Стивен Хантер - Невидимый свет

– Он нашел ее, мистер Эрл, – сказал Поп. – Она здесь.

– Проклятье, – кричал Джимми Пай. – Черт побери, парень, покрути ручку-то! Терпеть не могу тишины!

Длинные светлые волосы Джимми, уложенные с помощью геля "Брилкрим", золотом сверкали в лучах яркого солнца, подчеркивая красоту изящных черт его лица.

Толстые пальцы Буба крутили ручку приемника, но отголоски музыки, которую якобы слышал Джимми, окончательно растворились в эфире.

– Дж-Дж-Джимми. Не могу н-н-н-найти…

– Давай, давай, парень. Продолжай, черт побери, ну, скажи.

Но у Буба ничего не получалось. Слово застряло где-то между мозгами и языком, запуталось в паутине раздражения и тщетных усилий. Проклятье, когда он научится разговаривать, как настоящий мужчина?

Буб, полноватый медлительный юноша девятнадцати лет, одно время работал подмастерьем плотника в строительной компании "Уилтонз констракшн", которая находилась в Блу-Ай, но, поскольку он так и не освоил ремесло, его уволили. Перед своим двоюродным братом, который был старше, Буб благоговел, с малых лет восхищался им, ведь Джимми считался лучшим защитником из всех, кто когда-либо жил в Полк-Каунти: за год до окончания школы его рейтинг составлял 368, он мог бы играть в младшей лиге или в команде Арканзасского университета, если бы не угодил за решетку.

То, что испытывал Буб по отношению к Джимми теперь, было больше, чем благоговейный трепет: наверное, он любил брата. Казалось, даже воздух пропитан обаянием Джимми; он распространял вокруг себя уверенность, одним своим присутствием разрушал все преграды.

– Крути, парень! – вопил Джимми с ликованием на лице. – Найди хорошую музыку. Только не негритянское вытье. И не деревенскую дребедень. Нет, сэр, я хочу послушать рок-н-ролл, желаю услышать "Рок круглые сутки" в исполнении Билла Хейли и его чертовых "Комет".

Буб сосредоточенно крутил ручку приемника, пытаясь найти мощные радиостанции Мемфиса или Сент-Луиса, но боги почему-то отказывались помочь, и из динамика выплескивалась, причем громко, без помех, как раз та самая "дребедень", которая не нравилась Джимми: радиостанция Литл-Рока передавала "КУИН", Тексаркана потчевала слушателей лучезарной музыкой негритянской группы "КГОД". Но Джимми не сердился. Забавляясь борьбой Буба с радиоприемником, он время от времени похлопывал его по плечу.

За рулем сидел Джимми. Где, черт бы его побрал, он раздобыл автомобиль? Буба переполняла любовь к брату, когда он прибыл к воротам тюрьмы Форт-Смита, расположенной в западной части города, поэтому у него и мысли не возникло спросить про машину, а Джимми не стал ничего объяснять. А автомобиль красивый – блестящий элегантный "фэрлейн", новенький, будто только что выехал из демонстрационного павильона, с автоматической коробкой передач и, конечно же, с откидывающимся верхом. Джимми вел машину, как Бог. Он несся по Роджерс-авеню, обгоняя другие автомобили, весело сигналил, с уверенностью кинозвезды зазывно махал рукой молоденьким девушкам.

Те неизменно махали ему в ответ, и это смущало Буба. Джимми был женатый человек. Он состоял в браке с Эди Уайт, дочерью вдовы Джеффа Уайта, а она считалась первой красавицей. И охота Джимми флиртовать с незнакомками? Ведь все так замечательно устроено. Мистер Эрл нашел Джимми работу на лесопилке в Нанли; Джимми с Эди будут жить в коттедже на окраине города, на скотоводческой ферме, хозяин которой, Рэнс Лонгэкр, не так давно умер. Мисс Конни Лонгэкр, вдова Рэнса, обещала не брать с них денег за проживание, если Джимми будет помогать перегонять скот. Джимми тем временем научится ремеслу на лесопилке. Может быть, даже выбьется в управляющие. Все так хотят, чтобы у него получилось.

– Посмотри на тех девчонок, – говорил Джимми, обгоняя микроавтобус "Понтиак". Четыре миловидные светловолосые девушки, по виду – настоящие капитанши болельщиков, улыбнулись, услышав возглас Джимми:

– Эй, красотки, хотите мороженого?

Девушки рассмеялись, понимая, что Джимми, такой симпатичный и шумный парень, не имел в виду ничего дурного. Тут Буб заметил, что их автомобиль заехал за разделительную линию и прямо на них надвигается грузовик.

– Дж-дж-дж-дж…

– Слушай, поехали в кино, в "Скай-Вью", например, на "Соблазнительную девушку"! – вопил Джимми.

Грузовик…

Водитель грузовика засигналил.

Девушки закричали.

Джимми расхохотался.

– Дж-дж-дж-дж…

Джимми одним движением кисти крутанул руль, нажав ногой на педаль акселератора, и с мастерством настоящего гонщика втиснул машину в крошечное пространство между микроавтобусом, едущим справа, и грузовиком, несущимся навстречу с пронзительным ревом и громыханием.

– Ууууууу! – напевал Джимми. – Я – свободный человек, черт возьми.

На следующем повороте он резко свернул влево, выбросив из-под колес фонтан гравия, и поехал вновь к центру города.

– Найди мне музыку, Буб Пай, старый ты пес.

Буб уловил знакомый ритмичный мотив, как раз то, что просил брат.

– Черномазый поет, – заметил Джимми.

– Н-н-н-н-нет, – наконец-то выговорил Буб. – Это белый. Просто у него голос, как у негра.

Джимми стал вслушиваться. Действительно, белый. Белый парень с хорошим чувством ритма. Белый парень, в котором сидит негр, энергичный, полный жизненных сил, горячий и опасный.

– Как зовут певца? – поинтересовался Джимми.

Буб не помнил. Какое-то новое имя, трудно запоминающееся.

– Не могу вспомнить. Будь он проклят, – ответил Буб.

– Ну и дурак, – прокомментировал Джимми, широко раздвигая губы в знакомой улыбке, как бы давая понять, что это не имеет для него никакого значения.

Джимми взглянул на часы. По-видимому, он знал, куда направляется. А вот Буб пребывал в неведении; до этого он всего несколько раз заезжал в Форт-Смит.

Вскоре Джимми затормозил.

– Как раз полдень, – сказал он.

Они остановились в оживленном месте на бульваре Мидлэнд, напротив большого продовольственного магазина с вывеской "Продукты ИГА". Буб впервые видел такой большой продовольственный магазин.

– Черт побери, – произнес Джимми. – Ты только посмотри, Буб? Посмотри, сколько здесь народу. И все тратят свои чертовы деньги на жратву. Эй, парень, да в этом месте, наверное, скопилось никак не меньше пятидесяти-шестидесяти тысяч долларов.

"Интересно, к чему он клонит?" – спрашивал себя Буб. Ему не нравился разговор Джимми.

– Дж-дж-дж-дж-дж…

Но, будь он проклят, Джимми – удачливый парень.

Час, два, три, четыре часа – РОК,

Пять, шесть, семь, восемь часов – РОК,

Девять, десять, одиннадцать, двенадцать часов – РОК.

Мы до упаду будем сегодня танцевать

РОК! РОК, РОК, РОК – до утра один РОК!

Спущенные с поводка собаки нашли ее. Эрл слышал их возбужденный истошный лай.