Нельсон Демилль - Золотой берег

Фрэнк Беллароза вновь обратил внимание на меня.

— Ваш человек… как его имя?..

— Джордж.

— Да-да. Он сказал, что вы играете в теннис, но я могу проехать и посмотреть, не закончили ли вы игру. Однако он предупредил меня, что я ни в коем случае не должен отрывать вас от тенниса. — Тон мистера Белларозы указывал, что он недоволен Джорджем.

— Ничего страшного, — в очередной раз заверил его я.

Джордж, конечно, понял, кто перед ним, хотя мы ни разу не разговаривали о нашем новом соседе. Просто Джордж всегда был стражем ворот и хранителем давно сгинувших титулов, поэтому вы могли рассчитывать на его радушный прием, только если являлись обладателем титула «леди» или «джентльмен». Если же вы — бизнесмен или наемный убийца, то вам следует въезжать в другие ворота, расположенные дальше по улице. Я подумал, что мне надо будет поговорить с Джорджем и просветить его по поводу личности мистера Белларозы.

— Чем могу служить? — спросил я.

— Не беспокойтесь. Я просто зашел поприветствовать вас.

— Очень приятно. Мне следовало бы первому сделать это.

— Да? Почему?

— Ну… потому что так принято.

— Да? Пока ко мне не зашел ни один из моих соседей.

— Странно. Возможно, люди еще не в курсе, что вы переехали. — Разговор становился несколько глупым, поэтому я произнес: — Ну что же, благодарю за визит. Добро пожаловать в Лэттингтон.

— Спасибо. У вас найдется минута для меня? Хотел кое-что преподнести вам. Пойдемте со мной. — Он повернулся и жестом пригласил меня последовать за ним. Я оглянулся, не видят ли меня с корта, и пошел следом.

Беллароза остановился у своего «кадиллака» и открыл багажник. Я ожидал увидеть там бездыханное тело моего Джорджа, однако вместо этого Беллароза извлек оттуда пакет с рассадой и протянул мне.

— Вот, держите. Я купил чересчур много. У вас в самом деле нет огорода?

— Нет. — Я глазел на пластиковый пакет. — Но теперь будет.

Он улыбнулся.

— Да. Я даю вам всего понемногу. На рассаде есть бирки, так что вы не перепутаете, где что. Овощи лучше высадить там, где много солнца. Не знаю, какая у вас тут земля. Здесь хорошая почва?

— Ну… немного кислая, глинистая, словом, суглинок, кажется, это называется водно-ледниковые отложения…

— Как?

— Ледниковые… то есть встречается галька…

— Да, я вижу, у вас тут ничего не растет, кроме деревьев, кустарника и цветов. Попробуйте посадить овощи. В августе будете меня благодарить.

— Я благодарю вас уже в апреле.

— Ну, не стоит. Нет, на машину не ставьте.

Я поставил пакет с рассадой на землю.

Беллароза вытащил из багажника еще один пакет, полный каких-то красноватых листьев.

— Вот, — молвил он. — Это салат. Видели уже такой? Он напоминает салат-латук.

Я взял пакет и стал разглядывать листья с вежливым интересом.

— Прекрасно.

— Я сам его вырастил.

— Да? Должно быть, у вас на участке теплее, чем у нас.

Беллароза рассмеялся.

— Нет, я вырастил его в помещении. В нашем доме есть такая комната, ну вы знаете, что-то вроде оранжереи… дама из бюро по торговле недвижимостью называла это…

— Зимним садом?

— Да. Как оранжерея, только она встроена в дом. Так вот, я распорядился, чтобы ее привели в порядок в первую очередь. Там не оставалось ни одного целого стекла, а газовый котел вышел из строя. Работа обошлась мне в двадцать тысяч баксов, но зато уже теперь у меня созревает зеленый лук и латук.

— Довольно дорогой лук и латук, — заметил я.

— Да, но какая, к черту, разница.

Должен вам сказать, что акцент у Белларозы был явно не местный, то есть не тот, с которым говорят в Локаст-Вэлли. Он был похож на бруклинский, но не в чистом виде. Так как акценты имеют в нашем кругу большое значение, я научился довольно хорошо различать их на слух. Я могу более или менее верно определить, из какого из пяти районов Нью-Йорка происходит мой собеседник, могу иногда даже определить пригород Нью-Йорка. Могу сказать, в какой университет ходил обладатель акцента, учился ли он в Йельском университете. Фрэнк Беллароза в Йеле не учился, но что-то в его манере говорить — возможно, его словарь — указывало на причастность к какому-то неплохому университету. В его произношении явно чувствовался также говор бруклинских улиц. Чтобы проверить свою догадку, я спросил:

— А где вы жили до того, как переехали в Лэттингтон?

— Где? Да в Вильямсберге. — Он посмотрел на меня. — Это в Бруклине. Вы знаете Бруклин?

— Не очень хорошо.

— Потрясающее место. Вернее, было потрясающим. Там сейчас слишком много… иностранцев. Я вырос в Вильямсберге. Вся моя семья оттуда. Мой дед жил на Хэвмейер-стрит, когда переехал туда.

Я сделал вывод, что дедушка мистера Белларозы переехал туда из другой страны, несомненно из Италии, и что немцы и ирландцы, обитатели Вильямсберга, вовсе не встретили его с распростертыми объятиями и шницелями. Когда на этом континенте жили только индейцы, первым европейцам достаточно было убить их, чтобы иметь жизненное пространство. Следующим волнам иммигрантов пришлось несколько тяжелей: им уже надо было покупать землю или брать ее в аренду. Но мистер Беллароза вряд ли правильно понял бы мою иронию, поэтому я лишь сказал:

— Надеюсь, вам понравится Лонг-Айленд.

— Я давно знаком с этим районом. Когда-то я учился в одной из здешних школ-интернатов.

Он не стал уточнять, а я не настаивал, хотя мне было интересно узнать, в какой школе-интернате он учился.

— Еще раз спасибо за салат, — произнес я.

— Его надо есть свежим. Он только что с грядки. Лучше всего добавить растительного масла и уксуса.

Интересно, будут ли его есть без масла и уксуса лошади?

— Конечно, мы так и сделаем. Ну…

— Это ваша дочь?

Беллароза заглядывал через мое плечо. Я обернулся и увидел, что к нам подходит Сюзанна.

— Это моя жена, — объяснил я мистеру Белларозе.

— Да? — Он не отрывал глаз от Сюзанны. — Я уже ее видел. Она ехала верхом по моему участку.

— Да, она иногда ездит верхом.

Он переключился на меня.

— Послушайте, если она хочет совершать эти прогулки верхом через мой участок, то ради Бога. Вероятно, она давно уже ездит этим путем, еще до того как я приобрел эту землю. С какой стати обижать женщину? У меня двести акров, места достаточно, а лошадиный навоз, говорят, полезен для почвы. Верно?

— Особенно он хорош для роз.

Сюзанна подошла прямо к Фрэнку Белларозе и протянула ему руку.

— Я — Сюзанна Саттер. А вы, должно быть, наш новый сосед.

Беллароза замешкался, прежде чем пожать ее руку, и я догадался, что в его мире не принято обмениваться рукопожатиями с женщинами.

— Фрэнк Беллароза, — представился он.

— Рада видеть вас, мистер Беллароза. Джон сказал, что встретил вас в питомнике Хикса пару недель назад.