Нельсон Демилль - Спенсервиль

Кит распечатал конверт и начал читать:

«Дорогой Кит! Нет, я не сержусь; но да, я очень расстроена. Я понимаю: то, что сорвало тебя в Вашингтон, должно было быть чем-то неотложным, и тут уж ничего не поделаешь. Но зато я получила возможность сегодня утром несколько часов посидеть и подумать. Ой, Прентис, только не это! Опять ты за свои размышления!»

Кит улыбнулся, вспомнив, что в колледже он отвечал ей именно так всякий раз, когда она начинала фразу словами: «Я тут подумала и…»

Но улыбка быстро сошла у него с лица – Кит понимал, что письмо обещает быть невеселым, – и он продолжал читать дальше:

«А размышляла я о том, что для тебя задуманное нами – большой и серьезный шаг. Для меня это всего лишь возможность вырваться из положения, которое я не в состоянии больше выносить. Но для тебя сделать этот шаг – значит взять на себя огромную ответственность. Вполне возможно, что тебе подобная обуза и ни к чему. Я понимаю, что мой муж сильно затрудняет твою жизнь, и знаю, что ты, конечно же, в состоянии со всеми этими трудностями справиться. Но я начинаю из-за всего этого чувствовать себя виноватой. Я понимаю, Кит, что ты сюда приехал и оказался в подобном положении только из-за меня, и поверь, я благодарна тебе за это. Но без меня ты мог бы сейчас, после всего происшедшего, делать что хочешь – скорее всего, вернуться назад в Вашингтон или поехать в Европу и не думать о том, как отыскать для меня место в своих планах. Нет, я вовсе не дуюсь – просто я наконец-то задумалась о том, что же лучше для тебя самого».

Кит был уверен, что содержание следующего абзаца ему известно заранее, однако все же прочел его.

«Быть может, нам обоим следует немного остыть и не торопясь все обдумать. Мы оба ждали с тобой так долго, что вполне можем потерпеть еще несколько недель. Возможно, тебе лучше сейчас уехать – не то чтобы я хотела этого, но, мне кажется, так будет лучше из-за Клиффа. Можешь писать мне через Терри, как мы это делали все последние двадцать лет, и спустя какое-то время – но только не сейчас, а чуть позже, – мы придумаем, где и когда мы сможем встретиться и все обсудить. Я понимаю, ты скорее всего рассердишься, что я тебя не дождалась; извини, но я ничего не могла с собой поделать. Я знаю, что не умею писать и не могу выразить в письме то, что чувствую на самом деле, но вам известны мои чувства, мистер Лондри, и я дам вам знать, когда мы сможем встретиться. Люблю, Энни».

Кит сложил письмо и убрал его в карман. В кухню вошла Терри и, беря со стола кофейник, испытующе посмотрела на Кита.

– Хотите еще чашечку?

– Нет, спасибо. – Кит поднялся. – Еще раз огромная вам за все благодарность. Увидите Энни, передайте ей, что я в понедельник уезжаю.

– Уезжаете? Куда?

– Еще не знаю, но я ей напишу – если можно, опять через вас.

– Да, конечно… слушайте, давайте я ей позвоню. У нее в машине есть телефон; возможно, она еще в дороге, и я скажу ей, что вы приехали.

– Не надо. Сейчас все равно уже поздно. – Кит направился к двери.

– Вы не оставите ей записку?

– Нет, напишу потом и пришлю на ваш адрес.

Терри вышла за ним следом, говоря на ходу:

– Не знаю, что она вам там написала, но мне известны ее чувства. Быть может, не стоит вам обращать слишком много внимания на это письмо.

– Нормальное письмо.

– Не думаю. Послушайте, ну почему у вас двоих никак ничего не получается?

Кит улыбнулся.

– Не везет, да и, видно, моменты неподходящие выбираем. – Он сел в машину и, опустив боковое стекло, проговорил: – Ничего, обязательно получится.

– На этот раз почти получилось. – Она положила руку на дверцу машины. – Кит, я знаю свою сестру, и я бы не сказала этого ни одной другой живой душе, кроме вас… она напугана. У нее была очень скверная неделя с мужем.

– Ей что-нибудь грозит, как вам кажется?

– Она так не думает, но… по-моему, сегодня утром она не выдержала и сорвалась. Она стала волноваться о вас… и позвонила в Мичиган, в этот их домик. Клифф ответил, Энни не стала ничего говорить и повесила трубку. Она немного успокоилась, выяснив, что муж там, а не здесь. И все равно, примерно час спустя заявила, что едет домой. Это было часа за два до вашего приезда. Я даже удивилась, что вы с ней по пути не встретились.

– Я ехал другой дорогой.

– Она вполне могла проехать мимо вашего дома.

– Возможно.

– Попробуйте как-то переговорить с ней перед отъездом. Ей это очень нужно.

– Это не так просто.

– Я завтра обязательно навещу ее. Я понимаю, что по телефону говорить с ней не надо. Но после церковной службы я заеду к Энни и постараюсь остаться с ней наедине. И придумаю, как вам с ней встретиться.

– Терри, я вам страшно благодарен за все, что вы для нас делаете, но и ей, и мне нужно какое-то время, чтобы все обдумать.

– У вас было для этого больше двадцати лет.

– Тем более еще несколько недель не сделают погоды.

– Могут сделать.

– Нет, не смогут. Пусть пока все идет своим чередом. Я вам через несколько недель напишу. К тому времени у нас в головах прояснится, вот тогда и будем что-то решать.

Терри отступила на шаг от машины.

– Ну, ладно. Не буду вам мешать.

– Напротив, вы нам очень помогаете. – Кит запустил мотор.

– Вы рассердились?

– Нет, нисколько. – Он улыбнулся. – А если я вам скажу, что вы такая же красивая и сексуальная, как ваша сестра, вы, как настоящая добропорядочная уроженка Среднего Запада, наградите меня пощечиной?

– Нет, я вас поцелую, – улыбнулась она, наклонилась к окну и чмокнула его в щеку. – Будьте осторожны. До скорой встречи.

– Надеюсь. – Он задним ходом отъехал от дома и направился назад, по направлению к округу Спенсер.

Тот, кто проработал двенадцать лет в разведке, имеет свои преимущества. В этом случае привыкаешь мыслить нестандартно, начинаешь воспринимать жизнь как игру в шахматы и продумывать все на шесть ходов вперед, никогда и никому не раскрываешь своих планов полностью и не даешь человеку информации больше, чем ему действительно необходимо, чтобы быть в состоянии что-то сделать. Конечно, на Терри он мог вполне положиться, но Кит не доверял ее здравомыслию. Будет лучше, если она сочтет, что он и вправду рассердился – или что там она еще про него думает. Кит не пытался манипулировать ни Терри, ни – через нее – Энни. Но с Клиффом Бакстером необходимо было считаться всерьез, и потому, чем меньше Терри будет знать, тем лучше.

Письмо Энни . Киту не было нужды выискивать там что-то между строк: она все написала открытым текстом. Энни была расстроена, возможно, обижена. Переживала за его безопасность. Не хотела становиться для него обузой. Кит верил, что все это действительно так. И, конечно же, она хотела услышать от него слова успокоения, заверения, что все по-прежнему в порядке, что его поездка в Вашингтон ничего не меняет, что Клиффа Бакстера он не боится, что сама она для него никакая не обуза, а, напротив, поднимает ему дух и вселяет в него новые силы.