Грег Диналло - Фиаско

— Вам, стало быть, не понравился парк развлечений «Дисней уорлд»?

— Нет! — Я постарался придать своим словам как можно больше правдоподобности, на что был великий мастак. — Это фальшивая показуха жизни. Капиталистическая грязная пропаганда. Вот поэтому-то я и прибыл на Кубу.

Последовал еще один быстрый обмен фразами по-испански. Таможенник оглядел меня внимательным взглядом. Потом они вышли из комнаты решать мою судьбу. Я кинулся к окну. Пока мы беседовали, разгрузили еще несколько контейнеров. Я уж хотел было вернуться и присесть, как вдруг с грузовой площадки судна подняли его, контейнер № 95824, и поставили на раму восемнадцатиколесного контейнеровоза.

Вот сволочи! Его оставляют здесь, на Кубе? Или, может, перегрузят на другое судно? А может, на самолет? Мне непременно надо выбираться отсюда и не спускать глаз с контейнера. Я буквально изнывал от неизвестности, когда они вернулись. Таможенный чиновник протянул мне паспорт, а переводчик сказал:

— Вы свободны, товарищ Катков. Можете наслаждаться пребыванием на Кубе.

— Спасибо, — ответил я как можно спокойнее. — Есть тут поблизости место, где можно взять напрокат автомобиль?

— У следующего причала, — посоветовал мне переводчик, — где причаливают круизные теплоходы.

— Еще раз спасибо, — поблагодарил я, натянуто улыбнувшись, и пошел к выходу.

— Но туда разрешен проход только тем туристам и морякам, кто может расплачиваться за наем автомашины твердой валютой, — объяснил он, загораживая мне дорогу. — Горючего у нас в обрез, а цены бешеные. Дела идут так плохо, что мы выключаем электричество, чтобы экономить энергию. С пяти до восьми вечера ежедневно. — Он на минутку замолк и с возмущением потряс головой. — За что мы должны благодарить дуролома Горбачева. Это он завел Советский Союз в выгребную яму и нас заодно вместе с ним. Больше на Кубе нет советских войск, валюту на них Россия не тратит, помощи не оказывает, не торгует, ничего не делает.

— И в Москве положение не намного лучше, поверьте мне.

Пожав на прощание руку, я прошел мимо него и спустился по лестнице, чтобы прихватить свой багаж. В дверь внизу вошел и направился мне навстречу плотно сбитый человек, зажав в руке толстую пачку документов и служебных бумаг. Я так и прирос к месту, пораженный его агрессивной решимостью, размашистым хозяйским шагом, расплющенным, как у боксера, носом, модными противосолнечными очками, бритой головой, на которой уже пробивались короткие волосы — от этого слишком знакомого облика меня охватила жуткая оторопь. Я уже не говорю о джинсах, кожаном пиджаке и перчатках, которые он надел, несмотря на душную погоду. Бритоголовый громила был одним из молодчиков Аркадия Баркина. Я его узнал — это Рей-Бан!

Прятаться мне было негде, бежать некуда. Он шел смело, прямо посреди коридора. Я съежился и вжался в стенку, с ужасом думая о неминуемой встрече. Плечом он небрежно задел мое плечо и прошел мимо, не обратив на меня ни малейшего внимания, не кинув даже мимолетного взгляда. Весь в делах, слишком занят, я для него даже не существую. Чему тут удивляться? Меньше всего ожидал он повстречать меня здесь, да еще в фирменной модной одежде, диснеевской тенниске, с майамским загаром и фотоаппаратом последней модели на шее. Таким он меня вовсе не помнил.

Я поспешил к ближайшему окну. Рей-Бан вышел из здания и направился прямехонько к контейнеру № 95824, уже установленному на платформу контейнеровоза. Он спокойно вскарабкался в кабину и уселся рядом с шофером. Машина выпустила клуб черного дыма и, громыхая мотором, влилась в поток других контейнеровозов и грузовиков, покидающих причал.

Лишь в середине утра мне удалось договориться насчет автомашины. Запыленные «Жигули-2106» стояли среди реденького ряда российских автомашин на стоянке соседнего причала. Счетчик показывал, что пройдено 85 тысяч километров, но шины изношены, краска местами облупилась, но бензобак был залит под пробку, а на протертом переднем сиденье лежали подробная карта Кубы и план улиц Гаваны. Контейнер № 95824 укатил уже далеко-далеко, но я знал, куда он направляется. Мне об этом сказал сам Рабиноу. В Варадеро, разумеется. Это примерно в 140 километрах восточнее Гаваны, там, где заканчивается строительство курортного комплекса для богатеньких туристов. Вот куда он катит сейчас. Туда же устремились и другие контейнеровозы.

Суперсовременное шоссе, соединяющее Гавану с Варадеро, сперва огибает бухту, а затем вьется вдоль побережья — все время на восток. Если я еще сомневался, что на Кубе нет горючего, то широкое гладкое шоссе окончательно развеяло мои сомнения — оно было почти пустым. Вместо автомашин по нему двигались группки пешеходов и сотни велосипедистов, объединившиеся в длинные караваны. Кроме редких легковых автомашин и мотороллеров по шоссе тряслись раздолбанные автобусы, где пассажиры висли даже на дверях, да восемнадцатиколесные трейлеры со своими контейнерами. Передвигались они небольшими колоннами. Каждый раз, когда «жигуль» обгонял такую колонну, я озабоченно вглядывался в номера, но контейнера № 95824 среди них не было.

С одной стороны шоссе до самого горизонта тянулись поля сахарного тростника. Вместо комбайнов, стоящих на приколе без горючего, на полях работали люди с мачете. С другой стороны шоссе мимо проносились целые километры девственно чистых песчаных пляжей, мелькали живописные деревни с музыкальными названиями: Санта-Мария-дель-Мар, Бока-Сьера, Плая-дель-Эсте, Санта-Крус-дель-Корте, Карбонера.

Рабиноу, может, и был лживым сукиным сыном, но насчет Варадеро он не обманывал. Щедро залитое солнцем, с качающимися пальмами, обдуваемое мягким свежим ветерком, это местечко было мечтой наяву, мечтой, которая вот-вот должна была воплотиться в жизнь. Функционировали уже несколько гостиниц для бизнесменов, другие пока пребывали на разных стадиях строительства.

Приехав туда в разгар дня, я попытался сразу все осмотреть. Узенький перешеек в самом широком месте едва ли достигал тысячи метров. Во всю длину его шел главный проспект Премьера, его пересекали коротенькие боковые улицы и переулки. Четкая планировка облегчала поиски. Я взял карту и побрел по десятикилометровой полоске песка, проверяя строительные площадки и грузовые дворы каждой гостиницы, служебных зданий и складов. Контейнеры стояли повсюду, и только что привезенные, неразгруженные, поставленные на солнцепеке. Вот только контейнера № 95824 среди них не было вовсе, что меня сильно тревожило. Не сказать, что я искал иголку в стоге сена, — массивные металлические ящики упрятать не так-то просто, а крупные цифры на них издалека бросаются в глаза.

Солнце уже садилось за горизонт, когда мне встретилось здание гостиницы, строительство которой уже завершалось. На стоянке для автомашин выстроились контейнеры с «Галифакса». Из них выгружали мебель, столики для игр, игральные автоматы, и на автокарах и тележках завозили их в здание. Я обходил стоянку в поисках исчезнувшего контейнера, когда увидел, что к разгрузочной площадке медленно подъезжает «ЗИЛ».