Брайан Фриман - Вне морали

– Кстати, ребята, – вспомнила она наставление Страйда, – работайте попарно. Нашли что-то, сразу сфотографировали, упаковали в мешок, опечатали. Ясно?

Коренастый широкоплечий полицейский, ростом с Мэгги – остальные были выше их чуть не на полметра, – кивнул и стал спускаться. По всем лестницам дома застучали шаги.

Страйд остался в гостиной. Он почти физически ощущал холод, исходивший от двух других ее обитателей. Эмили Стоунер сидела там же, где и в первую их встречу, в кресле возле камина. Она исхудала и походила на тростинку. Лицо было мертвенно-бледным, глаза ввалились, кожа посерела и обвисла, немытые волосы прядями прилипали ко лбу и щекам. Она казалась старше лет на пятнадцать. За несколько недель превратилась в развалину.

Эмили молчала, наблюдая за Грэмом. Тот приблизился к камину и сел в кресло напротив нее. Страйд чувствовал, что отношения между ними напряженные, но сейчас все было иначе. Эмили, как и многие другие, смотрела новости и слышала репортаж Финча. Он хорошо понимал, что Грэма, спокойно сидящего в нескольких сантиметрах от нее и пять лет делившего с ней постель, Эмили считает чудовищем.

Но вот что его удивляло, так это поведение Грэма.

Страйду нередко доводилось следить за преступниками в первые минуты после того, как доказывалась их вина. Одни, и таких было большинство, яростно протестовали, отрицали обвинения и доказывали свою непричастность к злодеяниям. Другие сгибались под тяжестью доказательств и признавались, освобождаясь от чувства вины, и успокаивали совесть. Но никогда еще он не видел преступника, который бы вел себя так спокойно и уверенно, как Грэм Стоунер. Он кипел от ярости, но сдерживал себя, оставаясь внешне абсолютно безучастным к происходящему. Страйду иногда казалось, что ситуация даже забавляет Грэма, что он следит за ней будто со стороны, наслаждаясь интересным зрелищем.

Страйд не мог объяснить подобного отношения. Он думал, что всегда способен по глазам и лицу человека определить, говорит ли тот правду или врет. Лицо же Грэма оставалось непроницаемой маской.

– Вы сознаете, что из-за вас моя репутация в городе рухнула? – спросил Грэм, пристально глядя на Страйда. – Полагаю, компенсация за причиненный мне моральный вред будет достаточно серьезной.

Страйд сделал вид, что не расслышал, и обратился к Эмили:

– Миссис Стоунер, примите мои извинения. Я сочувствую вам, знаю, что вы пережили, и охотно избавил бы от данной процедуры, но, к сожалению, это не в моей власти.

Эмили молча кивнула. Она продолжала смотреть на мужа, пытаясь, как и Страйд, проникнуть в его душу и выяснить правду. Однако лицо Грэма не выражало ровным счетом ничего.

– Мистер Стоунер, я должен зачитать вам ваши права, – произнес Страйд.

Тот удивленно поднял брови:

– Вы собираетесь меня арестовать?

– Нет, но в деле вы являетесь подозреваемым. Будет лучше, если вы узнаете о своих правах заранее. – Страйд скороговоркой произнес предупреждение Миранды.

Грэм выслушал его с гримасой отвращения.

– Вы, конечно, можете хранить молчание, но я обязан спросить вас, согласны ли вы ответить на некоторые вопросы без присутствия мистера Гейла?

Грэм пожал плечами:

– Пожалуйста, задавайте. Мне нечего скрывать.

Страйд был потрясен его согласием. Обычно богатые подозреваемые молчали как рыбы. Переспрашивать он не стал, решив воспользоваться случайной удачей.

– Миссис Стоунер, я глубоко сожалею о том, что средствам массовой информации стали известны детали расследования. Уверяю вас, лично я ничего им не сообщал.

С одной стороны, Страйд дал понять Грэму, что не хочет травмировать Эмили и если какие-нибудь вопросы будут слишком прямыми и неприятными, ему лучше помалкивать. С другой стороны, он как бы просил одобрение от Эмили на любые вопросы. Он взглянул на Грэма и по его глазам догадался: тот раскусил его стратегию и вопросов не боится.

– Задавайте, лейтенант, не стесняйтесь. В конце концов, вам нужно знать, как и что произошло, – подбодрил он Страйда.

Тот кивнул.

– Полагаю, вы сознаете, что некоторые факты, ставшие нам известными в ходе расследования, вызывают у нас много вопросов. Мы бы хотели услышать вашу версию случившегося. Вот, собственно, почему мы здесь.

– Конечно, – сказал Грэм.

– Вы имели сексуальные контакты с Рейчел?

В комнате повисла гнетущая тишина. Эмили, затаив дыхание, ждала ответа Грэма. Челюсти у него сжались, на щеках заиграли желваки, взгляд сделался негодующим. Страйд не заметил на его лице и тени чувства вины, только возмущение. На мгновение он вдруг засомневался в правильности своих действий. «Либо я ошибаюсь, либо этот тип – прирожденный актер», – подумал он.

– Вы задаете оскорбительные вопросы, – резко произнес Грэм. – Разумеется, нет. Я никогда не стал бы спать с приемной дочерью, лейтенант. Нет, этого не было. Никогда.

– Рейчел утверждала обратное, она говорила, что спит с вами.

– Не верю, – парировал Грэм. – Отношения между нами с Эмили и ней были далеко не лучшими, это правда, но я не верю, чтобы она могла так нагло лгать.

– Консультантке Нэнси Карвер Рейчел сообщила, что начала спать с вами почти сразу после вашей свадьбы с Эмили.

Страйд услышал, как Эмили тяжело задышала. Грэм покосился на жену, та широко раскрытыми глазами глядела на него.

– Карвер, говорите? Ничего удивительного. Эта пронырливая стерва вечно сует нос в семейные дела студенток. Вы, наверное, не знаете, что она вызывала меня к себе и устроила настоящий допрос. Однако Карвер никогда не выдвигала против меня подобных обвинений. И уж чьи действия нужно расследовать, так это ее. Она известная активистка лесбийского движения, и неизвестно, зачем она околачивается в колледже. Я даже однажды звонил туда, высказывал свои претензии.

Страйд черкнул в своем блокноте: «Проверить, не жаловался ли Г. на Н.К.».

– Зачем, по-вашему, Рейчел понадобилось выдумывать такое?

– Повторяю – я не верю, что она это говорила. Очевидно, Карвер все выдумала.

– С тем же успехом Рейчел могла наговорить это и кому-нибудь другому, – предположил Страйд.

В глазах Грэма мелькнула нерешительность, но он быстро справился с собой.

– Мне трудно поверить, что Рейчел выдумывала подобные истории, хотя если их кто-нибудь подтвердит, для меня они будут означать одно – у девушки имелись серьезные проблемы. Не исключаю, что у нее возникали какие-то фантазии с моим участием. А может, она таким образом пыталась вбить клин между мной и Эмили. Откуда мне знать?

– Значит, у вас с ней сексуальных контактов не было?

– Я вам уже ответил – нет.

– И вы никогда не прикасались к ней, не демонстрировали свое внимание к ней каким-либо иным способом?