Натан Барридж - Код каббалы

Ощущение было чудесным, и он без конца плыл, нырял все глубже, оставался под водой дольше, пока вода не хлынула в его тело через открытый рот. На него накатила паника, но вода была легкой, искристой, и страх ушел.

Озеро наполнило его легкие, и Джеймс продолжал плыть, не нуждаясь больше в кислороде, дыша самой водой. И только тогда он понял, как он был пуст.

Он был словно кувшин, в котором остался один осадок, или как стакан с задержавшейся в нем последней упрямой каплей. Озеро устремилось в него, освежая, наполняя до краев.

Джеймс оплакивал все то, что отняла у него Лили.

Он вынырнул на другом краю озера. Там островками лежал снег, но дорога была шире и явно более часто использовалась. Он пошел по мелководью на берег, выходя из воды только потому, что он переполнился ею, — жизненные силы, радость бытия заполнили его доверху. Он так давно не ощущал себя самим собой, что чувство это было почти чуждым.

Он долго стоял на берегу, наслаждаясь тусклым зимним солнцем. Его не душил кашель, вода не рвалась из легких наружу. Ощущение жизненных сил осталось, хотя сознание чистоты озера чуть угасло, как будто вынули некую духовную заглушку и знание медленно утекало.

Страх вытек вместе с озерной водой.

Он никогда не понимал, насколько многое его пугало. Очевидным страхом была тюрьма, но и множество других страхов пробралось в его сознание наряду с этим. Страх неудачи, боязнь одиночества или опасение огорчить других. Озеро смыло их все, заменив глубокой уверенностью. Это было странное чувство, но он был твердо намерен свести с ним близкое знакомство.

Перед ним простиралась дорога, и он принял ее приглашение. Ему надо было во что-то одеться до прихода в Уиндермер, но пока можно было импровизировать. Он только хотел услышать голос Элиз, рассказать ей, как он изменился, что он узнал. Она так много для него сделала, что он хотел... что?

Чего он действительно от нее хочет? Может быть, в этом кроется больше, чем он поначалу думал.

Ты никогда не будешь принадлежать ей, потому что навсегда останешься моим.

Голос был бесплотным, чуть более слышным, чем вздох на ветру. И все же он удерживал Джеймса.

Он знал этот голос.

Это прикосновение.

Ты не сможешь от меня уйти, Джеймс, никогда. Я всегда буду с тобой.

Джеймс закрыл глаза, радость и отчаяние разрывали его надвое. Он направил свой дар на поиск, зная, что она должна быть неподалеку. Эманации вокруг него кружились и искрились, и вдруг их сменило что-то противоестественное. Сила и форма, вырвавшиеся из-под земли позади него, были столь мощными и агрессивными, что он незамедлительно вернулся к осознанию земного.

Пылевой торнадо взметнулся над землей, всасывая снег и бурелом в тугой спиралеобразный вихрь. Сучья, снег и комья грязи кружились в воздухе, вычерчивая сложный след, пока не замерли внезапно на полпути. Они ринулись к центру спирали, как будто притянутые магнитом.

Перед ним обрела форму женщина. Это была не прекрасная девушка с волосами цвета воронова крыла, которую он помнил, это была другая Лили. Мерцающий снег вместо белой кожи. Блестящие темные листья, струящиеся по голове и плечам. Веточки заменили пальцы, и два маленьких камушка были вместо сосков. Даже лобковые волосы были воспроизведены порослью травы, прихваченной инеем, — зрелище одновременно отталкивающее и привлекательное.

Джеймс воззрился на нее в благоговении. Это воплощение Лили было много ближе к природным основам, чем та женщина, что была ему знакома. Энергия, впитанная им из озера, померкла, стала несущественной на ее фоне. Она была землей, самой воплощенной Матерью Природой, сильной, сексуальной и всемогущей. Лили поманила его пальцем. От этого жеста веточки заскрипели и затрещали. Джеймс преодолел последние метры между ними без страха.

Им суждено быть вместе.

Дорога была скользкая, и Элиз предельно внимательно вела машину по петляющей колее. Этим утром она проснулась с тем же ощущением спешки, необходимости скорее найти Джеймса. Наверное, ей снился Рид, гадатель на Таро, потому что после пробуждения в ее памяти были его слова.

Настоящее требует от тебя смелых поступков.

Да, он был прав. Она может быть кроткой всю оставшуюся жизнь, но теперь, вот только теперь, она должна быть львицей. Элиз тронула ногой тормоз и агрессивно свернула, влетев в поворот на скорости.

— Элиз, помедленнее, — сказала Морган.

— Не волнуйся. Я знаю, что делаю.

— Я волнуюсь не о твоем вождении, — молвила Морган потусторонним голосом.

— Что стряслось? — Она затормозила.

— Там впереди что-то, — сказала Морган, — что-то... массивное. Я не понимаю, что это такое.

— Ты про животное? Может, олень?

— Нет, нет. Это нечто разумное. — Морган развернулась и схватила Элиз за руку, лицо ее побледнело. — И оно нас ждет.

Они подъехали к повороту, и машина заскользила, ее занесло на льду. Элиз отчаянно выруливала. Машину увело резко влево, но вот Элиз все же уговорила ее выровняться. Костяшки ее пальцев побелели от напряжения, так она вцепилась руками в руль, хотя они уже остановились. Величественное озеро расстилалось справа от них между двух крутых холлов. На склонах тут и там лежал снег, а редкие лучи солнца серебрили поверхность воды. И тут Элиз увидела его.

Джеймс.

Спиной к ним.

Безумец, он был без одежды — в такую-то погоду, но это был, без сомнения, он.

Элиз распахнула дверь и попыталась освободиться от ремня безопасности.

— Постой, — ухватила ее за запястье Морган. — Тут есть что-то еще. — Трясущимся пальцем она указала на то, чего не заметила Элиз.

Небольшая фигура стояла против Джеймса. С этого расстояния казалось, что она мерцает, будто снеговик. Голова, как на шарнире, повернулась к ним, и взгляд пронзил Элиз. Даже на таком расстоянии этот взгляд был как сильный удар, отвергающий ее существование, словно нечто ненужное. Она заколебалась, обретенная было уверенность испарялась под влиянием этого испепеляющего презрения.

Джеймс шагнул к этой фигуре, и внимание Элиз снова вернулось к нему. Она резко нажала на гудок, и его громкий сигнал расколол тишину. Удивленный, он обернулся, и Элиз заставила себя выйти из машины на трясущихся ногах.

— Джеймс, — только и смогла вымолвить она. Ей столько всего хотелось сказать, но все наболевшее она вложила в одно это слово.

Оно прозвучало до обидного тихо после оглушительного рева гудка, но ему, казалось, придало сил. Он отшатнулся, чтобы защититься от женщины-снеговика.

Элиз с трудом пошла в сторону Джеймса, несмотря на предупреждения Морган. Морган не может понять. Это тот самый миг. Что бы ни случилось, Элиз должна была оставаться смелой.

Ради Джеймса.