Алан Фолсом - Послезавтра

В 1939 году, когда я был молодым, честолюбивым хирургом Берлинского университета и с надеждой смотрел в будущее, ко мне обратился представитель рейхсканцелярии и предложил стать членом консультативного совета по передовой хирургической практике. Позже, когда я был уже членом нацистской партии и группенфюрером СС, меня повысили в должности, сделав председателем комиссии по здравоохранению. Многое из этого вы, вероятно, знаете. Более подробную информацию можно получить в федеральном архиве в Кобленце».

Салеттл замолчал и потянулся к стакану с водой. Сделав глоток, поставил стакан на стол и снова посмотрел в камеру.

«В 1946 году я предстал перед судом в Нюрнберге по обвинению в подготовке и осуществлении военных преступлений. Меня оправдали; вскоре после этого я поселился в Австрии, где до семидесяти лет до самого ухода на пенсию работал терапевтом. По крайней мере, так это выглядело внешне. На самом же деле я продолжал быть министром Рейха.

В 1938 году, под руководством Мартина Бормана – секретаря Гитлера и позже его заместителя, того, кто, как и Гитлер, верил, что Бог поможет народу, который не сдается, приступили к осуществлению плана сохранения Третьего Рейха. К этому моменту план был уже разработан Борманом.

Первым шагом стало социально-экономическое и политическое проектирование будущего. Это требовало больших финансовых затрат и самой тщательной подготовки. Борман привлек к этому широкие круги специалистов, которые плохо представляли себе, – а порой не знали вовсе, – над чем они работают; за два года он получил умозрительный, но, как показало время, замечательно точный прогноз международного положения на период с 1940 по 2000 год.

Не вдаваясь в детали, скажу лишь, что этот прогноз предсказал разгром Рейха армией союзных войск и последующий раздел Германии. Расцвет сверхдержав – Соединенных Штатов Америки и Советского Союза, неизбежную „холодную войну“ и гонку вооружений. „Экономическое чудо“ Японии, вызванное потребностью всего мира в суперавтомобилях и передовой технологии. Первостепенное значение имели четыре прогноза, которые должны были осуществиться в течение почти пяти десятилетий: возрождение Западной Германии из пепла войны и превращение ее в индустриальный бастион с самой устойчивой в западном полушарии экономикой; осознание необходимости экономического сотрудничества государств Европы; воссоединение Германии; и, наконец, крушение – в результате изнурительной гонки вооружений – не только Советского Союза, но и всего социалистического блока. Изучив все эти прогнозы, приведенные мною в самом упрощенном виде, решили в глубокой тайне сохранить Третий Рейх.

Горстка богатых и влиятельных немецких деловых людей, живших как в стране, так и за ее пределами, беззаветно преданных нацистскому движению, создала подпольную Организацию, никогда не имевшую названия, поскольку члены ее были разбросаны по всему миру. Никто из них никогда не был разоблачен. Из года в год ряды Организации ширились, и новых членов тщательно проверяли.

Сначала это движение было всего лишь узеньким ручейком в море немецкой политики. Ключевым словом было „национализм“. Такие термины, как „Рейх“, „ариец“, „наци“, не употреблялись никогда. Тихо, шаг за шагом, по точному расчету, под прикрытием огромных капиталов, движение росло и распространялось в самых широких слоях немецкого общества – от крайне левых до ультраправых, от стариков до зеленых юнцов, от процветающих бизнесменов и интеллектуалов до бедных и безработных. После объединения Германии голос Организации должен был зазвучать громче – из-за общей сумятицы воссоединения и разногласий между сытым Западом и нищим коммунистическим Востоком. Растущая атмосфера злобы и недоверия должна была подогреваться мощным притоком иммигрантов из государств бывшего Советского блока.

Движение не ограничивалось пределами Германии. На протяжении многих лет мы работали вместе с сочувствующими нам движениями внутри правительств стран Европейского содружества. Первой заявила о себе Франция. Движения других стран, взращенные нами, должны были действовать под нашим руководством.

Чтобы показать, на что способны мы, лидеры движения, созданного вначале для себя, а затем, в нужный момент, способного распространиться на весь мир, мы приступили к осуществлению нашей собственной грандиозной технологической программы.

Во время войны в Берлине, под землей, был построен экспериментальный медицинский комплекс, защищенный от любых бомбежек союзных войск. Этот центр получил название „Сад“. Именно там, в „Саду“, мы должны были осуществить нашу ключевую программу. Она носила сверхсекретное кодовое название – „Ubermorgen“ – „Послезавтра“, символ того дня, когда Рейх возродится и станет самой грозной и могущественной силой в мире. На этот раз основой нашей власти должна была стать экономика; армия лишь поддерживала ее».

Осборн внезапно остановил пленку. Сердце его бешено стучало, голова кружилась. Он глубоко вздохнул, встал и подошел к телевизору, словно хотел убедиться в реальности его существования. Он увидел только серебристо-белый экран и крошечную красную лампочку на видеомагнитофоне.

«Ubermorgen!» – «Послезавтра!»

Немыслимо! Не может быть! Он, должно быть, ослышался! Салеттл сказал что-то другое! Осборн снова сел, перемотал запись чуть-чуть назад, нажал кнопку «Стоп», а затем – «Пуск».

«…в „Саду“, мы должны были осуществить нашу ключевую программу. Она носила сверхсекретное кодовое название „Ubermorgen“ – „Послезавтра“».

Осборн остановил кадр, и изображение Салеттла на экране застыло.

Мысли Осборна перенеслись в Юнгфрау. Он увидел над собой фон Хольдена, целящегося из пистолета прямо ему в грудь; вновь услышал свой вопрос, за что убили отца, и ответ фон Хольдена: «Fur „Ubermorgen!“ – За „Послезавтра!“»

Если то, что произошло с ним в горах, было бредом, галлюцинацией, то откуда же он знает эти слова?! Салеттл сказал, что это – сверхсекретные сведения, известные только Организации. Поэтому, если Осборн и слышал их, то только от фон Хольдена. А это означало, что все случившееся на Юнгфрау – реальность!

Его нашли собаки, говорил Реммер. И после того, как его спасли, он видел Веру на вокзале. Но – в бреду или наяву – Осборн знал, что она была там, наверху. Возможно ли, чтобы она успела спуститься назад до прихода полиции? И если да, то как она нашла фон Хольдена? Осборн чувствовал, что сходит с ума. Он нажал кнопку «Повтор» и снова прослушал Салеттла; затем еще и еще. Программа «Ubermorgen» на протяжении пятидесяти лет была тщательно охраняемой тайной Организации. Откуда мог узнать это название Осборн, если не от фон Хольдена?.. Чем больше он думал об этом, тем реальней становились его воспоминания.