Ульрих Хефнер - Завет Христа

— Здравствуйте, господин Штайн, — сказал седой. — Меня зовут Буковски, я расследую это дело, помните меня?

Том сел в кровати и кивнул.

Буковски подтащил себе стул и сел рядом с кроватью.

— Прежде чем мы поговорим, я должен предупредить, что вас подозревают в участии в перестрелке в Роствальде. В результате погибли люди. Вы это понимаете?

Том снова кивнул.

Буковски поставил на тумбочку диктофон.

— Вы должны сказать что-нибудь. Этот прибор пока что не записывает изображение.

— Да, — хрипло каркнул Том.

— Вы будете отвечать на мои вопросы?

— Да, если смогу.

— Что произошло той ночью в хижине? — спросил Буковски.

Том задумался, что именно рассказать. Наконец он решил умолчать об истории с Иисусом Христом.

— Я еще не совсем собрался с мыслями, — заметил он.

— Я не тороплюсь, — заверил его Буковски.

Том начал рассказывать о раскопках в долине Кидрона около Иерусалима. Он описал находку могилы крестоносца и ту роль, которую сыграл в этом профессор Хаим Рафуль. Наконец он рассказал и о ценных свитках. Разумеется, он заявил, что не знает, о чем именно в них шла речь. Как бы там ни было, добавил он, они очень ценные, и в определенных кругах за них могли бы предложить миллионы. Он сообщил об убийствах в Израиле и о поисках Хаима Рафуля, который уехал в Бишофсвизен к своему давнему другу, чтобы расшифровать тексты на свитках.

— Тогда, значит, тело у Вацманна принадлежит этому израильскому профессору? — перебил его Буковски.

— Готов поставить свою правую руку, — ответил Том. — Когда мы разыскали адрес профессора Юнгблюта, то нанесли ему визит. Мы видели, что у него побывали воры, а сам он исчез. Но в конце концов мы нашли его в хижине.

— Как же вы его нашли, если вы не поддерживали с ним связь?

— Мы просто проследили за его помощником, — ответил Том.

— Ваш друг — у него не было при себе документов. Мы не знаем, кто он, — сменил тему Буковски.

— Мошав вместе со мной участвовал в раскопках. Он — доктор Мошав Ливни, из Тиберии, специалист по римской истории в Израиле. Его паспорт, наверное, все еще находится в номере, в пансионе «Райссенлеен» в Бишофсвизене. Мой, впрочем, там же. Номера двести семнадцать и двести восемнадцать.

— Допустим, — ответил Буковски. — Я это обязательно проверю. Но что именно произошло ночью в хижине?

Том поднял глаза к потолку.

— Мы проследили за Штайнмайером до хижины. Внезапно он оказался прямо перед нами, с карабином наизготовку. Но когда мы рассказали нашу историю профессору, с нами стали обращаться, как с гостями. Мы даже поели вместе с профессором. Потом наступила ночь, и профессор предложил нам лечь на диван в комнате. Мы уже хотели ложиться, когда Штайнмайер внезапно заметил в окно каких-то людей. После всего, что произошло раньше, нам было ясно, что эти люди наверняка вооружены. Штайнмайер раздал нам оружие. И тут начался ад. Дверь выломали, и в помещение влетела дымовая граната. Дальше все происходило очень быстро. Они стреляли в нас, а мы стреляли в ответ. Штайнмайер упал на пол, моего друга Мошава тоже ранили. Лишь позже я понял, что один из нападавших — женщина. Неожиданно прямо передо мной появился человек с лицом дьявола; он и ударил меня. Когда я снова пришел в себя, он склонился над профессором. Бандит угрожал, что застрелит его, если тот не скажет, где свитки. Нам было ясно, что мы так или иначе умрем. Однако профессор выхватил нож и заколол этого, похожего на дьявола, типа. Тот выстрелил в профессора, после чего упал на стол и опрокинул керосиновую лампу. И внезапно все помещение охватил огонь.

— И тогда вы отнесли в безопасное место своего друга, профессора и даже женщину, которая хотела вас убить.

Том кивнул. Он предпочел умолчать о том, что стрелял в женщину.

— А эти свитки? Профессор сказал, где он их прячет?

— Нет, — ответил Том.

— А вы знаете, где они?

Том прикусил губу.

— Наверное, они сгорели вместе с хижиной.

Буковски выключил диктофон.

— Это очень запутанная история. Поймите меня правильно: мне придется посадить вас в камеру до выяснения всех обстоятельств. Как я слышал, из больницы вас выпишут завтра. Затем вас отвезут в Мюнхен. Но одно я вам обещаю: если все действительно произошло таким образом, как вы мне тут рассказали, тогда скоро вы снова станете свободным человеком.

— Мне нужно срочно позвонить, — сказал Том, увидев, что Буковски собирается встать.

— Да? И кому же?

— Своей подруге. Она, наверное, уже волнуется, я ей давно не звонил.

— Она здесь, в этом районе?

Том покачал головой.

— В Париже.

— Мне очень жаль; я могу распорядиться, чтобы вашим близким сообщили, что вы у нас. Но не больше. Пока все не выяснится, существует опасность сокрытия следов. Понимаете?

Главный вокзал Берхтесгадена, Бавария…

Ортлиб направил полицейский автомобиль на стоянку прямо перед вокзалом Берхтесгадена. Буковски, сидевший на месте рядом с водителем, закрыл мобильный телефон. Он поговорил со своим участком и распорядился, чтобы они связались с израильским консульством. Нужно было достать ДНК предположительной жертвы убийства у горы Вацманна, профессора Хаима Рафуля. Если Томас Штайн не наврал на этот счет, то труп скоро перестанет быть безымянным. Кроме того, израильские полицейские должны установить, действительно ли некий профессор Хаим Рафуль принимал участие в раскопках в Иерусалиме вместе с доктором Мошавом Ливни и Томасом Штайном.

— Ну, коллега, — сказал Буковски, когда Ортлиб выключил двигатель, — вы верите нашему свидетелю из больницы?

Ортлиб повернулся боком, положил подбородок на руку и задумчиво посмотрел через лобовое стекло.

— По-моему, парень был достаточно убедителен, — ответил он. — Возможно, это очень близко к правде.

Буковски улыбнулся.

— Я не сомневаюсь, что он рассказал нам почти всю правду. Несколько деталей можно на самом деле просто проверить. Но я думаю, он не все нам рассказал. Прежде всего, он обманул нас в том, что касается его участия в перестрелке и ценных документов.

— Вы считаете, он член банды, которая интересуется древними свитками и артефактами?

Буковски скривил рот и покачал головой.

— Нет, я думаю, что он действительно участвовал в раскопках, но знает больше, чем хочет нам рассказать. Нужно будет взяться за него еще разок.

— А что теперь?

— Камеры хранения, — ответил Буковски и отстегнул ремень безопасности. Он вышел, но не успел захлопнуть дверь, как зазвонил мобильный телефон. Он ответил на звонок. Беседа оказалась короткой: он произнес лишь несколько «да» и «гм». Когда он повесил трубку, то повернулся к Ортлибу, который стоял возле места водителя и нетерпеливо ждал, когда Буковски закончит разговор.