Дэннис Лехэйн - Таинственная река

Он решал, как действовать: искусно, утонченно или идти напрямую, напролом, но один-единственный взгляд на ее лицо уверил его в том, что действия напрямую, напролом — единственная его надежда на успех. Надавить на нее сейчас, сейчас, когда она была не в себе, правда не известно по какой причине.

— Селеста, — сказал Шон, — я хотел бы вас кое о чем спросить.

— Меня?

Он кивнул головой, подошел к машине и, положив ладонь на ее крышу, встал напротив Селесты.

— В какое время Дэйв вернулся домой ночью в субботу?

— Что?

Он, глядя прямо ей в глаза, повторил вопрос.

— А почему вас так заинтересовало, когда Дэйв вернулся домой ночью в субботу? — вопросом на вопрос ответила она.

— Да, это сущая мелочь, Селеста. Мы сегодня уже задавали Дэйву несколько вопросов; ведь он же был в «Макгилл-баре» в то же самое время, когда там была Кейти. Некоторые ответы Дэйва не согласуются между собой, вот это и беспокоит моего напарника. Что касается меня, то по-моему Дэйв хватил чуть больше нормы и поэтому ему не упомнить всех подробностей, но мой напарник… он липучий, как смола, ему надо выяснить все до мельчайших деталей. Вот поэтому-то мне и нужно знать, когда точно Дэйв пришел домой; тогда мой напарник успокоится и мы, не отвлекаясь ни на что, займемся поисками убийцы Кейти.

— Вы думаете, Дэйв убил ее?

Шон, отойдя на шаг от машины, склонился к ее лицу.

— Селеста, я не сказал и не имел в виду ничего подобного. Как, в самом деле, вы могли даже подумать такое?

— Ну… я и сама не знаю.

— Но ведь вы же только что сказали это.

— А что? О чем вообще мы говорим, — смешалась женщина. — Я ничего не понимаю.

Шон, глядя ей в глаза, улыбнулся, стараясь этой доброй улыбкой максимально успокоить Селесту и унять ее волнение.

— Чем скорее я узнаю, в котором часу Дэйв пришел домой, тем скорее я смогу переключить внимание моего напарника на другие дела и выбросить из головы эти мелкие несоответствия в рассказе вашего мужа.

На какой-то момент на ее лице появилось такое выражение, как будто она вот-вот бросится под машину. Она озиралась по сторонам, словно решая, в какую сторону бежать, потом на лице ее появилось выражение смущения и безысходности, и Шона в самое сердце пронзила такая же необъяснимая жалость к ней, какую он часто испытывал к ее мужу.

— Селеста, — начал он, уверенный в том, что Уити, услышь он то, что Шон собирается сказать дальше, поставит ему отметку «очень плохо» в своем отчете о прохождении испытательного срока. — Я не думаю, что Дэйв совершил что-нибудь. Ей-богу. Но мой напарник не уверен, а он старше меня по званию. Он принимает решение, по какому пути пойдет следствие. Вы только скажите мне, в какое время Дэйв пришел домой, и больше нам от вас ничего не надо. И Дэйву никогда не придется волноваться при нашем появлении.

— Но вы же видели его машину, — сказала Селеста.

— Что?

— Я слышала ваш разговор перед тем, как вы вошли в дом. Кто-то из вас сказал, что эта машина была припаркована возле «Последней капли» в ту ночь, когда была убита Кейти. Ваш напарник думает, что Кейти убил Дэйв.

Черт возьми, Шон мог представить себе что угодно, но только не это.

— Мой напарник просто хочет получше присмотреться к Дэйву. А это совсем не то, о чем вы думаете. У нас пока нет ни одного подозреваемого, Селеста. Понимаете. Ни одного. То, что нас интересует, это небольшие проколы в рассказе Дэйва. Просто нам надо их прояснить и больше ничего. Так что беспокоиться вам не о чем.

«На него напали, — хотела сказать Селеста. — Он явился домой весь залитый кровью, потому что кто-то пытался напасть на него. Но Кейти он не убивал. Даже, если предположить, что он мог бы, то и в этом случае интуиция подсказывает мне, что Дэйв не из тех, кто способен на такое. Я люблю его. Я вся принадлежу ему. Я его жена. И я никогда бы не вышла замуж за убийцу, запомни это, чертов коп».

Она рылась в памяти, пытаясь припомнить, как она планировала сохранять спокойствие, если полицейские нагрянут с допросами. Той ночью, когда она отмывала одежду от крови, она была в полной уверенности, что с помощью придуманных ею приемов, она отлично справится с этим. Но тогда Селеста не знала, что Кейти убита и копы будут допрашивать ее о причастности Дэйва к смерти Кейти. Как она могла предвидеть такое? А этот коп, он такой спокойный, самоуверенный и симпатичный. Он не пузатый, не старомодный, не занудный, ворчливый тип, который — в соответствии с ее домашними заготовками — должен был бы ее допрашивать. Он был старым приятелем Дэйва. Дэйв рассказывал ей, что этот человек, Шон Девайн, был вместе с ним и Джимми Маркусом тогда на той самой улице, откуда Дэйв был похищен. И вот он вырос и стал таким высоким, обходительным, красивым парнем с голосом, который можно слушать всю ночь, и с глазами, взгляд которых, кажется, проникает в самую глубину твоего существа и сознания.

Милостивый Боже, ну как она может справиться с этим! Для этого ей нужно хотя бы время. Ей нужно время, чтобы все обдумать, прийти в себя и посмотреть на ситуацию спокойными глазами. Сейчас платье мертвой девушки, глядящее на нее с заднего сиденья, и этот коп, который стоит по другую сторону машины, уставившись на нее своим раздевающим ядовитым взглядом, ей совсем не в тему.

И она сказала:

— Я спала.

— Да?

— Я спала, — повторила она. — В субботу ночью, когда Дэйв пришел домой, я уже была в постели и спала.

Коп согласно кивнул. Он снова склонился к машине, побарабанил пальцами по крыше. Он выглядел вполне удовлетворенным, и по его виду можно было предположить, что он получил ответы на все интересовавшие его вопросы. Она вдруг вспомнила, что его волосы очень густые и цвет их почти такой, как у кофейной ириски, однако в области макушки есть несколько небольших светло-коричневых подпалин. Она вспомнила, как подумала, подстригая его, что он никогда не полысеет.

— Селеста, — произнес он проникновенно-сладким голосом, — мне кажется, вы чего-то боитесь.

Селеста вздрогнула, как будто ее сердце сжала какая-то сильная и грязная рука.

— Мне кажется, вы чего-то боитесь и вам что-то известно. Я хочу, чтобы вы поняли — я на вашей стороне. Я также и на стороне Дэйва. Но больше все-таки на вашей, потому что, как я уже сказал, вы чего-то боитесь.

— Я ничего не боюсь, — справившись с собой, ответила она, открывая дверцу машины.

— Нет, вы боитесь, — сказал Шон, отходя от машины.

Селеста села за руль, и через несколько секунд машина уже несла ее по улице.

Поднявшись в квартиру, Шон застал Джимми в прихожей, с прижатым к уху телефоном.

— Да, хорошо, что ты напомнил про фотографии. Спасибо, — сказал Джимми. — Похоронное бюро Рида, — пояснил он. — Они сказали, что уже взяли ее тело из судебного морга и пригласили меня принести все необходимое для украшения тела и гроба. — Он замолчал и пожал плечами. — Понимаешь, надо еще окончательно оговорить с ними подробности панихиды и прощания, вот такие дела.