Дэннис Лехэйн - Таинственная река

На этот вопрос ни у кого не нашлось ответа.

— А что вы сами думаете об этом, Мэгги? — прервав молчание, спросил Фрейл.

— Меня это наводит на подозрение о том, что, возможно, она чувствовала себя как бы в окружении.

На мгновение Шону показалось, что воздух в зале стал неподвижным, словно его пронизали какие-то невидимые электрические нити.

— Шайка или что-то вроде преступной группы? — как бы про себя произнес Уити.

— Или что-то вроде, — подтвердила Мэгги. — Я не знаю, сержант. Я просто основываюсь на том, что услышала в вашем докладе. Хоть убей, не могу предположить иной причины, почему эта женщина, явно более быстрая и проворная, чем нападавший, не решилась бежать назад из парка, а наоборот, стала углубляться в парк, кроме той, что она знала: кто-то еще обходит ее с фланга.

Уити в задумчивости опустил голову.

— Со всем уважением, мэм, отношусь к вашим доводам, но, для того чтобы принять их и учесть в дальнейшей разработке, необходимо иметь физические подтверждения их в местах, обследованных нами.

— Ведь вы сами в своем докладе несколько раз ссылались на дождь.

— Ссылался, — согласился Уити. — Но если вы предполагаете действия шайки — пусть, черт возьми, даже двоих — преследующих Катрин Маркус, мы все-таки должны были что-то заметить. Ну, по крайней мере, больше следов. Ну хоть что-нибудь мы должны были заметить, мэм.

Мэгги Месон снова надела очки и, посмотрев в бумаги, которые держала в руках, сказала после непродолжительной паузы:

— Это — рабочая версия, сержант, вытекающая из вашего доклада и требующая подробного расследования.

Голова Уити все еще была опущена вниз, хотя Шон, глядя на то, как двигаются его плечи, чувствовал, что недоверие и даже презрение к указанию, данному руководящей дамой, переполняют его до краев.

— Ну так как, сержант? — обратился к нему Фрейл.

Уити поднял голову и посмотрел на них с усталой улыбкой.

— Буду держать это в памяти. Обязательно. Но нужно принять во внимание и то, что групповые преступления случаются в данном районе довольно редко. Мы рассматривали такую версию, когда анализировали возможность совершения этого убийства двумя преступниками. Именно она навела нас на мысль, что это убийство может быть заказным.

— Хорошо…

— Допустим, именно такая ситуация имела место в нашем случае — и все здесь присутствующие единодушно принимают ее за основную версию, — тогда второй стрелок должен был пустить в ход свое оружие в тот момент, когда Катрин Маркус ударила его напарника дверью. Единственно возможная версия, которая имеет под собой реальную основу, это то, что стрелок был один против напуганной, пьяной женщины, возможно теряющей силы от потери крови и не соображающей ясно, что делать… к тому же ее все время преследовали злоключения.

— Но я все же прошу вас держать в голове мою версию, — обратилась к нему Мэгги Месон. В ее глазах читалось нескрываемое ехидство.

— Обещаю, мэм, — галантно склонил голову Уити. — Я, наконец-то все понял. Бог свидетель, она знала своего убийцу. Любого другого человека, пусть даже с логически обоснованным мотивом, решено в расчет не принимать. С каждой минутой нашего расследования этого дела все более и более отчетливо вырисовывается тот факт, что нападение не было преднамеренным и заранее не готовилось. Дождь уничтожил две трети улик; у мисс Маркус не было заклятых врагов, она не обладала финансовыми секретами; она не была наркозависимой; она не числилась свидетелем ни по каким уголовным делам. Ее убийца, как мы уже говорили, не оказал услуги никому.

— Кроме О'Доннелла, — вставил реплику Бюрк. — Он наверняка не хотел, чтобы она покидала город.

— Кроме О'Доннелла, — согласился Уити. — Но у него железное алиби, и убийство не выглядит как заказное. Так кто же еще может быть причислен к ее врагам? Никто.

— И тем не менее она убита, — резюмировал Фрейл.

— Да, и тем не менее она убита, — снова согласился Уити. — Вот почему я и отношу это убийство к разряду непреднамеренных. Мы не рассматриваем ни деньги, ни любовь, ни ненависть в качестве возможных мотивов — и что же тогда остается? Остается тупой, озверевший убийца, у которого, возможно, есть даже собственный веб-сайт, рассказывающий о его жертвах или подобной кровавой бредятине.

Брови Фрейла удивленно поползли вверх.

Шира Розенталь впервые подал голос:

— Мы уже пошарили по паутине, сэр. Пока ничего.

— Так пока вы и сами не знаете, что вы ищете, — заключил Фрейл.

— Конечно, — согласился Уити. — Парня с пистолетом. Ах да, и еще с палкой.

Дэйв остался сидеть на пороге, глаза и щеки Джимми стали сухими, и он во второй раз в течение этого дня пошел принимать душ. Он по-прежнему чувствовал внутри себя настойчивую потребность выплакаться. Она не только будоражила его, она сжимала сердце и грудь так, словно внутри у него раздули воздушный шар, который не дает возможности дышать.

В душ он пошел еще и потому, что хотел уединиться на тот случай, если слезы вдруг хлынут из его глаз безудержным потоком, а не несколькими капельками, прочертившими влажные следы по его щекам, как там, на пороге. Он боялся, что может не выдержать, сорваться и буквально изойти слезами, что неоднократно бывало с ним в детстве, когда он, тогда совсем еще маленький мальчик, рыдал в своей темной спальне, уверенный, что его рождение на свет едва не убило маму, и именно за это папа так его ненавидит.

Стоя под душем, он почувствовал, как это состояние находит на него вновь — прежняя волна печали, та самая, что еще оставалась в его памяти с прежних времен, вновь заполняла его сознание предчувствием, что в будущем ему уготована трагедия, сравнимая по тяжести с массивной многотонной строительной плитой из бетона. Словно один из ангелов предсказал ему его тяжкое будущее, когда он пребывал еще во чреве матери, словно Джимми появился на свет с этими словами, слетевшими с губ ангела и намертво засевшими где-то в глубинах его сознания.

Джимми поднял глаза к льющимся сверху струям. Не произнося вслух слов, он сказал:

— Я сознаю в душе, что в смерти моего ребенка есть моя вина. Я чувствую это. Но я не знаю, в чем именно я виноват.

— Узнаешь, — ответил ему спокойный ровный голос.

— Так скажи мне.

— Нет.

— Да пошел ты…

— Я еще не все сказал.

— Ну?

— Ты сам узнаешь, в чем ты виноват.

— И это знание повиснет на мне как проклятие?

— Это будет зависеть от тебя.

Джимми опустил голову и подумал, что Дэйв видел Кейти незадолго до ее смерти. Кейти живую и пьяную. Танцующую и счастливую.

Так вот, что это за знание — кто-то еще, кроме Джимми хранит в сознании образ Кейти, но более недавний, чем тот, что хранится в душе Джимми — и именно это вызывает необходимость выплакаться.