Кей Хупер - Дремлющий страх

— Люди поверят в дьявольские происки.

— Особенно, если представители власти скажут им, что кое-что реально.

— Вот почему, — сказал Эш, — я по-прежнему считаю, что для нас наилучшим выбором будет относиться ко всему этому как к серии хитроумных мистификаций.

— Даже к убийству?

— Ты сказала, что убийца мог использовать внешние атрибуты культа просто ради того, чтобы сбить нас со следа.

— Я сказала, что это возможно. И так оно и есть. Но пока мы не узнаем, кем был этот убитый, мы не сможем выяснить, кто мог желать ему смерти.

— Ты собираешься посоветовать это Джейку?

У Райли снова появилось смутное ощущение скрытых эмоций, некоего рода долго нагнетаемого напряжения между Эшем и шерифом, но не могла достаточно сосредоточиться на этом, чтобы определить: дело касалось личного или профессионального.

Тем не менее, что-то было. Определенно что-то было. И сильное, если она заметила это даже при своих барахлящих чувствах.

Она спокойно заметила:

— Думаю, Джейк достаточно коп, чтобы знать основы без необходимости напоминать ему об этом.

Эш снова перевел взгляд в свое меню.

— Джейк — политикан.

— Я не могу указывать ему, как выполнять его работу, Эш.

— Нет, полагаю, не можешь.

Его напряженность никуда не делась. Она могла ощущать ее.

С трудом.

«Где мое ясновидение, когда оно мне необходимо? Черт, да где хоть какое-то из моих чувств?»

Они по-прежнему были приглушенными, смазанными, словно она смотрела и слушала, и прикасалась, и обоняла окружающий ее мир через тонкую вуаль. Ощущение было странным, холодящим и пугающим, это чувство удаленности от мира.

Разъединенности.

Она была одна, это она могла чувствовать.

И что еще более странно, у нее снова болела голова, но не одним из знакомых ей образом. Не тупой болью напряжения или усталости, не редким «похмельем» агонии, выводящей ее далеко за пределы собственных возможностей, а резкими короткими вспышками, следующими одна за другой каждые несколько секунд в случайных точках от области прямо над глазами через макушку и до затылка.

У Райли как-то болел зуб, боль была именно такого рода, как будто пульсировал один или несколько нервов.

В ее зубе нерв погибал.

Она опасалась даже думать о том, что могло происходить внутри ее мозга.

И вот она, посреди запутанной ситуации, которую не помнит или не понимает, мучительно сознающая, что на свободе гуляет убийца, или убийцы, почти наверняка чертовски лучше неё осведомленный о том, что происходит.

Будучи независимой и убежденной в своих силах, Райли никогда не чувствовала такой неуверенности в себе. Она была мастером по разыгрыванию ролей, что являлось одной из ее сильных сторон, но это? Здесь шла очень, очень опасная игра в жмурки, и игроку с повязкой на глазах — ей — вдобавок заткнули уши ватой и зажали нос прищепкой.

Она не знала, кому доверять, за исключением Гордона, а самое большее, что он мог предложить — это моральная поддержка, так как даже если она и пришла к каким-то выводам или сформировала некие теории с тех пор, как приехала сюда, то с ним ими не поделилась.

Что до другого мужчины, с которым она была интимно близка…

— Райли? Готова заказывать?

Она посмотрела поверх меню на этого светлоглазого незнакомца, с которым, по всей видимости, делила постель, и, проигнорировав холодный узел под ложечкой, спокойно ответила:

— Готова.

Она произнесла это уже второй раз за последние пару часов. Ей лишь оставалось надеяться, что это правда.

Три года назад

— Ты понимаешь, что это будет означать? — спросил Бишоп.

Слегка развеселившись, Райли ответила:

— Ты телепат, тебе известно, что я понимаю, что это будет означать.

— Я серьезно, Райли.

— А ты когда-нибудь бываешь другим? — она уловила внезапный проблеск в волнующих голубых глазах на удивительно красивом лице, в одно мгновение осознав, кто была эта женщина и что она значила для Бишопа, и ее вопрос внезапно уже не казался таким забавным.

— Неважно, — сказал он. — У нас у всех свои призраки. А между телепатом и ясновидящей не так уж много секретов.

— Ты должно быть и в самом деле веришь, что мы можем помочь, — медленно произнесла она. — Чтобы… с готовностью раскрываться всем нам.

Он бесстрастно ответил:

— Я не продумал это до конца.

Райли не удержалась от смеха, но потрясла головой и перевела разговор на прежнюю тему:

— Я действительно понимаю, о чем ты меня просишь. Я знаю, что на это могут уйти месяцы. И, вероятно, уйдут.

— И тебе придется работать в одиночку, судя по всему.

— Ну что же, если ты прав насчет того, как этот убийца выбирает свои жертвы, и прав в том, что первый же признак присутствия опергруппы или внимания полиции заставляет его менять города, тогда единственный способ выследить его — отправиться туда одной и неофициально. Допустим, я могу это сделать.

— Я верю, что сможешь. Я верю, что ты лучше кого бы то ни было в отделе подходишь для того, чтобы выследить убийцу. И убедиться, что он попался. Но, Райли, не подходи слишком близко. Поняла?

— Он убивает только мужчин.

— Пока. Но загнанное в угол животное может убить любого, в ком увидит угрозу. И он умен. Он очень, очень умен.

— Поэтому я сольюсь с окружением. И не буду угрожать ему.

— Вот именно.

— Это получается у меня лучше всего, — заверила его Райли.

Настоящее время

В маленьком уголке ее мозга, не заполоненном напряжением притворства, что все нормально, Райли старалась найти подходящий предлог для того, чтобы по окончании этого свидания оказаться в своем пляжном доме в одиночестве. За исключением выкладывания Эшу всей правды — что она по-прежнему не готова была сделать — казалось, ничто не может сработать, не вызвав у него подозрение или гнев.

Пусть ее чувства и отправились в самоволку, но вспышка воспоминания, произошедшая ранее, и ее женские инстинкты говорили ей, что он имел все основания ожидать провести ночь с ней, и, несмотря на его спокойное и почти бесстрастное поведение во время их свидания, вполне определенно имел желание так и сделать. И все же, вплоть до того момента, как они вошли в дом, и он закрыл за ними дверь, Райли верила, что все еще сможет найти разумный, приемлемый предлог.

Она собиралась предложить кофе или алкоголь, но шанс ей так и не представился.

Эш подхватил ее на руки и понес в спальню.

Абсолютная неожиданность этого поступка, не говоря уже о его деспотизме, должна была вызвать в Райли какую-нибудь негативную реакцию. Она почти не сомневалась, что должна была. Вместо этого, она ощутила ошеломляющее чувство узнавания и первый прилив чувственного жара, захлестнувший ее тело.

Было что-то невероятно соблазнительное в точном осознании, что мужчина не просто хочет тебя, а хочет сию же минуту, смутно поняла Райли, не имея терпения для короткого разговора или прочих светских тонкостей. Его не интересовали кофе или беседа, его интересовала она, и он не оставил ей ни малейшего сомнения в этом факте.