Джон Гришем - Камера

– Бедняга. Я составил для него несколько прошений, так, на случай, если меня уже здесь не будет. Хочу, чтобы ты забрал их к себе.

– Что мне с ними делать?

– Получишь точные инструкции. Бумаги нужно переслать его адвокату.

Гуллит задумчиво присвистнул:

– Сэм, Сэм… Без тебя я здесь пропаду. Со своим я не говорил уже больше года.

– Твой юрист – законченный маразматик.

– Ну так помоги мне избавиться от него. Прошу! Своих же ты сплавил. Помоги дать недоумку полный расчет. Сам я не знаю, как это делается.

– Кто тогда будет представлять твои интересы?

– Твой внук. Скажи ему, пусть возьмет мое дело.

Сэм заулыбался. Через секунду он уже громко смеялся. Чего доброго, Адам войдет в аппетит и примет на себя заботы о всей Скамье!

– Что у тебя вызвало такое веселье? – обиженным голосом осведомился сосед.

– Ты. Считаешь, он горит желанием взять твое дело?

– Брось, Сэм! Поговори с ним. Мальчишка, видать, умен, если он твой внук.

– Если… А если меня отправят в газовку, ты доверишься адвокату, который только что потерял своего первого клиента?

– Н-ну… не знаю.

– Расслабься, Джей-Би. У тебя впереди годы.

– Сколько их?

– Лет пять, не меньше.

– Можешь поклясться?

– Даю слово. Или ты предпочтешь расписку? Ошибусь – предъявляй иск.

– Очень остроумно, Сэм. Очень!

Хлопнула дверь, в коридоре зазвучали тяжелые шаги Клайда Пакера. Возле камеры номер шесть сержант остановился.

– Привет, Сэм.

– Привет, Пакер.

– Наденьте ваш красный фрак, сэр. К вам гости.

– Кто?

– Человек, жаждущий общения.

– Кто? – повторил Сэм, поспешно натягивая спортивный костюм. Рука его автоматически опустила в карман пачку сигарет. Сэму было наплевать на посетителя и его нужды, но визит с воли означал совершенно непредвиденную смену обстановки.

– Поторопись.

– Мой адвокат? – Ноги Кэйхолла никак не попадали в резиновые тапочки.

– Нет.

Пакер стянул его запястья наручниками, распахнул дверь камеры. Выйдя в сопровождении сержанта из отсека “А”, Сэм остановился перед другой дверью, той, за которой находилась комната, где он беседовал с Адамом. Гигант освободил сидельцу руки и втолкнул его в комнату.

Взгляд Сэма упал на пышнотелую даму, сидевшую за перегородкой. Он потер кисти, сделал два шага и опустился на стул. Дама была ему незнакома. Закурив, Сэм принялся рассматривать женщину в упор.

Посетительница чуть подалась к оконцу.

– Мистер Кэйхолл, меня зовут доктор Стигэлл, – заметно нервничая, представилась она и протянула Сэму визитку. – Я психоаналитик департамента исполнения наказаний.

Сэм всмотрелся в карточку.

– Здесь обозначено ваше имя. Доктор Эн точка Стигэлл.

– Совершенно верно.

– Странное имя – Эн. Впервые вижу женщину, которую зовут Эн.

Официально-холодная улыбка исчезла с лица дамы, а спина ее судорожно выпрямилась.

– Эн – всего лишь инициал. На это существуют определенные причины.

– Что он означает?

– Не ваше дело.

– Нэнси? Нора? Нонна?

– При желании я указала бы это на карточке…

– Не уверен. Должно быть, там значилось бы что-то ужасное. Ник? Нэд? Не представляю себе человека, прячущегося за инициалом.

– Я не прячусь, мистер Кэйхолл.

– Зовите меня просто Эс, хорошо? У дамы вытянулось лицо.

– Я пришла помочь вам.

– Слишком поздно, Эн.

– Доктор Стигэлл, пожалуйста.

– В таком случае советник юстиции Кэйхолл, пожалуйста.

– Советник юстиции?

– Да, мэм. Законы я знаю получше, чем те олухи, которые обычно сидят на вашем месте.

Посетительница позволила себе снисходительно улыбнуться.

– Моя задача – предоставить вам всю возможную на данном этапе помощь. Вы не обязаны со мной сотрудничать, если не хотите.

– Глубоко признателен за разрешение.

– Просто дайте знать, если вам потребуются какие-либо лекарства.

– Как насчет стаканчика виски?

– Это средство вам противопоказано.

– Кем?

– Правилами внутреннего распорядка.

– А что входит в рецепт?

– Транквилизаторы, валиум, легкое снотворное.

– Для чего они?

– Они успокаивают нервную систему.

– С нервами у меня никаких проблем.

– Сон у вас нормальный?

Над ответом Кэйхолл размышлял не менее двух минут.

– Честно говоря, не совсем. Вчера, например, я поспал не более двенадцати часов. Обычно это часов пятнадцать-шестнадцать.

– Двенадцати?

– Да. Вы часто бываете на Скамье?

– Не очень.

– Так я и думал. Имей вы представление о том, чем мы здесь заняты, вы бы точно знали: средний заключенный проводит во сне около шестнадцати часов в день.

– Понятно. Что еще я могла бы узнать?

– О, множество полезных вещей. Вы бы знали, что Рэнди Дюпре медленно сходит с ума, но никого это не беспокоит. Почему бы вам не навестить его?

– В Парчмане содержатся пять тысяч человек, мистер Кэйхолл. Я…

– Тогда убирайтесь отсюда вон. Попробуйте ставить свои опыты на других. Я провел здесь девять с половиной лет и ни разу в глаза вас не видел. Теперь же, когда они вознамерились накачать меня газом, вдруг появляется эскулап с корзинкой пилюль: пожалуйста, успокойтесь, ложитесь и умирайте. Пожалуйста… Откуда такая забота? Вы служите штату Миссисипи, а штат оголтело гонит меня в могилу.

– Я выполняю свой долг, мистер Кэйхолл.

– От вашего долга поднимается трупный смрад, Ник. Подыщите себе работу поприличнее. Здесь вы лишь потому, что мне осталось всего тринадцать дней и власти хотят, чтобы я ушел из жизни с полным комфортом. Как специалист вы – заурядный неудачник, Нэд.

– Я не обязана выслушивать ваши оскорбления.

– Тогда уноси свою безразмерную задницу! Ступай и больше не греши, милая.

Подпрыгнув как ужаленная, дама схватила кожаный кейс.

– По необходимости – звоните. У вас моя карточка.

– Обязательно, Ник. Только не сиди день и ночь у телефона!

Подойдя к двери, Сэм гулко хлопнул по ней ладонью. Когда в проеме возник Пакер, он вышел в коридор. Не оглянувшись.

* * *

Адам уже складывал бумаги, готовясь отправиться в Парчман, но тут зазвонил телефон. По словам Дарлен, дело было срочным. Так и оказалось.

Абонент на дальнем конце провода представился клерком апелляционного суда в Новом Орлеане. Протест адвоката Кэйхолла по вопросу конституционности казни в газовой камере, сказал клерк, получен в понедельник и будет рассматриваться судебным триумвиратом, члены которого хотели бы заслушать мнения обеих сторон. Не сможет ли мистер Холл прибыть в Новый Орлеан завтра, в пятницу, к часу дня для участия в слушании?

Адам едва не выронил трубку. Завтра? Разумеется, после секундного колебания ответил он. Ровно в час, напомнил чиновник и пояснил: как правило, во второй половине дня судьи не заседают, однако, принимая во внимание сложившуюся ситуацию, они согласились сделать исключение.