Джонатан Келлерман - Выживает сильнейший

Повернув ручку двери, Зина помрачнела.

– Дерьмо.

– Похоже, нас опередили.

– Дерьмо. - Она яростно сжала кулачки. – Вот уж этим им здесь заниматься не стоило. Следовало бы разнести дверь в щепки, но... Дерьмо!

Бормоча проклятия, Зина покачала головой и застучала каблучками по лестнице. Следом поднялся и я.

– Наверное, элита живет по собственным законам.

– Прекрати издеваться! У меня меж ног пожар, а тебе бы только посмеяться. Выродок бессердечный!

– Предпочитаю смеяться, а не быть осмеянным, но для меня абсолютно ясно, что сегодняшняя ночь – явно не наша. Так что подумай, как я уже говорил, о завтрашнем дне. Или даже сегодняшнем, только позже, когда птички разлетятся. Если приедешь ко мне, могу гарантировать, что наш покой никто не нарушит. – Я коснулся ее волос.

– О Боже! – Зина мягко положила ладонь мне на грудь, не отрывая взгляда от молнии на моих брюках. – Это было бы здорово... Но я не могу, черт побери!

– Кто же из нас двоих сопротивляется?

– Нет, тут другое. Я должна... навести порядок, устроить своих гостей на ночь. Все слишком усложняется, Э.

– Бедняжка. – Я привлек ее к себе. – Нести такую ответственность перед... Как, кстати, называется ваш клуб?

– Какая разница? – произнесла Зина скорее с безразличием, чем уклончиво.

– Такую ответственность перед клубом «Какая разница».

Она улыбнулась.

– Хорошо, Зет. В таком случае завтра. Если опять последуют отговорки, я буду знать, что кармические и космические алгоритмы наших судеб никак не совпадают. – Ее рука обвила мои бедра. Даже на каблуках Зина не доставала мне до подбородка. – Что ты скажешь?

– Да. Дьявол, да!

Я предупредил Зину, что зайду в туалет, а потом вынужден буду покинуть их славную компанию.

– Так рано?

– Оставшись, я просто начну плеваться ядом. В котором часу завтра?

– Десять вечера.

Я назвал ей адрес на Женесси.

– Нет, будет лучше, если ты приедешь сюда. Друзья завтра возвращаются по домам. Я хочу тебя здесь, на моей постели.

– Ты, я и зверушки?

– Сам их увидишь. Увидишь такое, чего и представить себе не можешь.

– Отлично. Сцена и декорации значения не имеют, главное – исполнители.

– Вот именно. Имей в виду, я – звезда.

Долгий, страстный поцелуй, и шелк ее платья голубым пламенем заполыхал в толпе гостей.

Я зашел в туалет – кабинку без окна со стенами в коричневых обоях с беспорядочно разбросанными серебристыми цветами; в ноздри ударил резкий запах, справиться с которым маленький вентилятор под потолком был не в состоянии.

Закрыв на задвижку дверь, я уселся на сиденье унитаза и стал приводить в порядок мысли.

За час пребывания здесь не удалось узнать ровным счетом ничего, даже названия клуба я не слышал. Видимо, потому что она была заинтересована в том, чтобы уложить меня в постель, а не ввести в круг избранных.

Во рту до сих пор ощущался вкус ее языка. Я слышал аромат духов – скорее помнил, чем обонял.

Водой из-под крана прополоскал горло.

Если вернуться домой, то Робин наверняка захочет, чтобы я поделился впечатлениями.

Я отвечу, что была смертная тоска, что Зина явно помешанная.

Наверное, примерно такие же чувства испытывают офицеры-женщины из полиции нравов, стоя на углу в ожидании, когда из машины выберется изголодавшийся, напуганный собственной отвагой мужчина и начнет торговаться...

Но было бы ошибкой видеть в поведении Зины только трогательную патетику и не замечать в нем скрытой опасности.

Не эту ли ошибку совершил Малькольм Понсико?

Необходимо убить в себе жалость. Прекратить рассуждать, как лечащий врач.

Пора идти. Нужно еще связаться с Майло, решить, насколько далеко имеет смысл заходить в эту мутную воду.

Я поднялся, вымыл руки и открыл дверь. Где-то слева глаз автоматически уловил какое-то движение. По лестнице поднимались двое.

Дверь в спальню Зины распахнута. Но вышла оттуда вовсе не влюбленная парочка.

Первым на верхнюю ступеньку поставил ногу тот самый светлобородый парень в серой майке. Я сделал вид, что не заметил брошенного на меня взгляда.

Или мы с ним уже где-то встречались? Было в его лице нечто знакомое...

Рассмотрев его спутника, я бессознательно повернулся к нему спиной. Бешено застучало сердце. Стараясь всеми силами не проявить охватившего меня страха, размеренной походкой я направился к выходу.

На то, чтобы подметить детали, хватило доли секунды.

Довольно пожилой мужчина в спортивной куртке из серого шелка. Коротко стриженные каштановые волосы с сединой на висках. Золотые очки на загорелом лице, поджарая, атлетического сложения фигура.

Синяя скатерть столика в ресторане. Кальмары и дорогая сигара.

Сержант Уэсли Бейкер, инструктор Нолана Дала.

Внезапно в памяти всплыло, где я видел бородача.

Застрявший где-то в груди ком удалось проглотить уже только за дверью, когда с максимально доступной почти негнущимся ногам скоростью я заковылял по ночной улице в сторону машины. Легкие с трудом хватали приторный липкий воздух. Я выжал из машины все, на что она была способна. На перекрестке Сансет и Вайн-стрит связался с Майло по сотовому телефону.

– Где ты находишься?

– В двадцати метрах позади. А ты недолго там пробыл.

Я объяснил ему причину.

– Бейкер, – задумчиво сказал Майло, и я понял, что он погрузился в воспоминания.

Неудавшаяся вечеринка с двумя подружками. Любовь Бейкера к розыгрышам. Шкафчик, набитый порножурналами.

– Ты уверен, что он не заметил тебя, Алекс?

– Полной уверенности нет, но думаю, что обошлось. Кусочки начинают складываться в картинку, Майло. Нужно где-нибудь поговорить.

– Езжай домой, встретимся там.

– Домой – это куда?

– Как сам хочешь.

– Тогда к Эндрю. На разговор уйдет время, и есть вещи, о которых Робин лучше не знать.

Поставив машину в гараж на Женесси, я вошел в дом за несколько минут до полуночи. Робин давно уже была в постели, но я все же позвонил ей, полностью отдавая отчет в том, что наши слова услышит Бог знает сколько народу в израильском консульстве.

– Алло?

– Привет, малышка. Разбудил?

– Нет, я ждала твоего звонка. – В трубке послышался сдерживаемый зевок. – Прости. Где ты сейчас, Алекс?

– На квартире. Пробуду здесь некоторое время, может, придется и заночевать. Кстати, линия, по которой мы говорим, на редкость технически оснащена.

– О. А когда ты будешь знать? Я имею в виду, относительно возвращения домой?

– Будем исходить из того, что сегодня я не вернусь. Позвоню, как смогу. Я, собственно, хотел лишь сказать, что люблю тебя.

– А я – тебя. Если получится, приезжай домой, Алекс. Пожалуйста.