут вся жизнь у человека под откос летит, а он с любовью своей непрошеной лезет. Объяснила внятно, что некоторым юнцам хорошо бы для начала молоко на губах обтереть. После уже взрослых тетенек домогаться. Двинула решительно на выход, не обращая больше внимания на несущееся за спиной бухтенье, и тут на пороге появился еще один посетитель. Последний в ее государственной карьере.

Капитан милиции был жилист и кривоног. Поворачивался по-волчьи — всем телом. Сунул под нос сердитой дамочке служебное удостоверение, пару минут для разговора попросил.

Цепкий взгляд бывалого оперативника сразу же остановился на странно малиновом, угрюмо ссутулившемся высоком парне с мощными борцовскими плечами. Моментально проснулась наработанная годами службы профессиональная подозрительность. Жестко ориентированный на поимку преступников мозг работал как часы, точно и выверено.

Тут явно что-то произошло. Буквально минуту назад… Ссора с ветреной любовницей? Неудачная попытка выяснения отношений? Или ничем не мотивированная ревность зацикленного маньяка?

Капитан задавал пустяковые вопросы автоматически, почти не слыша ответов. Решение уже практически вызрело. Оставалось его реализовать.

В самом деле, не зря же молодой симпатичный парень оказался в одном кабинете с красивой незамужней начальницей. Значит, что-то между ними есть. В крайнем случае — было.

Эта паршивая мегера наверняка вскружила мальчишке голову, а потом — бросила. Из обыкновенной прихоти. Бестолкового женского непостоянства. Надоело просто бабе с сынком возиться. С другими кобелями шашни завела.

Ей-то что, знай мужиков охмуряй. А у пацана крыша от ревности съехала. Сдвиг по фазе на почве разбитой любви. Вот и пошел крошить налево и направо. С такой комплекцией и оружия не надо. Голыми руками шею свернет. Вспомнил тут капитан эпизод с задушенным в собственной квартире коммерсантом, еще больше в напрашивающейся версии утвердился.

Дождался, пока расстроенная увольнением красотка уметелится, парня в отделение пригласил. Для уточнения некоторых обстоятельств.

Не дано знать Александре, что мэр сегодня не только ее с работы турнул. Он и Камыша в розыск объявить заставил. Милицию городскую бездельниками обозвал.

Жалко, конечно, градоначальнику, если «черный» предвыборный фонд пропадет. Но власть — дороже. Будет власть — будут и деньги.

Эту истину матерый администратор чуть не с пеленок запомнил. А насчет возврата фонда есть у городского головы кой-какие мыслишки.

Привычка у мэра дурная — не любит деньги просто так упускать. Найдет он возможность свое вернуть. Обязательно найдет.

И воровской «смотрящий» тоже не лыком шит. Везде у пахана свои уши имеются. В милиции — в первую очередь. Обо всем благодетеля в известность ставят. Стараются. Подогрев немалый честно отрабатывают.

Звякнули, будто между прочим, о намечаемом аресте осторожно предупредили. И откуда ветер дует — тоже сказали.

Не стал урка архангелов дожидаться. Скрылся благоразумно, растворился вслед за чеченцем Муратом среди городских окраин. «Шестерок» с заданиями во все концы разослал. Сам, как диспетчер, с мобильником не расстается.

Роберта завели в пропахшее застарелым потом и табаком глухое, без окон, помещение. Усадили на стул с высокой спинкой, руки за жесткой доской в наручники взяли.

Разительно переменившийся капитан пустил прямо в лицо задержанному густую струю вонючего сигаретного дыма:

— Ну что, браток, попался? Не ожидал, да? Колись давай, скольких убил. Подозреваемый молчал, упрямо нагнув лобастую голову. От стены отделился не замеченный им ранее еще один человек. Угрюмый бугай в форменной рубашке без знаков различия.

Поднял громадную волосатую лапу, по плечу сочувственно похлопал:

— Не тяни время, сынок. Себе дороже выйдет. Здесь в молчанку играться не принято.

Неожиданно человек резко ударил ребром ладони по подставленной шее. Подумал, еще добавил. Уже не так сильно.

Парень поплыл. Вскинул вытянувшееся лицо с помутившимися зрачками, но рта так и не раскрыл.

Тогда неизвестный в форменке дал задержанному по ушам. Он знал по опыту: после такого удара в голове словно колокол гудящий появляется. Соображаловка отказывает. Потому с изуверской жестокостью еще раз врезал по безобразно распухающим ушным раковинам. Тюкнул легонько по темечку, собираясь вернуться к шее.

Сквозь неслышный рев в ушах подозреваемый расслышал:

— Достаточно, сержант. Пусть пока один посидит. Подумает, глядишь — осознает. Чистосердечные показания даст.

И тут же внезапный сокрушительный удар вбил беззащитную печень куда-то за позвоночник. Скрутило Роберта дикой болью. Он бы рухнул вместе со стулом на грязный цементный пол, если бы не поймавший его за волосы бывалый сержант.

И вновь равнодушно-спокойный голос капитана:

— Это только цветочки, браток. Погоди, будешь упрямиться — ягодки получишь.

Не утерпел верзила. Потянул арестанта за багровое ухо, слюной нечистой с издевочкой брызнул:

— Ты про «слоника» слыхал? Вернусь — познакомлю!

Где-то очень далеко прогрохотали подкованные сапоги. С лязгом захлопнулась стальная дверь, и камера погрузилась в переполненную страхами и непониманием свинцовую тишину.

Домой идти не хотелось. Осточертело одной сидеть. Весь день Александра бродила по оживленным центральным улицам. Просто так. Без вся кой цели. Будто прощалась.

Опомнилась только ближе к вечеру.

Когда народ с работы повалил. Ощутила, как гудят уставшие на высоких каблуках ноги, к себе потихоньку побрела.

Во дворе ее ждали. Во-первых, выделяющийся ярким пятном на скамейке Виктор с шикарно большим очередным букетом гладиолусов. А во-вторых, почти черный зализанный джип «Тойота».

Затрепыхалось пойманной птицей почувствовавшее неясную тревогу женское сердечко. Замершую у подъезда машину невозможно было не узнать. В ней каталась охрана воровского «смотрящего».

Поднялся при виде красавицы Виктор. Навстречу, улыбаясь, пошел. Но еще раньше выскочили проворно из затемненного салона двое коротко стриженных молодых людей. Высокие качки с длинными мосластыми руками.

Надвинулись «шестерки» на Александру. Спинами широкими от любопытных глаз закрыли. Один из них схватил женщину за руку, произнес без всякого выражения:

— Двигай-ка, подруга, с нами. Камыш ждет.

Отпрянула испуганно красавица. Руку освободить попыталась. Но стиснул торпеда железные пальцы на хрупком запястье. Прошипел зло, уже не скрываясь: