Скотт Смит - Простой план

Сара бросила полотенце в бельевую корзину и прошла к двери, чтобы снять с крючка халат. Она неторопливо оделась, потом, наклонившись ко мне, взяла на руки Аманду.

— Это нам с тобой кажется, что взаимосвязь всех этих событий легко прослеживается, — спокойно проговорила она. — А никто другой этого даже и не заметит.

Ребенок потихоньку успокаивался.

Я поднялся. Чувствуя, что уже начинаю потеть, я снял пиджак и перебросил его через плечо. Рубашка неприятно липла к спине.

— А вдруг после Джекоба, Лу или Ненси осталось что-нибудь — дневник или что-то в этом роде? Что, если один из них проболтался кому-то еще?

— Да ладно тебе, Хэнк, — попыталась успокоить меня Сара. — Ты слишком все усложняешь.

Она улыбнулась и ласково обняла меня одной рукой, ребенок — все еще всхлипывающий — оказался зажатым между нами. Сара продолжала стоять, легонько прижавшись ко мне щекой; ее влажная кожа пахла свежестью и чистотой.

— Ну ты только подумай, какое впечатление ты производишь на окружающих, — промолвила она. — Нормальный парень. Симпатичный, любезный, приветливый. Никому и в голову не придет, что ты способен на такие злодеяния.

День рождения Сары — двенадцатое марта — пришелся на субботу. Мне хотелось, чтобы этот день стал памятным для нас обоих, и не только потому, что Саре исполнялось тридцать, — просто представлялся прекрасный повод также отметить и наши грандиозные приобретения последнего времени — ребенка и деньги. По этому случаю я приготовил два больших подарка; стоимость каждого выходила далеко за пределы моих прежних финансовых возможностей, но теперь, благодаря содержимому заветного рюкзачка, я мог позволить себе такие шикарные жесты.

Моим первым подарком был домик с прилегающим участком земли — кондоминиум во Флориде. Как-то в конце февраля я прочитал в газете рекламное объявление о правительственном аукционе, на котором предполагалось выставить на продажу изъятое у наркомафии имущество. Приводился целый перечень объектов для реализации: среди них были яхты, автомобили, самолеты, мотоциклы, дома, драгоценности, кондоминиумы и даже конезавод. Все это можно было купить по ценам, составляющим менее десяти процентов оценочной стоимости. Аукцион должен был состояться в субботу, пятого марта, в Толидо. Саре я сказал, что этот день будет у меня рабочим, и пятого марта, около девяти утра, уже въезжал в город.

По адресу, указанному в объявлении, почти у самого порта находился небольшой склад. Внутри него рядами стояли стулья, а перед ними возвышался деревянный подиум. Никаких товаров выставлено не было; их фотографии и подробные описания были сброшюрованы и вручались участникам аукциона при входе. Когда я прибыл, в зале сидело уже человек сорок, все мужчины: следом за мной вошли еще несколько посетителей.

С открытием аукциона запаздывали, так что пришлось еще полчаса сидеть и изучать каталог. Я приехал с намерением приобрести что-нибудь из драгоценностей, но, листая глянцевые страницы каталога, все больше склонялся к другим идеям. Четвертым пунктом в списке объектов торгов значился трехкомнатный кондоминиум с видом на море в Форт-Майерсе, во Флориде. Домик был в испанском стиле — покрытый белой штукатуркой, с красной черепичной крышей; имелся солярий. Красивый, даже, можно сказать, роскошный, он привел меня в полный восторг, и я тут же решил, что непременно приобрету его для Сары.

Оценочная стоимость дома составляла триста тридцать пять тысяч долларов, но торги должны были начаться с отметки в пятнадцать тысяч долларов. На моем счете в Ашенвильском банке лежало чуть более тридцати пяти тысяч — сбережения на случай нашего переезда из Форт-Оттова, который мы планировали рано или поздно осуществить. Совершенно неожиданно для самого себя я решил, что, если придется, вполне можно потратить тридцать тысяч из этой суммы. Я рассудил так: в худшем случае, если все-таки вдруг мы вынуждены будем сжечь стодолларовые банкноты, то, продав этот дом во Флориде, мы все равно ничего не проиграем, а даже наверняка получим какую-то прибыль. Так что свою будущую покупку я решил рассматривать в качестве хорошего вложения капитала.

Никогда раньше мне не доводилось участвовать в аукционе, и, когда действо началось, я стал с интересом присматриваться к тому, как торгуются другие. Люди просто поднимали руки, когда ведущий выкрикивал цену; к победителю подходила дама с блокнотом, отводила его в сторону и писала для него какую-то информацию.

В торгах по кондоминиуму во Флориде помимо меня участвовали лишь трое. Цена плавно скользила вверх, перешагнув отметку в двадцать тысяч. По мере ее приближения к тридцати тысячам я все больше нервничал и даже уже начал смиряться с мыслью, что дом мне не достанется, как вдруг мои соперники разом охладели к сделке, и я закончил торг, выиграв на сумме в тридцать одну тысячу долларов.

Дама с блокнотом увлекла меня в сторонку. Она была молода, с тонкими чертами лица и короткими черными волосами. На именной бирке, приколотой к груди, я прочел, что зовут ее мисс Хастингс. Говорила она очень быстро, почти скороговоркой, объясняя, что мне делать дальше.

Она протянула мне открытку. Я должен был переслать чек на полную стоимость покупки по указанному в ней адресу в течение следующей недели. Получатель платежа в течение десяти рабочих дней обязался оформить все необходимые документы. По истечении этого срока, но никак не раньше, я мог зайти по указанному адресу и получить свою собственность — в данном случае документы на право владения домом. Закончив рассказывать и дождавшись, пока я запишу свое имя, адрес и номер телефона, она оставила меня, направившись к следующему покупателю.

Я вернулся на свое место и попытался разобраться в своих чувствах. Только что я связал себя обязательством выплатить тридцать одну тысячу долларов — почти все налги сбережения. С одной стороны, это казалось чудовищной глупостью. Но, сравнивая стоимость моей покупки с той суммой, что мы прятали под кроватью, смешно было переживать из-за таких мелочей. И кроме того, я совершил выгодную сделку — купил такое чудное местечко и всего лишь за десять процентов оценочной стоимости. В конце концов, я ведь четырежды миллионер; пожалуй, мне пора уже выступать в роли солидного покупателя. Вскоре я уже был вполне удовлетворен собственным приобретением, так что в моей походке, пока я пробирался к выходу, появилась некоторая развязность, и мне даже захотелось иметь трость, чтобы помахивать ею при ходьбе.

Моим следующим подарком Саре был огромный рояль. О нем она мечтала с детства. Она не умела играть, так что рояль был ей нужен вовсе не для музицирования — просто, как я думаю, он был для нее неким символом благополучия и достатка, и сейчас момент казался мне самым подходящим для такого подарка.