Майкл Смит - Соломенные люди

Наклонившись, я осторожно толкнул створку двери. Не взвыла сирена, никто не начал стрелять. Я открыл дверь и осторожно шагнул внутрь, остальные за мной.

В холле было тихо. Не было слышно музыки, и в камине не горел огонь. Большая картина, висевшая за стойкой, исчезла. Все помещение выглядело так, будто его законсервировали.

— Черт, — сказал я. — Они ушли.

— Ерунда, — ответил Бобби. — Прошел всего час. Они не могли так быстро смыться.

— Времени у них было несколько больше, — заметил Зандт. — Когда мы вышли от Уонга, прошло минут пять или десять, прежде чем он застрелился. Он вполне мог их предупредить.

— Все равно не так много времени, чтобы успеть собраться.

— Возможно, они уже готовились к бегству, — сказала Нина. — Вы до полусмерти избили их риэлтора. Это могло послужить для них достаточным предупреждением, оставив в их распоряжении пару дней. Впрочем, не важно. Так или иначе, все равно нужно пойти и посмотреть, что тут такое.

Она направилась к двери в задней стене, той самой, за которой открывалось внутреннее пространство Холлса. Ее переполняли отчаяние и ярость, страх перед тем, что они, возможно, явились слишком поздно и призрак, которого она преследовала, пока он не стал для нее единственным светом в конце туннеля, снова сумел ускользнуть.

Мы не двигались с места. Ее же, судя по всему, не волновало, пойдем ли мы с ней. Ей нужно было туда пойти. И увидеть.

Выстрела она не услышала.

Когда звук достиг наших ушей, она уже падала, отброшенная в сторону, на один из низких столиков. Рот ее был раскрыт в безмолвном крике. Зандт бросился к ней.

Резко развернувшись, я увидел стоящего в дверях человека. Это был Макгрегор. Бобби же увидел женщину за стойкой и мускулистого парня, появившегося из незаметной двери позади нее, замаскированной под стенную панель.

У всех троих были пистолеты. И все трое стреляли.

Парень умер первым. Пистолет он держал у бедра, словно гангстер из дешевого телесериала, и Бобби уложил его одним выстрелом.

Проскользнув за колонной, я выстрелил Макгрегору сначала в бедро, потом в грудь. Мимо моей головы просвистела пуля, едва не угодив в лицо. Упав на колено, я спрятался за утлом стойки, молясь, чтобы женщина меня не заметила, и перезарядил пистолет, рассыпав половину патронов.

Зандт стоял на коленях рядом с Ниной, которая лежала на полу, пытаясь прикрыть рукой рану на груди, под правой ключицей.

— О, Нина… — пробормотал он, не обращая внимания на выстрелы и свист пуль в воздухе над ним.

Нина закашлялась, на лице ее застыло удивление, смешанное с протестом.

— Больно, — сказала она.

Макгрегор продолжал стрелять. Женщина за стойкой едва не попала в Бобби, прежде чем я перевел дух и встал, разрядив в нее половину обоймы. Лишь когда она свалилась на мускулистого парня, я понял, что это та самая женщина, которая рассказывала мне о вымышленных требованиях к потенциальным покупателям. Я так и не узнал ее имени.

Бобби стоял над Макгрегором, поставив ногу на его запястье. Пистолет лежал на полу в нескольких футах от них.

— Куда они ушли? — спросил он. — И как давно? Выкладывай все, что знаешь, или сдохнешь.

— Пошел к черту, — ответил полицейский.

— Что ж, не возражаю, — сказал Бобби и пристрелил его.

Пока Бобби проверял, что никто из остальных уже не встанет и не начнет стрелять снова, я подбежал к Нине. Зандт крепко прижимал ее руку к ране на груди.

— Надо уходить, — сказал я.

— Нет, — ответила Нина. Голос ее звучал удивительно твердо. Она попыталась приподняться.

— Нина, вы ранены. Мы должны отвезти вас в больницу.

Она схватилась одной рукой за ножку стола, другой — за мое запястье.

— Сходите и посмотрите. Только быстро.

Я поколебался, пытаясь найти поддержку у Зандта, но Нина не отводила от меня взгляда.

Появился Бобби.

— О черт… Нина…

— Я останусь здесь, а вы идите туда, — сказала она, обращаясь только к Зандту.

Ей явно было больно, но не похоже было, что она готова лишиться чувств.

— Пожалуйста, Джон. Идите туда. Все. Пожалуйста, посмотрите, не там ли она. Обязательно. А потом мы поедем в больницу. Обещаю.

Зандт помедлил, затем наклонился, быстро поцеловал ее в лоб и выпрямился.

— Я сделаю так, как она просит.

Я начал перезаряжать пистолет.

— Бобби, ты останешься здесь.

Тот начал было протестовать, но я продолжил:

— Попытайся остановить кровотечение и стреляй в каждого, кого увидишь, если это не мы. От тебя сейчас намного больше пользы для нее, чем для нас обоих.

Бобби присел рядом с Ниной.

— Будь осторожен, старик.

Мы с Зандтом быстро подошли к задней двери.

— Что бы ни случилось, — сказал я, — держимся вместе. Понятно?

Зандт кивнул и открыл дверь. За ней тянулась дорожка. Белый свет сзади освещал примерно ярдов пятьдесят, и этого было достаточно, чтобы различить очертания больших зданий вдали. Ни в одном из них не горел свет.

Мы побежали.

— Надо было взять с собой фонарь.

— Надо было много чего с собой взять, — ответил я. — Оружие посерьезнее, народу побольше, и вообще какие-нибудь мысли насчет того, что и как делать.

Мы стояли на первой развилке. Дорожка напоминала главную улицу крошечного городка, где ни у кого не было автомобилей. Трава по обеим ее сторонам была аккуратно подстрижена. Окруженный горами луг, площадью всего акров в десять, обеспечивал каждому дому достаточное уединение и приятный вид из окон. Казалось весьма маловероятным, что здесь хватало места полю для гольфа, что означало — даже их доверенного риэлтора, покойного Чипа, никогда не допускали внутрь. По обеим сторонам улочки, в отдалении от нее, стояли два дома. Дорожка уходила в темноту, разветвляясь и ведя к другим строениям, которых пока не было видно.

— Вы берете на себя тот, что слева.

— Разве вы не слышали, что я сказал? Мы не должны разделяться.

— Уорд, сколько здесь домов? А Нине грозит опасность.

— Если нас убьют, это ничем ей не поможет. Если хотите осмотреть дома — давайте вместе. С какого начнем?

Зандт быстро пошел направо. Когда мы приблизились к дому, я мысленно сравнил его с тем, что видел на планах. Дом выглядел так, словно ему следовало находиться в Оук-парке, пригороде Чикаго, где многие здания были построены Райтом в ранний период его деятельности. Дом был прекрасен, и я возненавидел создателей Холлса за то, что они незаконно присвоили себе стиль Райта, предполагавший жизнь и общение, а не индивидуализм и смерть.

На Зандта вид дома произвел куда меньшее впечатление.

— Где эта чертова дверь?

Я повел его через низкую террасу, туда, где дорожка уходила влево, под балкон. Через несколько десятков шагов мы оказались за углом, перед большой деревянной дверью. Она была приоткрыта.