Стивен Хантер - Невидимый свет

– Ничего особенного не вижу, – признался Расс.

– Тогда поразмысли вот о чем, – сказал Боб. – В тысяча девятьсот пятьдесят пятом году в Форт-Смите было еще два больших гастронома: "Пирсон Бразерс" в южной части тридцать первой улицы и "Хилкрест фуд маркет" на улице Кортлэнд в Хилкресте. Хочешь съездить и посмотреть, чем отличается их расположение?

– Э… – замялся Расс, потом спросил:

– А ты что заметил?

– Я академий не кончал, – ответил Боб. – Что я могу заметить?

– Но ты ведь увидел что-то особенное?

– Да, кое-что.

– Что?

Боб окинул взглядом дорогу.

– Я не грабитель. Но, если собрался ограбить магазин, чего бы опасался больше всего? Того, что во время ограбления случайно появятся полицейские, причем наткнутся на меня прежде, чем в полицию поступит тревожный сигнал.

Расс кивнул. Вполне логично.

– А какая особенность у этого квартала?

– Ээээ… – протянул Расс.

– Он длинный. Взгляни на карту и увидишь, что он невероятно вытянут в обе стороны. Смотри, ни одной боковой улицы, а до светофоров в обоих направлениях пилить и пилить.

Расс завертел головой. Действительно, светофоры виднелись где-то вдалеке.

– Ничего не стоит убедиться, что полицейских поблизости нет. Значит, гарантировано несколько спокойных минут, чтобы войти в магазин, забрать деньги и уйти. Тогда-то полиция появилась, но ребята уже выскочили на улицу. У Джимми Пая, будь он проклят, было достаточно времени, чтобы прицелиться как следует. Он не оставил полицейскому никаких шансов.

– Ну и ну, – присвистнул удивленный Расс и добавил:

– Толковый был парень этот Джимми. Он не импровизировал. Все заранее обдумал. Другого от него и не стоило ожидать. Сын его, Лэймар, тоже был головастый, будь здоров. Блестяще планировал свои операции, всегда точно знал, что делать. Выходит, от отца унаследовал это качество.

– Не спорю, он был не промах, – согласился Боб. – Но ведь он три месяца в тюрьме просидел. Когда же успел разведать обстановку?

Расс только вздохнут, на ум не шло ни единой топко во и мысли.

– Теперь давай порассуждаем об оружии. Все газеты в один голос пели, что его привез Буб. Дескать братья решили совершить ограбление, Буб добыл пистолеты, патроны, и они с ходу пошли на дело.

– Верно.

– Только вот у Джимми был кольт "Супер" тридцать восьмого калибра. Это тебе не обычный пистолет. Особый. Таких было выпущено очень мало. Интересно, как он к нему попал? Кольт "Супер" тридцать восьмого калибра не получил широкого распространения. Компания "Кольт и Винчестер" разработала это оружие в тысяча девятьсот двадцать девятом году для сотрудников правоохранительных органов. Оно пробивает дверцы машин и бронежилеты. А через несколько лет выпустили кольт калибра триста пятьдесят семь, который имел те же характеристики, но был гораздо эффективнее. И "Супер" совсем вышел из употребления. Уличная шпана, у которой панк вроде Буба мог бы приобрести пистолет, таким оружием не располагала. И охотники подобными пистолетами не пользуются. Для стрельбы по мишеням он не годится. Это тебе не патроны какого-нибудь тридцать восьмого – сорокового калибра, сделанные в девятнадцатом веке, а потом шестьдесят лет пролежавшие на ферме без дела. Нет, они вновь нашли применение лишь в восьмидесятых, когда эксперты из военной лаборатории начали увеличивать пороховой заряд. Но в тысяча девятьсот пятьдесят пятом году, поверь мне, такое оружие на дороге не валялось. Его нужно было бы специально заказывать. Это оружие профессионалов выпускает пули с высокой скоростью, магазин на девять патронов, стреляет гладко, без осечек. Для полицейского или грабителя самая подходящая штука. Откуда Джимми мог знать это? Он, что, увлекался оружием? Был охотником, членом Национальной стрелковой ассоциации? Регулярно выписывал журнал "Оружие"? Как он сообразил, что это самый подходящий пистолет для подобного дела?

– Э… – промямлил Расс.

– И как такую игрушку достал Буб?

– Стащил, наверно, – предположил Расс.

– Может, и стащил. Только ведь о пропаже никто не заявлял, насколько мне известно. О чем это говорит?

– Ну…

– Это говорит о том, что человек, спланировавший всю операцию, неплохо разбирался в подобных вещах.

– Я и говорю, Джимми был не дурак. Как и его сын Лэймар.

– Но не настолько же умен, – только и сказал Боб.

"К чему он клонит? Что у этого мужика на уме?" – подумал Расс.

***

Утром следующего дня они ехали по новой дороге Гарри-Этеридж-Паркуэй в родной город Суэггера. Боб испытывал странное чувство. Когда три года назад он покидал Блу-Ай, думая, что уезжает навсегда, автостраду еще не построили, а теперь ему казалось, что он ездил по ней всю жизнь – настолько прочно лежали здесь, сверкая на солнце, четыре широкие полосы движения, зашитые белым бетоном. Машины встречались редко. Кто будет ездить из Блу-Ай в Форт-Смит и обратно? Ведь Блу-Ай еще не стал центром отдыха и развлечений.

Чудно, он почти не узнает место, хотя исходил эти холмы вдоль и поперек за семь лет, что прожил здесь в одиночестве в трейлере со своим псом Майком. Он знал здесь каждый уголок, каждую тропинку, поворот, выступ, знал все кратчайшие пути и самые хитрые секреты земли, которые не обозначены ни на одной карте. Но сейчас перед ним открывались виды, которые раньше были скрыты от глаз, – автострада словно передвинула горы, выложив из них новый необычный узор. Боба это беспокоило. Он начинал понимать, что заблуждался, полагая, будто по возвращении найдет все на своих местах. Положение вещей не может оставаться неизменным; его каждый раз нужно постигать заново.

Где-то в глубине души рождалась ненависть к новой дороге, будь она проклята. Какого черта ее построили? Ради чего? Говорят, босс Гарри Этеридж всегда помнил, что он родом из Полк-Каунти, и хотел как-то отблагодарить своих земляков, приблизить их к цивилизации XX века. Говорят, его сын Холлис, еще в бытность свою простым сенатором, до того как стал участвовать в президентской кампании, мечтал создать памятник отцу. Говорят, все политики и бизнесмены старались поживиться за счет правительства Соединенных Штатов, потому-то автостраду и прозвали "поросячьей тропой". Однако замышлялась эта дорога как мемориал – чтобы увековечить любовь отца к своей родине и любовь сына к отцу.

– Этот Этеридж, – спросил Расс, – тот самый, что баллотируется в президенты? Тот, что на предварительных выборах вышел на третье место?

– Он самый, – ответил Боб. – Его отец был известным конгрессменом. Сын два раза избирался в сенат. Красавец, каких свет не видывал. Считает, что президентское кресло ему будет в самый раз.

– Чтобы занять президентское кресло, одной красивой внешности недостаточно, – заметил Расс.