Ромен Сарду - Прости грехи наши

Шюке в ответ молча открыл ящик и показал его содержимое…

Обитатели этого квартала были колоритными фигурами, не уступающим персонажам какого-нибудь приключенческого романа. Здесь можно было встретить мнимых слепых; дрессировщиков пантер, ютящихся в комнатушках вместе со своими животными; старых моряков, зарабатывающих на жизнь перепродажей того, что привозилось с южных морей; сутенеров, предлагающих свой «товар»; скупщиков краденого, уже подыскивающих к весне себе клиентов. Подобные районы можно было отличить от остального города по нескольким бросающимся в глаза признакам: здесь было гораздо больше торговцев, попрошаек на перекрестках, рыжеволосых потаскушек, военных патрулей… Этот маленький мирок сильно преображался именно зимой, поскольку как раз в это время года в Париж стекалось самое большое количество всяких бродяг и проходимцев.

Вскоре охранник викария узнал, что из Нуайана в Эну должна отправиться плоскодонная баржа. Попав на нее, можно было бы высадиться в Труа. Баржа возвращалась в Эну порожней, а потому ее хозяин искал какой-нибудь небольшой попутный груз, чтобы можно было, не привлекая внимания, перевезти его и тем самым покрыть расходы на обратную дорогу.

— Это как раз удобный случай, — сказал охранник викарию. — На пустом судне всегда безопаснее. Тем самым можно избежать придирчивого досмотра Речной стражи. Интересующая нас баржа называется «Финикия». Сегодня вечером мы выедем из Парижа в Нуайан. У меня есть пропуск. Без него охранники ворот у моста Гран-Пон тщательно обыскали бы вас и тут же позвали бы сержанта.

— Почему?

— Потому что есть две вещи, которые торговая администрация запрещает вывозить из Парижа: деньги и трупы. Из-за останков вашего епископа у нас могли бы возникнуть большие неприятности.

Те письма, которые Шюке взял у Альшера де Моза, сейчас лежали у него за пазухой. Охранник знал о содержимом ящика викария, но он пока ничего не знал о существовании этих писем.

Викарий и его охранник вернулись на постоялый двор «Белый сокол». В общем зале на первом этаже Шюке увидел монаха, преспокойно стоящего среди какого-то сброда.

— Я думал, что на монахов здесь косо смотрят, — сказал викарий.

— Да, но это не монах. Он просто нацепил рясу, но на самом деле это всем известный проходимец. Я его хорошо знаю. Подождите меня, он может быть нам полезен.

Охранник протиснулся в центр толпы. «Монах», увидев его, обрадовался. Они вполголоса перекинулись парой фраз и затем поднялись на второй этаж, в комнату, которую охранник снимал вдвоем с Шюке.

Викарий остался в общем зале. Взгляды, которые окружающие бросали на него, встревожили Шюке: он вдруг стал бояться, что кто-нибудь из присутствующих неожиданно подойдет к нему и начнет расспрашивать, кто он такой и какого черта на них глазеет. Викарий решил выйти на улицу и сделать вид, что прогуливается.

Однако, подойдя к пересечению улиц Манто-Блан и Бриз-Миш, он почувствовал, что здесь еще опаснее, и покрепче вцепился в свой ящик.

Сделав два круга по близлежащим улочкам, Шюке решил вернуться на постоялый двор. Однако там ему довелось стать свидетелем странной сцены: он еще издалека заметил на углу дома, как раз напротив постоялого двора «Белый сокол», троих мужчин, один из которых был типом жуликоватого вида, а в двоих других викарий, к своему большому удивлению, узнал писарей, которых он до этого видел у архивариуса Корентена То. Писари показали своему собеседнику пальцем на постоялый двор и сунули ему какой-то сверток. Этот третий был, судя по его весьма замызганной одежде, уличным бродягой. Он тут же стремительно направился к постоялому двору «Белый сокол». Монахи остались ждать. Прошло пять минут. Шюке стоял как вкопанный, не зная, что ему следует предпринять. Возможно ли, чтобы эти двое явились сюда по распоряжению архивариуса?

Наконец оборванец вышел с постоялого двора и кивнул ожидавшим его писарям. Они перекинулись несколькими фразами и разошлись. Писари при этом довольно сильно нервничали. Они разделились, и каждый пошел своей дорогой.

Эта странная сцена сильно обеспокоила викария. Писари, несомненно, искали его, Шюке. Но что нового они должны были ему сообщить? И откуда они узнали, что он находится именно здесь? После некоторых колебаний викарий пошел на постоялый двор.

В общем зале было по-прежнему полно людей, однако ни охранника, ни мнимого монаха среди них не было. Шюке поднялся на второй этаж. Дверь в его комнату была незапертой. Войдя внутрь, викарий увидел, что его охранник и мнимый монах лежат на полу и у обоих было перерезано горло.

Дорожный мешок охранника был вывернут наизнанку. Деньги, выданные на дорогу Корентеном То, были похищены. Убийца также отодрал подкладку на рясе викария. Он явно что-то искал…

Шюке не стал долго думать. Схватив мешок, он сбежал вниз по лестнице и, не оглядываясь, стремительно зашагал по лабиринту улочек.

Положение викария становилось тяжелым. У викария больше не было денег на дорогу, не считая той суммы, что еще оставалась от взятого в Драгуане. Не было пропуска. Не было охранника. Возвращаться в архиепископство было бы неразумно: вдруг именно архивариус организовал это жуткое убийство? Что, если он навел справки у секретаря Альшера де Моза и узнал, что у Шюке есть и другие письма, и он хотел завладеть ими любой ценой?

Шюке нужно было покинуть Париж как можно быстрее. Обратившись к тем людям, с которыми он успел познакомиться благодаря своему охраннику, викарий попытался узнать у них о том, как можно было покинуть город, не подвергаясь при этом осмотру на пункте уплаты дорожной пошлины.

Это обошлось викарию недешево: ему пришлось расстаться с двумя большими драгоценными камнями второго ожерелья, которое он в свое время снял с трупа Акена и хранил, чтобы передать его родственникам покойного епископа.

Шюке направили к перевозчику древесины. Тот в свою очередь свел викария с поставщиком бревен, у которого отказались принять их очередную партию, потому что они уже подгнили, и теперь эти бревна надо было вывести из Парижа. Шюке протиснулся в одно из свободных пространств между штабелями бревен.

Прячась, как какой-нибудь заурядный преступник, викарий из Драгуана через несколько часов оказался за пределами Парижа, сумев избежать проверки на пункте уплаты дорожной пошлины.

На следующий день Шюке прибыл в Нуайан. Там он легко нашел у причала баржу под названием «Финикия», хозяин которой, как и говорили информаторы охранника, поджидал попутный груз. Из всех барж только она не была поставлена на зиму на прикол.

Перед разговором с хозяином баржи Шюке предпочел снова облачиться в рясу. У него не хватило храбрости прикидываться контрабандистом.