Джон Гришем - Клиент

– В чем дело? – не мог не спросить Марк.

– Да тут мой сын. В очень тяжелом состоянии. – Человек швырнул журнал на стол и принялся тереть глаза.

– А что случилось? – спросил Марк. Ему вдруг стало его жалко.

– Автомобильная катастрофа. Моего парнишку выбросило из машины.

– А где он?

– В реанимации, на первом этаже. Мне пришлось уйти. Там настоящий зверинец, люди кричат и плачут вое время.

– Мне очень жаль.

– Ему всего восемь лет. – Казалось, что он плачет, но точно Марк не мог определить.

– Моему младшему брату тоже восемь. Он лежит в палате за углом.

– А с ним что?

– Длинная история. И становится все длиннее. Я думаю, он выправится. Я надеюсь, ваш сын тоже поправится.

Джек Нэнс взглянул на часы и неожиданно встал.

– Я тоже. Пойду проверю, как он там. Всего тебе наилучшего. Как тебя зовут?

– Марк Свей.

– Всего хорошего, Марк. Побегу. – Он направился к лифту и исчез.

Марк занял его место на диване и через несколько минут уже крепко спал.

Фотографии, которые появились на страницах “Мемфис пресс”, были взяты из ежегодника начальной школы на Уиллоу-роуд и были годичной давности. Марк тогда учился в четвертом классе, а Рикки – в первом. Они были напечатаны в низу третьей полосы, и над забавными улыбающимися лицами шли надписи: Марк Свей. Рикки Свей. Слева размещалась статья о самоубийстве Джерома Клиффорда и событиях, в которых мальчики приняли участие. Написана статья была Сликом Мюллером, и он сумел сделать ее весьма интригующей. ФБР проявляет большой интерес; Рикки в шоке; Марк набирает 911, но отказывается назвать себя; полиция пытается допросить Марка, но он пока отказывается говорить; семья наняла адвоката, некую Реджи Лав; отпечатки пальцев Марка обнаружены везде внутри машины, включая пистолет. В статье Марк выглядел как хладнокровный убийца.

Карен принесла ему газету где-то часов в шесть. Часом раньше Рикки открыл глаза и попросился в туалет. Сейчас он снова лежал в постели, бормотал что-то насчет кошмаров и ел мороженое. Гринуэй не хотел, чтобы в палате находился кто-нибудь, кроме Рикки и Дайанны. Вот почему Марк устроился в пустой палате напротив. Он только что посмотрел мультфильмы и теперь пытался вздремнуть.

– Ты стал важной персоной, – сказала Карен, протягивая ему газету и ставя на стол стакан с апельсиновым соком.

– Что это? – спросил он, неожиданно увидев свое черно-белое изображение. – Черт!

– Просто статья. Дай мне автограф, когда будет время.

Очень смешно. Она ушла, и он медленно прочел статью. Реджи ужа говорила ему об отпечатках пальцев и записке. Он рассказал ей о пистолете, но как-то совсем позабыл о бутылке виски.

Несправедливо, что все так вышло. Он просто мальчишка, который не лез ни в чьи дела, и вдруг, пожалуйста, его фотография в газете, и все показывают на него пальцем. Какое право имела газета раскопать эти старые фотографии и напечатать их? У него что, уже и прав никаких нет?

Мальчик швырнул газету на пол и подошел к окну. Светало, шел мелкий дождь, и Мемфис медленно просыпался. Он стоял у окна в пустой комнате, смотрел на ряды высоких зданий и чувствовал себя безмерно одиноким. Через час миллионы людей проснутся и прочтут о Марке и Рикки Свеях, поедая тосты и запивая их кофе. Темные здания скоро наполнятся занятыми людьми, которые начнут собираться группками, сплетничать и делать дикие предположения насчет него и покойного адвоката. “Разумеется, мальчик побывал в машине”. “Там же кругом его отпечатки пальцев!” “Как он попал в машину?” “Как он оттуда выбрался?” Они будут считать, что статья Слика Мюллера – чистая правда, и Марк что-то скрывает.

Несправедливо, что ребенку приходится читать такое о себе в газете и нет широкой родительской спины, за которую можно спрятаться. Каждый ребенок в такой ситуации нуждается в защите отца и безоговорочной любви матери. Ему нужен щит против полицейских, агентов ФБР, репортеров и, избави Бог, гангстеров. И, конечно, он в свои одиннадцать лет совсем запутался: сначала врал, потом рассказал правду, потом снова врал и теперь не знает, что делать дальше. Из-за правды могут убить, он такое видел в кино и всегда вспоминал, когда испытывал желание рассказать все как было. Как же ему выбраться из этой передряги?

Он поднял газету с пола и вышел в холл. На двери белела прикрепленная Гринуэем записка, запрещающая всем, включая медсестер, входить в палату Рикки. От постоянного сидения на кровати и раскачивания малыша у Дайанны стала болеть спина, и Гринуэй выписал ей еще таблетки, чтобы снять боль.

Марк остановился у столика медсестры и вернул газету Карен.

– Миленькая история, да? – заметила она с улыбкой. Вся романтика исчезла. Она была так же красива, но изображала недотрогу, а у него просто не осталось сил.

– Пойду куплю плюшку, – сказал она. – Вам принести?

– Нет, спасибо.

Он подошел к лифту и нажал кнопку вызова. Дверь открылась, и он вошел. В этот самый момент Джек Нэнс, сидящий в темной гостиной, что-то проговорил в микрофон.

В лифте никого не было. Шел седьмой час, и до настоящей беготни осталось еще как минимум полчаса. На восьмом этаже лифт остановился, дверь открылась, и вошел мужчина. На нем был лабораторный халат, джинсы, кроссовки и бейсбольная шапочка. Марк на его лицо не взглянул. Он уже устал от незнакомцев.

Дверь закрылась, и мужчина неожиданно схватил Марка и зажал в угол. Его пальцы сжались на горле мальчика. Мужчина встал на одно колено и достал что-то из кармана. Его лицо находилось в нескольких дюймах от лица Марка, и оно было ужасным. Он тяжело дышал.

– Слушай меня, Марк Свей, – прорычал он. Раздался щелчок, и неожиданно в его руке появилось блестящее лезвие ножа. Очень длинное лезвие. – Не знаю, что наболтал тебе Клиффорд, – быстро проговорил он. Лифт все двигался. – Но если ты повторишь кому-нибудь хоть одно слово, включая твоего адвоката, я тебя убью. И твою мать, и младшего брата, понял? Он в палате 943. Я знаю и трейлер, в котором вы живете. И школу я твою видел. – Марк чувствовал его теплое дыхание с запахом кофе со сливками. Он смотрел Марку прямо в глаза.

– Так ты меня понял? – спросил он с паскудной улыбкой.

Лифт остановился, мужчина поднялся и встал у двери, нож из его руки куда-то исчез. Хоть Марка и парализовало от страха, у него хватило сил молиться и надеяться, что кто-нибудь войдет в этот чертов лифт. Ясно было, что мужчина выходить не собирается. Они прождали десять секунд на шестом этаже, но никто не вошел. Дверь закрылась, и лифт снова двинулся.

Мужчина снова набросился на него и поднес лезвие ножа к его носу. Он локтем прижал его в угол и неожиданно опустил блестящее лезвие к талии Марка. Быстро и умело он разрезал ременную петлю, потом вторую. Он уже сказал, что хотел, теперь настало время для демонстрации.